Генерал

Бон Джови)

Моккан вообще шикарно вышел!) Понравился набросок. Чисто и аккуратно)

Жёны Декабристаов? Классно вышла та работа с деревенскими мотивами. Так нежно и прекрасно) А этот молодец Декабрист мне напомнил тоже деревню. Этим колоском в зубах. и одёжкой

Глава III А ведь это был Читтер. Злой на весь мир, разорившийся предприниматель Генри Читтер. Его явные неуспехи во всех предприятиях давно наталкивали его на неприятные весьма размышления, но с ними он уже ничего поделать не мог. Надо было как-то выпутываться из сложившийся ситуации, а это было весьма непросто. Сейчас с ним был Берг. Вот интересно, с какой бы это стати этот рыжий дикарь пошёл с ним чёрт знает куда? К тому же если он так рьяно притворялся (да-да, именно притворялся!), что не знает его. - А ты не прав, - негромко заметил Читтер. – Я отлично тебя знаю и ты уж всяк помнишь меня. Вспомни, в чьём помещении ты печатал свою газету? - Последний раз это было в поезде, - напряг память Грайам. – А потом я попал в тюрьму, где так и не завершил последний выпуск газеты. Там я хотел рассказать миру о том, как меня выгнали из тюрьмы досрочно, лишь бы я заткнулся. - Но ведь так не бывает! – удивился невольно Генри. – Ведь вся твоя жизнь это не что иное, как приключения барона Мюнхгаузена… - Я не привираю свои истории, я всего лишь иногда их приукрашиваю, чтобы правда лучше лезла в умы моих многочисленных читателей. А, я понял о ком ты. Я помню, что какое-то время жил в небольшой лачужке на Ривер-стрит, там и находилась твоя контора. И там я снимал комнату для своих издательских проделок? - Ну вроде как да, - смутился сразу Читтер. Генри вроде как ещё строил из себя интеллигента, но его потрёпанное пальто, в некоторых местах грязные штаны заставляли задуматься совсем о другом. Издалека, он,бесспорно, был самым настоящим господином, но вблизи становилось ясно, что он всего лишь какой-то разорившийся американец. Их здесь много таких. Подобных ему. - А я-то всё думал, с чего бы это мне так знакомо твоё лицо! – рассмеялся Берг. – Запомнил я твои пышные усы, джентльмен удачи! Последняя фраза была сказана с особым ударением, и Генри тут же смутился ещё больше, не зная, что и ответить-то. Весёлый и циничный характер Берга всё-таки бросался в глаза. «Интересно, а способен ли этот человек хоть когда-то быть серьёзным?» - пронеслось в голове у Читтера. - И всё же, не понимаю, зачем тебе нужен такой здоровяк, как я. - Не беспокойся, я всё уже придумал, - вздохнул он и натянул перчатки. – На худой конец я всегда с радостью подкину тебе пару идеек для газетёнки. - А с чего это тебе вдруг мне помогать? К тому же ты – предприниматель, а у вас у всех кишка тонка! Вы все просто мешки с деньгами… - Да если бы, - разозлился Генри. – Тогда бы меня тут и в помине не было, дорогой мой. Мне нужны люди. Особенно такие, как ты. Сильные. А ты ещё и бывший моряк. - Как же так! – возмутился Грайам. – Я же теперь уже неженка. И давно не пробовал на вкус медвежатину. Какой же из меня настоящий мужчина! А ты ещё посмотри! Я занялся какими-то искусствами. Стал дядей с хорошими манерами. Пишу что-то для общества. Хожу везде, всё смотрю, конспектирую. Моряк-то весь из меня вышел, а знаешь, иногда так хочется ругнуться крепким словцом или без разбору оглушить целую бочку вина! - Если долго тебя слушать, - заметил Читтер. _- То вы, моряки, сплошь и рядом одни пьяницы и драчуны. Грайам вдруг остановился и с недовольной миной обернулся к Генри. Взгляд его не выражал ничего доброго. Он уже давно хотел высказаться что-то на затронутую тематику. А теперь ещё, вдобавок ко всему, Берг со своим прямолинейным характером действительно хотел воплотить сказанное им ранее в жизнь. Он положил руку на плечо Читтера и как-то разом сжал его. Генри стало совсем не по себе, зная, какую силу имеет этот необычный журналист. Читтера взял испуг от дальнейших действий этого гиганта. Но он просчитался – на его счастье Грайам вовсе и не думал запугивать его. - Да разве ты знаешь, что такое целыми днями корпеть на работе? Спать пару часов в сутки, и работать, пахать как лошадь? И никто-никто не вытрет тебе сопли. А нужны деньги. И ты работаешь, пашешь. Когда твои пальцы стёрты, а руки огрубели до такой степени, что чем-то напоминают камень. И что, скажи ты бы сделал в свой единственный выходной? Да, мы напивались, как собаки, дорогой, чтобы хоть на миг забыться от всей этой работы. А следующая неделя – снова тоже самое. И некому жаловаться. А денег, сам понимаешь, всё равно кот плакал. Да что вы знаете, неженки! Последние слова он произнёс с откровенным призрением и взял в свою руку ладонь Читтера. Стянув с руки предпринимателя перчатку, он показал ему, как сильно отличаются их руки. Мягкая, практически нетронутая кожа Читтера – и рядом твёрдая, погрубевшая кожа Берга, ногти и те в некоторых местах расслаиваются. В общем, Берг представлял собой самого обычного работящего мужика. - И как же ты стал тем, кем стал? - Это призвание, его заслужить надо, - Грайам вдруг строго посмотрел на Генри. – Вот ты-то его как раз и не заслужил. Потому и проигрываешь. Какой там из тебя человек с деловой хваткой! Скажи, какой уже по счёту твой промах тебя подкосил недавно? - Пятый? – наугад ляпнулЧиттер, быстро натягивая перчатку и отходя на некоторое расстояние от Берга. - Что, боишься? – улыбнулся Грайам. – Да я же не кусаюсь. Ты и не почувствуешь, если что. Толстый и тонкий – какая у нас с тобой всё-таки милая компания! Читтер тоже позволил себе улыбнуться. Он был сейчас крайне весь задумчивый и поглощенный одним лишь собой. Его интересовало только то, что он будет делать дальше. Недавно закрылся последний оплот его существования на большой земле – маленький велосипедный магазин. А теперь у него совсем нет денег. И даже такие люди вроде Берга могут пойти в дело. Он надеялся, что сидеть в этой дыре долго ему не придётся. Безденежье никак не входило в его планы. Нужны были деньги. Надо было срочно найти клад или ограбить кого-то. Но, Господи, как это всё примитивно! - Какой из тебя писатель, если ты даже в своей газетёнке не всегда всё прописываешь классическим литературным языком! – возмутился вдруг Генри. - Зато я видел жизнь. А эти твои чёртовы издатели ничегошеньки не знают об этой жизни, а всё лезут туда же. Канцелярские крысы – так вы их вроде называете? Они ещё долго так говорили о совместных неудачах друг друга, а потом таки разошлись. И Читтер вновь столкнулся со своей вопиющей реальностью. Надо было вытаскивать себя за косу, подобно Мюнхгаузену. Жаль только, он ещё пока не придумал, как к себе расположить того же Грайама. Да! Начать надо с этого. На следующий день он попытался хоть как-то найти Берга, но ему отвечала страшная тишина. Читтер, злобный и недовольный на весь мир, просто прохаживался вдоль улиц, и вид его привлекал внимание. Однако Генри как-то было всё равно. Потом его кто-то окликнул позади, и он узнал своего бывшего товарища – вместе с ним жили когда-то по соседству. - Что, совсем разорился, старый пёс? Одна лишь смена белья – да и та, как будто только что пережила кораблекрушение? – он начал смеяться. - Если где-то убыло, значит, где-то прибыло, - многозначительно произнёс Читтер. - Не волнуйся, это явно не касается твоего денежного вопроса. Генри только заскрипел зубами от досады и вздрогнул. Он ещё помнил те времена, когда сам валялся в нищете, и дорожал каждым куском еды. Но это было давно, и уже успело позабыться. Но страх вернуться к той жизни всё-таки заставлял голову Читтера работать увлечённо и постоянно. Жаль только безрезультатно. Американская экономика совсем недавно здорово пострадала от биржевых паник, а это вызвало повсеместный рост безработицы. Вот и Читтер и попал как раз во все эти биржевые паники. Но теперь ему, как и всем остальным, нужно было выкручиваться как-то из своего незавидного положения. Присев на ступенях какого-то дома, он с сомнением начал обдумывать свои дальнейшие действия. А ещё этот Берг. Да, он сам частенько зачитывался его газетой, видя в нём какую-то родственную себе душу. Ещё бы! Сам он тоже обожал всё сатирическое и прекрасное. А потом до него наконец-то дошло, что делать. Озарение так называемое. Резко встал с места, отряхнул и без того грязные штаны и побрёл куда-то, не обращая внимания на смешки где-то позади него о его же бедственном положении. Он решил схватиться за последнюю соломинку. Как утопающий. И он был уверен, что эта самая соломинка и вытащит его из омута проблем. Генри тяжело шагал по улице, пока случайно не наткнулся на мальчишку, продающего газеты. Тот выкрикивал главную новость – вот только из-за неё Генри-то и насторожился. - Очередной суд против известного издателя и журналиста Грайама Берга! Сначала Читтер не совсем понял, в чём дело. Ведь совсем недавно его тоже судили. Неужели так много страждущих скрестить с ним шпаги? А потом он взглянул на смуглого мальчугана с пачкой газет – привычный атрибут городского пейзажа конца девятнадцатого столетия и поспешил спросить: - Сколько стоит? - Пять центов! – возвестил мальчишка, и Читтер совсем лишился мелочи, собственно, как и своего обеденного чая, который стоил примерно столько же. Взяв газету в руки, он быстро начал разворачивать её, ища знакомое имя этого странноватого человека. И нашёл. А судиться с ним хотел давний знакомый Читтера, с которым они вместе оканчивали учёбу. Впервые Генри улыбнулся. В его голове созрел гениальный план и он хотел во чтобы то ни стало его исполнить. И именно им завоевать расположение Грайама для дальнейших действий в свою пользу. Этого необычного знакомого он нашёл очень быстро. Всё-таки память у Читтера была просто удивительна. - О, кто пожаловал! Наш любимый ирландецО’Читтер! – этот человек, к которому пришёл Читтер с газетой, даже прихлопнул в ладоши. - Здравствуй. Значит, Берг чем-то тебе не угодил? - Терпеть не могу этого выскочку с его-то прямолинейным характером. Если он пробовал на вкус холод и голод, это ещё не делает ему нимба над головой. - Правильно! А вот у меня на него тоже зуб имеется. Давно хочу свести с ним счёты. - Ну, вот мы хоть в чём-то сошлись. Читтерслащаво улыбнулся и рассказал только что выдуманную им историю про то, чем именно обидел его этот многострадальный журналист. Но план Генри начал уже работать. А этот человек даже не сопротивлялся помыслам Читтера. Через некоторое время заявление в суд подаёт Генри Читтер. Тоже на Грайама Берга, чем ещё больше сбивает с толку судью. Но они-то условились совсем по-другому. И медленно пороховая бочка с гвоздями начала зажигаться. Генри сам смеялся, когда думал о том, что произойдёт дальше, и самое главное, что ждёт того бедного человека, который решил пойти против Грайама. Но это – только потом! Итак, план начал работать. Судья начал мешкаться от того, что не знал, что ему делать. Затем пришёл этот молодой человек и наглым тоном заявил, что забирает своё заявление. Но повестка в суд для Берга уже была выслана. Потом пришёл Читтер, и всё оказалось улажено следующим образом: Заявление человека было переписано на имя Генри, и тот имел целых два обвинения против Грайама. А этот человек, в прошлом известный на город юрист и знаток всех этих процессов, выступить решил в роли адвоката Читтера. И всё было оправдано – против такого человека, как Берг – все средства были хороши! Но истинную цену всему знал только Читтер. Он, и только он знал, к чему всё клонится. А через три дня состоялся суд. Удивлению Берга не было предела, когда он увидел неторопливо шествующего к своему месту Читтера. Грайам на миг потерял свой дар речи, а потом снова расположился в позе вечно уставшего человека и принялся выжидать, чем дело кончится. Потом вышел тот человек и присел рядом с Генри. Судья представил его, как адвоката. А во время зачитывания обвинения процесс начал съезжать с катушек. Всё началось с того, что процесс был прерван храпом Берга, который назло всем умудрился заснуть в столь краткие сроки. «Ему надо быть актёром», - с улыбкой заметил Читтер, выжидая нужных моментов для атаки. Но он и тут просчитался. Когда Берга-таки растолкали, он поспешил уйти прочь, мотивируя это своими усиливающими болями в голове. Вдвоём в суде оставаться как-то странновато, и заседание перенесли. Но, как оказалось, это было главной ошибкой. Ибо голова Берга тоже стала всячески искать приключений. Как говорится, больная голова рукам покоя не даёт. Город, хмурый, серый, неинтересный старался всячески проследить за своим главным любимцем Бергом, но пока ничего не происходило. Все знали – ведь что-то должно случиться, а иначе Грайам быстро растеряет свой авторитет беспощадного юмориста и комика. И он их не расстроил. Следующее заседание состоялось тоже, через три дня. Пара зрителей появилось в суде и заняло соответствующие места. Казалось, суду уже ничего не помешало начаться, но тут было одно но – долго не приходил этот бывший морской дьявол. Через некоторое время он пришёл. Не один. Возле него был человек карикатурного телосложения. Может, Берг специально доставал себе именно такого человека. Грайам сказал, что против этого человека некогда Читтер тоже устраивал процесс, который ничем не окончился. На беду Генри, этот человек тоже оказался из среды юриспруденции. Грайам представил всем его как своего собственного адвоката. Заметив азарт в глазах Читтера, он подмигнул ему правым глазом. Второе заседание закончилось полной перебранкой адвокатов. Они начали скалить зубы друг на друга, а зал, состоящий из пятерых человек, напряжённо загудел, требуя каких-то отчётов, но их никто не слушал. Потом понеслись самолётики бумажные, в зале накалилось напряжение до предела. Сейчас было ощущение, что это не суд, а просто пара заядлых болельщиков решила сходить на матч. В общем, какие-то сдвиги к абсурду уже начали происходить. И оставался только третий шаг – шаг к кульминации. Но сначала, бесспорно, завершилось впустую второе заседание. Его просто оказалось невозможным продолжать! А дальше пошло ещё веселей. Народ, который с двойным упоением начал читать газеты про процесс Грайама Берга, потянулся в сторону здания, где проводились суды. Через те же три дня началось следующее заседание. И вот тут-то и началось! Читтер и Берг почему-то помыслили в одном направлении. Едва народ повалил к дверям того зала, где их предстояло судить, они всех остановили. Берг выразительно поднял свой листок бумаги, раскромсал на много-много мелких частей, отдал часть бумажек Читтеру, часть оставил себе. - Итак, господа, вход только по билетам. Билеты можете приобрести у меня и у того господина. Доллар – вход. - Целый доллар! – возмутился кто-то. - Не хочешь – не иди, - отрезал Читтер. – Мы никого не приглашаем на наше представление. Просто твой билет достанется другому. Народ засомневался, побурчал. А потом просто покатилась волна давки и быстро образовалась очередь. Да! Вдвоём они уж всяк доведут эту ситуацию до полного абсурда. В конце концов, кто-то же должен будить эту страну! Билеты в виде скомканных бумажек быстро пошли по рукам. Сразу народ стал толкаться в зал, занимать места. Они чувствовали, что этот суд должен быть просто интересным. И ничуть не ошибались в своих предсказаниях! Едва заняв свои позиции, они принялись с нетерпением ждать того момента, когда всё начнётся. А потом появились с торжествующим выражением Грайам и Читтер. Они заняли свои позиции и принялись дожидаться начала суда. Пришли адвокаты. Скандировал зал, увлечённый начавшимся процессом. Они явно интересовались происходящим вокруг. А потом Берг и Читтер, которым мысли пришли одновременно в головы, решили на миг куда-то отлучиться. В этом «на миг отлучиться» скрыт очень большой смысл. А судья, кстати, так и не смог утихомирить зал. Выгнать он их тоже не мог – что он один против таких головорезов, да ещё отдавших свои кровно заработанные деньги за такое представление! В общем, комизм ситуации то и дело нарастал с каждой минутой. А потом появился довольный и улыбающийся Грайам Берг. В его руках был какой-то плакат. Он снова всем улыбнулся и поспешил сесть на место в зрительном зале, чем нимало смутил судью. - Отныне я только зритель! Это война адвокатов, и я тут уже никаким боком! Мне остаётся только молиться… чтобы мой адвокат выиграл! – Грайам уселся поудобнее на стуле среди компании зевак. Тоже самое проделал и Читтер, появившийся несколько позднее, но всё с теми же коварными намерениями. В его руке тоже был плакат. Заняв свободное место в углу, он громко произнёс в воцарившейся паузе: - Ну что, господа, я собираю ставки. На кого будем ставить? На того господина слева или на дядю справа? Прошу шляпу-с. Генри пустил шляпу по кругу, и в неё полетели билеты с теми, за кого болела трибуна. Это звучало всё несколько странно, но от этого никуда не денешься. Всё выстраивалось в очень интересную спираль развития. - Итак, ставки сделаны! Ставок больше нет! Спасибо за внимание! – Читтер взял свою шляпу, показал её всему залу и спокойно сел на место. Судья тяжко вздохнул, что взял именно это дело Грайама Берга, но всё же начал работать. Он принялся расспрашивать адвокатов, проводя им нечто вроде перекрёстного опроса. Вот тут-то все и узнали, что за плакаты держали Читтер и Берг. Публика была просто в восторге от представления, которое разыгрывалось на их глазах. - Давай, Алик! Давай! Не ведись на его провокации! – громко крикнул Грайам, подняв вверх свой плакат, на котором были написаны слова в поддержку своего адвоката. Но большей красноречивостью всё же отличался плакат Читтера. Красным тупым карандашом на нём была выведена одна лишь фраза: «Хотел что-то написать, но не было смысла». Ситуация уже плавно стекла в абсурдность… Противостояние адвокатов было очень непродолжительным, к несчастью. Они по-прежнему продолжали разглагольствовать, но после того, как весь зрительный зал разделился на две половины, жизнь пошла совсем весело. На выкрики каждого адвоката раздавались одобрительные и неодобрительные возгласы. А симпатии публики всё-таки были на стороне адвоката Читтера. В общем, возникло ощущение, что люди находились не в зале суда, а на ипподроме, где ставили деньги на лошади. Так вот, каждая половина страстно болела за того, на кого поставила, и вскоре всё это переросло в спортивное состязание. Этот щуплый адвокат Грайама Берга начал первым сдавать свои позиции. Несмотря на то, что публика успела и в его пользу крикнуть воодушевляющие слова, он начинал уже потихоньку сходить с ума от всей этой непонятной сумятицы. - Что за чертовщина! Я пришёл работать, а меня вот так вот… - Мы ж тебя прославляем, милый, - вздохнул Берг и ниже, взяв где-то кусочек угля, поспешил нарисовать на своём плакате весёлую рожицу. – Я бы никогда бы не взял тебя с собой, а ты, оказывается, ещё и порядочна сволочь. Лишаешь людей такого удовольствия тебя послушать. Скучный город и скучные люди! Я вас веселю – а они всё равно нудные и скучные! И Грайам написал какое-то оскорбительное слово про своего адвоката тем же углём. Бедный щуплый человек покраснел от злости и начал ещё больше кричать на другого адвоката. В конце концов, потом всё пошло гораздо интереснее. Потом – это когда адвокаты настолько основательно полили себя грязью, что решили уже сводить личные счёты. Они уже вышли из-за своих мест. И громкий свист публики был им прекрасным удовлетворением зрителей. Затем сбежал судья. Незаметно улучив минутку, он утащил все свои папки, чтобы больше не видеть этих монстров, оккупирующих его зал. Что ж, завтра будет о чём написать в газетах. Главное Читтеру с Бергом вовремя смыться из города! Читтер запустил бумажный самолётик из своего бывшего плаката в дерущихся адвокатов, и громко свистнул, внимательно следя за исходом поединка. - Серию долби, се-е-ерию! - Левой его, левой! – кричал Грайам одновременно с Читтером. В общем, вдвоём они составляли прям-таки какой-то совсем нерушимый тандем правосудия, и ничего не оставалось, как только смеяться зрителям, ради которых тут-то и было всё устроено. А кончилось всё печально. Для адвоката Берга. Он проиграл по всем статьям, и в довершение зрелища, Генри где-то нашёл банан, и бросил кожуру от него прямо туда, в гущу событий. Щуплый адвокат обиделся и поспешил тоже с позором сбежать. В завершение всего, началась выплата ставок. Собственно, Берг и Читтер всё так же встали у входа и стали собирать со всех господ деньги, и отдавать их от победителей к проигравшим. В итоге им даже самим что-то перепало от этого весёлого дельца. Вот радости-то! Читтер бережно отсчитал половину оставшихся денег и забрал себе. - Что ж, Грайам, а мы неплохо с тобой сработались. Но «Посмертные записки Пиквинского клуба» по сравнению с нами просто ерунда какая-то! – рассмеялся Генри. – С тобой выгодно иметь дело, вот что я скажу. - И сколько в итоге мы с тобой денег заработали? - Достаточно, чтобы пропить их в ближайшем трактире, - вдруг рассмеялся Читтер. Он снова нахлобучил себе на лоб свою знаменитую шляпу, и поспешил вслед за Бергом. - А завтра мы увидим это событие в газетёнке твоей? - Пожалуй, - улыбнулся Грайам. – Это будет просто потрясно, и, бесспорно, завлечёт моих читателей. Следующий день застал Читтера читающим свежий выпуск газеты Берга. Он был увлечён тем простым и юмористическим языком, которым она была знаменита. Но больше всего Генри оценил карикатуры Берга, нарисованные на скорую руку, и потому ещё более смешные и нелепые. Он сидел всё это время на ступенях одной небольшой конторки и так был увлечён чтением, что даже не заметил подошедшего сзади человека. Тот в свою очередь остановился рядом, пару секунд смотрел, что читает Читтер, а потом поспешил громко заметить: - А что, Генри, ты нашёл новый способ зарабатывания денег? Читтераж подпрыгнул от удивления. Потом он всё понял и успокоился. - Что? Я, да? Нет, это просто я пробовал свои силы в новом дуэте. А вы что, любите читать на ночь статьи Грайама Берга? - Сейчас это, наверное, последний из самых честных людей, оставшихся в Америке. Он, по крайней мере не стесняется говорить обо всём, что происходит, да ещё и обращает всё в шутку. А это уже и так во все времена приветствовалось. - Да уж, - Читтер сложил газету. – Юмор он потому и юмор, что хорош практически в любой ситуации. Человек живёт, пока смеётся. Генри усмехнулся, а потом взглянул куда-то вперёд. - Так вам та заметка про историю суд понравилась? - По-моему, самая бессовестная выходка вашего Берга. Но она выглядит слишком наивной, и странно вообще, что она прошла. - Импровизирующим всегда везёт! – кратко отозвался Читтер, поднимаясь на ноги. Он нехотя побрёл куда-то вперёд, тяжело опираясь на свои больные и уставшие ноги. Ему приходилось колесить по всему городу в поисках выхода из своего финансового кризиса. Но, однако, ничего не приносило плоды. «Если счастья долго нет, значит, оно просто слишком большое и идёт медленными шажками», - справедливо рассуждал про себя Читтер, наматывая очередной круг по какой-нибудь улице. Потом он с сомнением посмотрел на отдалённые трамваи, колесящие по другим улицам, и как-то невольно вспомнил про то, что тоже когда-то пробовал себя в роли водителя трамвая. Но тогда пошли массовые забастовки по городу, и пока Читтера не огрело камнем по голове, он работал там за смешную зарплату. Вчерашние деньги он отдал какой-то бедной старушке, которая была нимало удивлена подобной щедрости. - Это что, шутка? - Шутка – это ваша зарплата, - вздохнул Читтер, прекрасно понимая, что сейчас он с этой бабушкой оказался наравне в классовой борьбе. И он снова побрёл куда-то, насвистывая различные мелодии. Занималось утро. А люди спешили на работу. Много-много всяких вывесок. Кто-то будет безуспешно полдня искать, куда бы можно наняться на работу. А кто-то и так неплохо устроился! Их наряды заметно пестрят на фоне остальных рабочих людей! И что всё-таки заадская жизнь у этих рабочих людей, - подумал про себя невольно Генри. Если они пробуют заводить семью, то редко когда что-то из этого получается. А свой класс перешагнуть трудно. Почти невозможно. И всюду одна сплошная монотонная работа, крошечные зарплаты, которые не позволяют разгуляться, как те, с Бродвея, что так любят щеголять своими нарядами. И все шли, и просто мечтали, завидовали. А вечером те богатые люди пойдут снова в театры, на ужины. А рабочие спать. Да, ведь завтра снова начнётся крутиться эта опасная канитель… - Генри! Генри, стой! Читтер замер в одной позе и резко обернулся назад, надеясь кого-то увидеть знакомого. Он не ошибся. К нему подбежал какой-то невысокий юноша в кепке, и поспешил откорректировать направление движения Генри, после чего резко толкнул его вперёд. - Да что же там такое творится, а? - Скорее, скорее. Там, у пристани! Я оказываю тебе ещё одну услугу и подаю идею, как заработать денег. «Тоже мне, помощники!» - фыркнул Читтер, но инстинкты самосохранения взяли верх, и он побрёл быстрыми шагами к пристани. Там он неожиданно для себя открыл одну весьма интересную вещь. Похоже, она его там ждала. А парнишка этот был один из тех многочисленных знакомых Генри в городе! Читтер остановился в некотором интересе недалеко от пристани и вскоре увидел то, на что его так звали смотреть. Небольшой пароход причалил к берегу Нью-Йорка, пустил якорь. Все собравшиеся граждане с интересом смотрели вверх. Они чего-то ждали. И один только Читтер не совсем понимал, к чему это. - А ведь этот пароход следующий после «Эксцельсиора», - произнёс кто-то из толпы. И тогда Генри понял. Именно этот пароход из Аляски недавно всполошил всю Америку о начавшейся клондайской лихорадке! Как раз недавно, в августе ещё, два парохода бросили свои якоря у пристаней Сан-Франциско и Сиэтла. И то, Читтер узнал это от Берга, который сам не так давно прибыл из Сан-Франциско. Прибыл – и сразу же в тюрьму. Тепер пустил свой якорь здесь, спеша возвестить о том, что всё ещё только начинается. Что ж, лихорадка будет только расти и расти. Сейчас он и сообщит горожанам эту радостную весть. А потом массовая лихорадка охватит всю Америку. Читтер с напряжением всматривался в белые лица матросов, сходивших на берег и нёсших с собой кучу груза. А один из них, видать, постарше, не удержался и вскрыл прямо тут какой-то свёрток. Внутри него что-то блеснуло, а потом матрос достал это что-то и смеясь, показал всей публике. Огромный самородок держал в руке этот человек. И тогда-то Читтеру стало подкашивать ноги от удивления и вожделения. Он всё понял и без слов. Но глядя на все эти лица, он понял, что имел в виду Грайам Берг, когда говорил про людей, вскормленных «медвежьим мясом». Грайам Берг, счастливый на сегодняшний момент человек, посиживал, закинув ноги на стол, размышлял. Это были просто какие-то мечты и грёзы, так и не сбывшиеся, а потом он подумал о Читтере. Неплохо бы сделать какое-то дело с ним совместно. Да, этот парень толковый, соображает. Едва Берг успел об этом подумать, как к нему кто-то вошёл и вошёл взмыленный Генри с его же газетёнкой в руке. - Я знаю, что нам с тобой надо! - Деньги? – с подозрением спросил Берг. - Именно! Я знаю, в чём наше спасение! – Читтер просто сиял от восторга. – Куда я раньше смотрел… Лихорадка! Аляска и золотая лихорадка! Грайам пару секунд внимательно изучал лицо Читтера, обезумевшего от своей надежды, а потом громко и убедительно рассмеялся. Таких глупостей в таком виде ему ещё пока никто не предлагал! - Генри, прежде чем говорить о таких вещах, посмотри на себя и на свой кошелёк. Ты думаешь, ты прямо так попрёшь завоевывать Юкон? – он всё ещё продолжал хихикать. – Глупости! А ты как будто знаешь, какова она, нормальная жизнь настоящего мужчины, а? Вскормлен медвежьим мясом! Да ты даже щуплый весь. Ты и не подозреваешь, что такое весёлые походы по снегу в мороз минус шестьдесят. - Как будто сидя на редакторском стуле, ты понимаешь, о чём идёт речь! – огрызнулся Читтер. - Я был моряком, Генри. А это совсем другое. Мы попадали в такие передряги, что тебе и не снились. - Мне нужно срочно уехать из города! – настаивал Читтер. – Всё равно куда, лишь бы не здесь. - Я бы не прочь отправиться и захватить с собой пару помощников. Только ты вот будешь нам обузой. Грайам очень пристально посмотрел на своего собеседника. Читтер всё равно настаивал на своём. Эта идея – его последний шанс выпутаться. Так что ему терять особо было нечего. - Каждому нужно будет прихватить припасов на целый год. Неужели у тебя есть деньги, а? Не спорю, с одной сменой белья ты можешь и покорить Юкон, но без денег ты даже выйти отсюда не сможешь. - Но я хочу… Испытай меня! - За мои же деньги? – фыркнул выразительно Берг. – Я тебе миллионер, да? Читтер совсем растерялся от неожиданности. А потом задумался. Если взять у одного деньги в долг, у другого, ещё там по запасам посмотреть… Должно всё получится! Главное на следующий же день, или хотя бы через пару дней смыться без следа. - Хорошо. Деньги я найду. - Вот и отлично! – улыбнулся Берг. – Но! Ты же не умеешь носить тяжести. - Когда отправляемся? - Через три дня, - вдруг сказал Грайам, не убирая по-прежнему улыбку со своего счастливого лица. Читтер вскоре ушёл, продумывая в голове план, как бы ему раздобыть всю требуемую сумму и что именно закупить на целый год. Ничего, он ещё покажет этому Бергу, что он тоже может отведать медвежьего мяса! Ему нужны были деньги. А как он их там сможет достать – это уже его личные проблемы. А Грайам уже давно подыскивал себе помощника. Вдвоём с Читтером он не сильно хотел отправляться в путь. С ненадёжным Читтером. «Трое в лодке, не считая мешков», - подметил про себя Берг и всерьёз задумался, кого бы найти такого, кто и по ловкости и по смекалке, и по деньгам не уступает никому. И эти мысли как раз привели его к тому старику, некогда бывшим капитаном морского судна. Так он вышел на Альберта. Может, это не совсем то, что надо, но решать особо было некогда. Он сам сделал себе небольшой срок. Но кровь вскипала в Берге всякий раз, когда он думал о приключениях. И том, что их ожидает в поисках золота. «Выбраться бы только с этой командой куда-нибудь!» - думал с сомнением Грайам, всё ещё трезво оценивая силы и средства. Но сначала нужно было разобраться окончательно с составом людей в предстоящем путешествии. Да! Этим он займётся завтра как раз.

Хорёк-маг

Люди очень интересно у тебя выходят) Все живые такие) Но персонажи узнаваемы. Крылан понравился. Я тоже люблю этих зверьков!)

Гроддил как какой-то странник-пустынник. Но волшебно так)

А эта Релая не владеет никаким психологическим воздействием? не унимался Баегндорф. Они тоже могут догадаться, что нам нужны воины Леса, и могут попытаться сами завладеть их мнениями в свою пользу. Если они и в правду колдуны, да ещё такая организованная секта, не то, что у нас, они ей поверят гораздо больше, чем нам. Он с выжиданием посмотрел на Джеил. Потом обернулся к Малкольму, положив мешок и взяв трость крепче. В любом случае я готов.

Глава XVII Альбинос некоторое время просто лежал на земле. Ему сегодня очень не спалось. Он видел мрачную достаточно ночь. Луна, сокрытая чёрными тучами. И всё черным-черно, а ещё эта проклятая полная луна. Наверное, это что-то должно значить! Но поворочался на месте, вспоминая что-то. Но голова упорно не хотела думать. Не для этого она проснулась. - Ух…- еле слышно простонал барс. Кажется, он вспомнил, чтобы это могло значить. Эти проклятые пророчества. Они перепутали ему тут все карты. А он и забыл про них.Полная луна. Мрак… не-ет, не зря он проснулся в середине ночи. Он стоял на пороге грандиозного открытия. Скорее печального, чем грандиозного. Проснувшись, он поспешил выйти прочь, на улицу. Его шатало, и он еле стоял на ногах. Белый барс выглядел просто ужасно. Как будто только что случилась какая-то катастрофа. Такое было предчувствие. Он жил на далёком заснеженном утёсе, на котором никогда не тает снег. Здесь всегда было всё сурово, дико, необузданно, но зато поближе к предкам, духам, и тайнам. Тайны и судьбы решаются на небесах. Он был в этом уверен. - Эхо! – раздался манящий шёпот откуда-то сзади. Безумные-безумные голубые глаза белого барса с надеждой смотрели вокруг. Сейчас, сейчас он точно всё вспомнит, а завтра воспроизведёт. Как дрожала эта Луна! Она ведь ещё не знает, что этот Сияющий может дел наделать хоть куда! На то он и Сияющий. А ведь ему отведена немаловажная роль в этих ваших пророчествах. Голые камни и тяжёлый, ледяной снег. Голубые глаза наливаются краснотой. Он весь как дым, как призрак. Подобно тем, с кем он общается. И сейчас они передадут ему что-то ещё. А эти травники! Да что там они! Лес признаёт только его – истинного потомка своих традиций. Он не какой-то там пришлый барс. Он из здешних, да ещё из каких. И тоже вовсе необычный. Ветер завывал на утёсе, как бешеный (впрочем, справедливости ради, скажем, что он всегда здесь такой). Такая уж гора странная. Но именно её выбрал этот белый барс. На валуне стояла высокая чёрная тень. Она призывала его к себе, манила. Не было привычных отблесков света, просто две тусклых ярких белых точки на месте глаз. Значит, новости будут не совсем приятные. - Что. Опять что-то упустили? Стареет Лес, стареет, - вздохнул он. - Эхо! – позвала его тень. - Эхо! – эхом откликнулся белый барс. – Вечно вы зовёте меня, чтобы сообщить снова мне про то, что где-то оплошали и прокололись. Так вот, ребята, мне всегда было интересно вас поддевать и упрекать, как вы думаете? К сожалению, вы этого вполне заслужили. - Какой сегодня день, Эхо? - Морозный, - сказал в сторону барс. – Полная луна и мрак. Он пришёл, да? - Пророчество чёрных барсов начало работу. Если опоздать сейчас, то будет слишком поздно. Естественный отбор. И обитель за обителью… Разрушенный мир и вовсе расколется на несколько частей. Куда уж больше? - Иногда мне кажется, что про меня тоже должно быть какое-то пророчество. Я ведь так важен, я же так участвую в ваших проблемах! – проворчал Эхо. – Но моя роль – увы, лишь второстепенная. Что ж, чёрный барс начинает нарастать. Странник снова опередил нас всех. Он пришёл из ниоткуда, когда его не ждали, и уйдёт туда же, когда всё будет необратимо – только так оно и будет. - Ты не веришь в Хранителей? - Хранитель Огня, дорогая, - обратился к тени Эхо. – Кто ты? Лишь тень, едва различимая. Любой нормальный зверь подумал бы, что ты всего лишь плод моего воображения. Часть моего я, которое подсказывает мне какие-то бредовые решения. Лес перестаёт действовать. Есть нечто, что перекрывает его силу. Это нечто либо его заменит и будет использоваться для добра, либо нас ждёт полный мрак. - Сила, равная Лесу? – лёгкое удивление в без эмоциональном голосе. - Это нечто, - продолжал Эхо, - забирает силу леса, истощает его. Но мы ничего не знаем о той, Третьей силе. Она пришла сама. И вся эта возня чёрных барсов, белых барсов и теней ему до безобразия. Не его ума это дело. Кого его? Хм… Нечто естественно! Тучи сгущаются и нас ожидает полный мрак. Мы погружаемся в эпоху полнолуния и темноты. Эхо с робостью взглянул вниз. Облака, белые, страшные. А здесь, на огромнейшей высоте, где нет ни души, лишь бродят тени да он. Один. Совсем один. Наедине со своими идеями и решающий судьбы целого народа, с которым он и вовсе прервал всякое общение. И такое бывает… И тем не менее, он был вовсе не в обиде на всё то, что с ним происходило. И сейчас он просто изливал свою желчь в общении, нисколько не заботясь о том, какой эффект произведут его слова на ту тень, с которой он общался. - Значит, эта Третья Независимая Сила и движет сейчас всем. - Да, - согласился Эхо. – Её влияние гораздо больше, чем, скажем, влияние Леса или тех же чёрных барсов. Тут ещё надо задуматься, кто чем управляет. Но скоро та незнакомка покажет нам своё лицо и мы все будем просто рады этому, не так ли? - Ты это ведёшь к тому, что какой-то заговор идёт? - Почему обязательно заговор? – удивился Эхо. – Я этого не говорил! Сейчас события поворачиваются совсем в обратную сторону – страшно даже представить! А самое интересное, никто не знает, что будет дальше. Время разбрасывать камни! Белый барс неторопливо прошествовал куда-то вдоль по утёсу и вскоре нашёл то, что искал. Лапой он сбросил снег, мешавший ему, и открылась небольшая площадочка, на которой лежали три небольших камушка. Эхо усмехнулся и со всей силы швырнул их оттуда на снег. Некоторое время стояла тишина. Даже ветер умолк. - А что, Лес заставил замолкнуть ветер в такой момент? - Он обладает и не такой силой. Это Система! Она ещё борется за своё выживание, - откликнулась тень и повисла над Эхо. Она ждала его слов, решающих всё на свете. - Он умрёт. Меня мучают уже третий день эти кошмары. Этот барс умрёт, но прежде случится тот план, о котором никто не предполагал. Есть лишь один путь для преодоления кризиса. И я его знаю! Глаза Эхо вспыхнули странным огоньком, как будто рубин и сапфир срослись вместе. Всё это сияние сейчас передалось даже магическим камням. Тень начала было таять, но её смутные очертания всё же ещё можно было разглядеть на фоне гор. - Добро и зло… Мы же знаем, что альбиносы – это как порождение равновесия. Рубиновый свет – добро, синий – цвет мрака. В обоих цветах есть своя манящая сила, и если с умом ими воспользоваться, можно, пожалуй, завладеть властью над всем миром. А я вот родился таким – сочетающим в себе и то, и другое. Можно сказать, я – единое целое. И чтобы они без меня делали. - Твой план… - угрожающе свистел ветер, а блеск тени немного усилился. - Не надо света. Я и так его испускаю достаточно и без тебя, - заметил Эхо. – А план прост. Время разбрасывания камней подошло к концу. Нет, я не тяну время. Я просто думаю, как лаконично и таинственно одновременно сказать то, что я увидел. А знаешь… Эхо поднял свою белую пушистую голову. Два небольших чёрных пятна – это всё, что украшало его шкуру. Он расплылся в улыбке, и весь его свет пропал. Его глаза стали обычными, не испуская ничего пугающего и особенного. - Их нужно завести в Лес. И не просто в Заповедный Лес, а в самый центр. Именно там камни и должны собраться, и мы всё увидим. - Но ведь центр Леса – самое опасное место. И там несколько столетий не было ни души… - В этом-то и заключается смысл выхода из кризиса. Это первый кризис, а дальше их будет больше и больше, - вздохнул Эхо. – Но так мы сможем выбраться оттуда, куда с такой силой загнали себя. Представляешь, как всё интересно? Запомнила? Теперь все обстоятельства их будут толкать в Лес. Это неизбежно, а мы всего лишь зрители. - Кто умрёт? – вдруг спросила тень. Эхо резко обернулся, и в глазах его снова стал загораться огонь. Он потерял своё равнодушие и спокойствие. Сейчас перед тенью стоял грозный воитель со своими принципами и словами об одинокой жизни. - Я заслужил свою жизнь на одиноком утёсе, не правда ли? Похищение камней – ужасный проступок, и теперь за него я должен расплачиваться, занимаясь предсказанием местных судеб. Заметь, вполне отвратительное и скучное даже занятие, но не могу же я его бросить, а? Эхо на миг собрался с духом. Вдохнул побольше воздуха и продолжил, смотря прямо на рассеивающуюся тьму: - Это тот, кто должен помочь нашему так называемому избраннику. Кстати, никакой он не избранник. Всего лишь жертва козней трёх сил: чёрных барсов, вас и Третьей Силы. И вы все внушили ему, что он какой-то необычный. Взвалили на него то, что даже такому, как я, не под силу. Что ж, посмотрим, что из этого получиться. Я всё время забываю его имя, но всегда, когда я вижу его смерть. Я вижу свет. И сиянье. Может это намёк на что-то – не знаю. Я сказал, всё что помнил. - Жертвы богам должны быть принесены, - заметила грустно тень. – Но не такая жертва. - А ты как будто поняла, о ком я! – рассмеялся Эхо. – Мы этого не знаем. Но в дальнейшем всё будет чётче. А вот интересно, если вашему котёнку внушить, что он может летать, он полетит? Тень ничего не ответила. Если бы Эхо не стоял к ней спиной, он бы заметил, как она вздрогнула в этот момент. А ведь слова этого белого собрата были пророческими. Каким бы он ужасным не был – а мыслил-то он всегда в правильном направлении! Вот что самое интересное во всей его фигуре! А потом тень, поняв, что исчерпала темы для разговора, исчезла. Эхо и сам не заметил, как снвоа остался один. Он с сомнением оглянулся назад, и, увидев себя в полном одиночестве, засыпал камни снегом, повесив хвост, уныло поплёлся к своему маленькому убежищу. Возле пропасти он остановился и тихо прошептал: - Снова меня бросайте. Сколько же будет длиться моё наказание, если я могу лишь в самые редкие мгновения спускаться на землю. Один я… всегда один. Он не мог предсказать свою судьбу. Но зато судьбы других его не интересовали. Обнаружив возле пещерки мотыльковое крылышко, он совсем впал в уныние, и лапой откинул его к пропасти – пусть полетает! Это пророчество с полётом совсем вводило его в тоску. А ведь он один знал, что всё это означает. Только рассказать ему было некому – ведь он один. Совсем один среди этих нежилых, нетронутых гор. И воздуха, настолько пропитанного холодом и отчаянием, что сюда никогда не заходит лето или даже весна. Здесь царит вечный холод. Как в его душе. Крылья… Они обещали ему крылья всего-навсего за одну маленькую услугу! Да, теперь он покажет им, чего он стоит. Но только ради полёта он готов помогать этим страшным чудовищам, которые в любой момент могут появиться и исчезнуть. Глаза его сияли от счастья. А сейчас он стоял на опушке странного леса и нехотя взирал, куда бы ему следует пойти дальше. Осталось только придумать. Как именно он выполнит этот сложный план. - Постой, милый! Не так резко! Голос был где-то сзади, но именно он заставил его вздрогнуть. Это снова Эйнинью. И она снова пришла за ним. - Разве Хранители Леса такие страшные? – увидев испуг в глазах леопарда, спросила тень. - Я никогда не знаю, где тебя увижу, и в каком обличье. - Нет, менять обличье я могу только в новолуние. Так что сейчас я просто теневой барс, как самый обычный Хранитель. Ты подумал над моими словами, да? - А иначе, чтобы я делал в этом вашем Лесу?! – возмутился леопард. – У меня давно уже появился чёткий план действий. Я сделаю то, что спутает планы всех и в итоге вы останетесь в выигрыше. - Зачем ты заманил его сюда? – грозно спросила Эйнинью. Взгляд её просто пылал. Леопард, поняв, о ком идёт речь, вздрогнул и вяло ответил на её нападки: - Напрасно волнуешься. Он сам пошёл искать приключений, этот ненормальный воин. Он сам пошёл к нам. Но не я его заманивал сюда, честно. Не я его вёл, ноя его получил. А это значит, что мы можем этим воспользоваться, какая бы сила его сюда не заволокла. Эйнинью ничего не ответила. Этот Яроста, неожиданно свалившийся в их сеть, действительно мог быть здорово полезен им всем. Но они нашли его уже без сознания – что там было, уже никто не знает. А нужно было решать! - И всё же, что с ним произошло, с этим странным барсом? - И ты всерьёз думаешь, что мы сможем когда-то это узнать?! – удивилась Эйнинью. – Несмотря на то, что всё это случилось у нас в Заповедном Лесу, он нам ничего сказать не может. Система и Лес молчат! Они словно не ведали, что произошло. - Что-то бродит по Лесу, а мы тут, как мухи и нам на это глубоко наплевать и мы продолжаем вести свою мышиную возню. - Тебе обещали крылья, так что кто-то, а ты мог бы помолчать. Не надо нам нам язвить. А то мы тоже можем очень жестоко подшутить. - Ну ещё бы! Ведь вы – боги! Некоторое время дымчатый леопард молчал. Он был задумчив и совершенно погружён в себя. А потом он взглянул на Эйнинью. В его взгляде перемешивались сомнения и решительность - два совершенно противоположных качества! И как только… - А им обязательно идти в лес? Он специально не уточнял, кто – они. - Так сказал Эхо, - заметила Эйнинью. – Кто-то, а этот Хранитель именно так искупает всю свою вину перед нами за содеянное. Но я не знаю. В любом случае, чтобы именно НАШ план сбылся и мы смогли спасти Лес от расправы, нам надо свергнуть того Тристана. Сейчас он – главная фигура в игре. Ведь все смотрят на него. И чёрные барсы, и… - Я не хочу знать, какие там потусторонние силы, когда-то связанные между собой, а потом и разрознённые назывались так-то и так-то. Плевать мне на них! – он даже был возмущен. - Хорошо, - кивнула тень, не сильно обращая внимания на капризы её оппонента. – Добро и зло смотрят на него одинаково. Они же просто хотят его использовать и внушили ему, что он – исключительный. Просто игрушка в их лапах. Им они хотят закрыть главную дыру во всём нашем многовековом конфликте и принести в жертву этого котёнка. - Жестоко, - согласился леопард. – Но такова жизнь! Эйнинью ничего не ответила. Её тень резка возросла и стала более расплывчатой. Но свет, которого так ожидал увидеть дымчатый леопард, так и не появился. Оттого ему стало ещё холоднее. Ведь он – южная кошка. Зачем его прислали сюда решать чужие конфликты?! Ладно хоть, пообещали что-то. Уже не так обидно. Но кто он такой… - Ты тоже не просто леопард, - мягко заметила тень. – Иначе бы мы не стали выбирать именно тебя для наших злоключений. - Да-да! Именно зло… - леопард поднял глаза. Эйнинью снова стала прежней. – Значит, нам всего лишь нужно убрать этого котёночка, и главная часть моего плана будет выполнена, и яполучу крылья? - Убрать – я не знаю, - вздрогнула Эйнинью. – Всего лишь нейтрализовать… Чтобы не было лишних вопросов, на которых и сама хранительница не знала ответов, она поспешила исчезнуть, оставив дымчатого леопарда одного, в свете своих сомнений и не понимающего по-прежнему, что произошло. Что значит «нейтрализовать»? Ведь убрать – тоже самое. Как он может втихаря его нейтрализовать, чтобы тот остался жить, и тени с ним не говорили? Что за бред вообще… Только если подстава – да и то не прокатит. Особенно с духами и богами… Бред! Вот Эйнинью и ушла – подальше от расспросов. Леопард выбрал дерево в лесу и решил на нём заночевать. А всё-таки, не такой уж он и плохой, этот Заповедный Лес. Просто дивный сон. Он перевернулся на другой бок, когда почувствовал на себе чьё-то горячее дыхание…

С Днём рождения! Творческих успехов в рисовании и той и другой, и чтобы счастье освещало ваш путь)

Придётся мне расправляться с заказами. Много их. Кстати, особенно на людей)Х А потом ещё Лондон и комикс на мне висит

Взяли меня тут и в срач пихнули. Cornflower Я считала. что есть разница между художником-дилетантом пятнадцати лет, и тем, кто окончил училище, как думаешь? А так можно сказать, что все художники похожи - миллионы людей умеют рисовать карандашом. И им нравятся карандаши цветные (потому что, массаракш, с ними возни поменьше) Ты только что утверждала, что наши стили похожи. А тут указываешь на различия. Странно как-то. У меня нет такой офигенной штриховки как у Джеил, и нет пока таких неплохих знаний анатомии, так что сравнение неуместно.

Багендорф не слишком сильно вникал в разговоры, творящиеся вокруг него. Он был сейчас слишком рассеян, слишком задумчив. Мыслями он был ещё возле Малкольма и Бэрилла, когда они там что-то выпытывали у того побитого воина. Да, всё с пользой, с пользой. Потом он наконец пришёл в себя и оглянулся кругом. Я смотрю, у нас и впрямь гигантская компания нынче собирается? И всё же интересно, как мы все тут уживёмся. Все же разные, каждый сам за себя. Потом он обернулся к Джеил и Малкольму. А какая вероятность того, что жители леса пойдут именно за нас именно в кровавую бойню, о смысле которой они и так не слишком много знают?

Джеил Почему-то напоминает Ван Хельсинга. Арбалет?)Х выражение морда нравится. Как будто кому-то машет рукой) и тут же ухмыляется про себя

Няшно. Особенно смешение эпох) Но главное бластер он держит одной рукой, словно бы он ничего и не весит)

Кстати, уже не первый раз забываю про это! Массаракш) спасибо

Обожаю красные волосы рисовать А в жизни эти крашеные волосы уже порядком надоели. Пасиб.) Всегда мечтала.Но дальше мечты пока не дошла(

И ещё... Загадочный испанский турист

Дадада.) Потом ещё увидите пару рисунков подобной тематики. Заказы пошли.

Няяяя

Не поверила сначала, что это твои рисунки Чисто и приятно. и Аккуратно)) А во втором понравились жутко эмоции

Багендорф, поняв, что всё уже прослушал, пошёл назад с чувством выполненного долга. Странно как-то. До того всё мелочно и ничтожно! Баген подошёл к Бэриллу и удивился, увидев Джеил. О! Мы снова собираемся! Надеюсь, не для того, чтобы снова распасться... Кот усмехнулся, опираясь на трость.

ГЛАВА II Грайам Берг, пожалуй, известен был на всю Америку не столько своими статьями, сколько скандалами, которые он то и дело постоянно развивал. Это было совершенно необычно, незабываемо. Ничто так не обсуждалось, как его очередная оригинальная выходка. А Бергу, что ни говори, на публику играть нравилось. Это был высокий, коренастый мужчина с крепким телосложением. Мускулы натренированного человека здорово перекатывались под курткой – вечное воспоминание о своей бывшей работе – моряка! Так ведь работа-то была достаточно тяжёлая, и мало в ней было романтизма. Хотя, с другой стороны, он узнал жизнь. Он встретился с ней лицом к лицу. И не один раз. Однако, в мире и без того полным-полно интересных людей и мест, и как-то тратить своё время на такую чёрновую работу ему не захотелось. Неизвестно, что неутомимого борца со стихией заставило сесть за пишущую машинку, но вскоре многие поняли, что этого он лучше бы не делал. Знаете, есть такой факт: К одному известному писателю стали приходить новички и читать свои произведения. Прослушав один из таких рассказов, писатель был настолько удручён, что только посоветовал: - Читайте! Читайте больше книг! - Но почему? - Потому что тогда у вас не останется времени, чтобы писать! Так вот, Бергу, наверное, тоже многие хотели сначала подобное предложить. Ну кому нужны скучные статейки, если их и так полным-полно? А прочие журналисты недаром называли Грайама дилетантом! А особенно они любили смеяться над его необычным именем. В своё время на них им тоже удалось подзаработать. Весёлые карикатуры. Народ начал таскать газетки с этими карикатурами просто нарасхват! Ну ещё бы, такая весёлая шумиха вокруг какого-то моряка. Явно это неспроста! А Берг, человек предприимчивый, сразу понял, что нужно народу и как нужно писать. И отныне его газета «Оракул наших дней», издателем и корреспондентом которой являлся только он сам, стала пользоваться популярностью у других людей из-за своих многочисленных карикатур и насмешливых статей. А делалось это очень просто – Берг много путешествовал. И по ходу строчил сатирические зарисовки на людей, на события. Во время какого-то важного события в стране, его газета совсем шла нарасхват. Чего уж тут говорить, нетрудно догадаться, что он был неугодным правительству. Он постоянно цапался со всеми, а потом в ярких красках обрисовывал всё это в своей газетёнке. И выходило, что материала и событий у него столько, что любой другой журналист мог бы даже ему позавидовать. Когда происходило в стране что-то важное, Берг на страницы расписывал то, что он ел сегодня на завтрак. А рисунки делал он сам – особенно, если принять во внимание тот факт, что рисовать он не умел. Уже забавно. Когда в стране ничего не происходило, он раздувал любое мизерное событие до масштабов страны. Сначала все ему так и верили, а потом просто стали смеяться. Если бы Бергу этого было достаточно! Его стали приглашать на ужины, где он выкидывал одну выходку за другой. Наверное, за одну из таких выходок он сейчас и сидит здесь, в местной тюрьме. Впрочем, Грайам и не думает отчаиваться. Оптимист по натуре, он по-прежнему старается убедить этот мир в том, что все вокруг – идиоты, а он всегда прав. Он делает какие-то запутанные логические цепочки, что-то чертит. Господи, как он уже всех достал, этот чёрт! А ведь ему совсем немного лет, и вся его жизнь ещё только в рассвете. Сколько его ещё терпеть! За одну из таких выходок он и сидел сейчас у себя в камере. Временно, конечно, но он старался максимально получить от этого удовольствие. В маленькое окошечко бил свет, и чётко освещал тяжёлый подбородок, поджарую шею, и выгоревшее лицо бывшего моряка. Его чёрные глаза то и дело посмеивались. По-моему, он всегда смеялся. Потому что всегда давал этому какие-то поводы. Вот и сейчас. Он сидит на месте, и продумывает что-то снова, чтобы вывести всех людей из себя. Рыжая его бородка кажется выгоревшей на солнце. Глаза сияют. Нос с горбинкой направлен в сторону выхода. Волосы в беспорядке, а на лбу у него какая-то лента, которой он и держит сзади (волосы). Как женский ободок, только мужской. Как раз в стиле Берга. По этой странной голубой ленте, которой он перевязывал себе голову его и узнавали. Его с ней и рисовали. На нём тельняшка не первой свежести и помятые штаны. Камера небольшая. Сначала в ней был даже стол – так предполагалось сделать, чтобы заточение не показалось тому таким уж скучным. Там даже была пишущая машинка. Но Берг нет же, не мог успокоиться. Вот и сейчас… Он смеётся. Да, ему весело. Хотя сейчас его лишили главного злостного орудия. Хотя нет, ещё не лишили. У него есть голос! Голос демократии! Американцы мысленно проклинали ту страну. Откуда мог взяться этот чокнутый моряк со своими заморочками. - А знаете, - громко кричал на весь коридор Грайам, лежа у себя на кровати. – В детстве я очень любил читать книги про чилийских патриотов. Они подвергались таким же пыткам, как и я. На мою беду, тогда мой дух оказался слабее… - Может, ему в еду чего-то подмешать, чтобы он заткнулся? – ворчал один из надзирателей. - Не пройдёт! – кричал Берг. – С моим-то здоровьем настоящего мужчины не пройдёт! Это вы тут все сидите, как корабельные крысы, жизни не нюхали. Слабаки! А вот моя тётушка всегда мне говорила: «Запомни, Грайам…» - Откуда же ты такой выискался, чёрт? - А я свою бабушку звал Ома. Потому что Ома по-голландски «бабушка». А бабушка моя была родом из Голландии, - продолжал заливаться Берг, чувствуя, что уже порядком всем надоел. – Не надейтесь, мой голос не охрипнет. Он привык весь день орать. И вы привыкнете. Так вот, моя бабушка… И дальше Грайам рассказывал, независимо от того, слушают его, или нет. Особенно везло его соседям. Зная, что с ними сидит по соседству такая звезда, как Берг, они некоторое время с любопытством слушали все его издевательства над людьми. Но больше всего им понравилось то место, когда у писателя убрали стол и пишущую машинку за очередные выходки. Это было в три ночи, когда он на всю тюрьму решил посвятить своего муравья в кавалеры Ордена Почётной Ложки. Муравья, кстати, тоже убили, на всякий случай. Впрочем, Берга это не заткнуло, а дало повод для ора до самого утра, что тюремщики мысленно хотели его убить. Да и соседи по камерам тоже. Грайаму было нечего терять. Он добивался своей цели любыми окольными путями и вовсе не хотел отступать, видя, что всё у него неплохо получается. - А между прочим, того муравья, что вы так жестоко и безнаказанно убили, звали Джоном. Давайте называть вещи своими именами: вот кровать, назовём её Джеком… - Они никогда не замолчит, - раздался вздох по ту сторону камеры. - Не могу молчать! – выпалил Берг. – Когда такая погода и такая сырость встречаются в моей камере. Считайте меня сумасшедшим, но я вношу разнообразие в вашу жизнь. Убогие серые людишки! Посмотрите, до чего вы довели себя! У вас здесь плесень кругом от скуки. Так внимайте же голосу приключений, может хоть так вы познаете жизнь настоящего мужчины. - Берг, а Берг, вот скажи, сколько тебе лет? Вроде работящий парень, а несёшь такую чепуху… как и в твоей газете-то! - Главное, что у меня есть деньги. Кушать-то хочется! А не скажу я, сколько мне. Я стесняюсь. Хотя нет. Вот слушайте задачу: если к моему нынешнему возрасту прибавить половину возраста вашего и помножить… Ругань за дверью, а потом громкий стук чем-то тяжёлым в дверь. Последний способ заткнуть Грайама. Не-ет, Берг не сдаётся! Ну, дубасить-то они по любому долго не смогут. Скоро силы иссякнут. Сейчас, пар выйдет из голов. - И кипит их разум возмущённый, - строкой из «Интернационала отвесил Берг, перекрикивая огромный скрежет и грохотанье за дверью. Он оказался прав. По прошествии несколько минут этот кто-то там, дубасящий в дверь, совсем выбился из сил и прекратил делать свои дела. Что ж, Берг снова разгулялся и начал дальше рассказывать и сочинять забавные случаи, доводя их до такого состояния, когда хочется убить рассказчика, а не слушать его. Ближе к полудню началось какое-то шевеление. Арестантов повели на прогулку, А Грайама – нет. По вполне известной причине. Но через некоторое время к нему постучался надзиратель и провозгласил, что скоро к нему придёт очень важный гость очень важной профессии. Типа, только этот человек сможет совладать с Бергом. Да уж, у этого писателя дни скучными уж никак назвать нельзя было. После этого заявления Берг на некоторое время замолк, и все вздохнули с огромным облегчением. Не тут-то было. Затишье перед бурей. Но не повезло на сей раз тому бедному человеку, который решил померяться с ним в искусстве красноречия. Грайам нашёл где-то кусок угля и туи же использовал его. Долго и старательно он принялся по памяти наносить на стену карту Нью-Йорка. Со всеми портами, улицами. Это занятие поглотило его. И когда надзиратель из интереса приник ухом к двери в его коморку, то услышал только странный скрежет по стене. Но он уже был счастлив, что тот замолк. Вскоре пришёл и очень важный человек. Берг понял это по восстановившейся в тюрьме тишине. - Эй, очень Важный Человек Очень Важной Профессии! Можно я буду называть тебя так? – наконец-то подал голос Берг. В ответ ему тишина. Что, сдурели они все что ли! Сам Грайам говорит! - А я про вас тоже напишу в своей газетёнке, когда выйду! - Если выйдете, - раздался голос по ту сторону. - Эй, голос с того света, не знаю, какому призраку ты принадлежишь, но здесь, зуб даю, долго сидеть я не буду. Да и по работе уж больно соскучился. Что вы все читать-то будете, если я сижу здесь! И снова тишина. Так, Берг, что у тебя тут ещё есть. Ах они! Ничего не оставили в камере. - Берг, мы хотим с тобой поговорить. - Вы читали Рабле? - Что-о?! – опешил какой-то новый голос. - Рабле читали? - Да, - соврал голос. - А я нет, - обрадовался Берг. – О чём нам с вами говорить? А когда говорить-то не о чем, надо делать и поступать так, как учат нас наши надзиратели. Когда они не хотят говорить с людьми, знаете что они делают? Во-от так! И он со всего размаху ударил кулаком в дверь. И ещё. И ещё. Хорошая какофония стала царить вокруг, и все поняли, что тут даже Очень Важный Человек Очень Важной Профессии может не помочь. Тяжёлый случай. А Берг развлекался. Точнее даже, он здесь просто отдыхал, и в тоже время занимался своей любимой игрой: играл на нервах. Что-что, а этому Грайам в совершенстве умудрился овладеть. Такой уж он по натуре… Через некоторое время Берг всё же устал, и звуки какофонии прекратились. Тюрьма вздохнула с облегчением. «Наивные! - подумал Грайам. – Ведь это затишье перед бурей!» Но он пока решил не подавать никаких признаков своего существования. Завалившись на кровать, он в некоторой задумчивости принялся поглаживать себя по бородке. Через некоторое время послышалась возня у двери. Кто-то с кем-то что-то рьяно обсуждал, что-то доказывал, злился и ругался. А потом эти кто-то отперли дверь ему в камеру. Берг и ухом не повёл. - А у меня глубокая депрессия, - обратился он к вошедшему, не удосужившись даже посмотреть на него. – На меня, знаете ли, внимания не обращают. Не кормят. Печально, знаете ли. - Вы – Грайам Берг? - Вчера был я. Сегодня я решил побыть Наполеоном. Как думаете, мне эта роль подходит или и впрямь нужно покрасить волосы? - Что это? - Не понимаю, о чём вы. - Обернитесь и посмотрите, куда я показываю. Там на стене. - А, - понятливо протянул Берг. – Вы про трещины. Это господа тюремщики старались. Отвратительная камера, не правда ли? Я тут уже вторые сутки сижу! И знаете, за что? Я заступился за несчастного муравья, а они вот так вот со мной поступили. Понимаете ли. Человек остановился напротив Берга и критически, с презрением осмотрел его. Грайам ответил ему долгим продолжительным взглядом. Выждав паузу, в ходе которой они осматривали друг друга, Берг, заметив, что этот некто, смотрит ему долго в глаза всё же спросил: - Ну, и какого цвета у меня глаза? - Зелёные? – ляпнул с ходу человек. -Не-ет, - обрадовался такому случаю поддеть человека Грайам. – Там возле зрачка такие серые просветы и карие отблески, а уже потом всё идёт зелёное. Нам тут, знаете ли, книг не дают читать, пишущую машинку и ту забрали, вот и приходится как-то себя занимать. - И много ли вы о себе узнали? Берг не ответил. Но этот некто к нему вошедший уже начал забавлять его. Уж больно много в нём было наивности и серьёзности. И всё же, интересно, кто он и зачем пришёл. Берг, конечно, личность известная, но не настолько, чтобы кто попало ходил ему на паломничество в камеру. По крайней мере, Грайам был уверен. Что эта камера долго не будет зваться «его». - Что вы там разглядывайте? - Трещины, - отрезал человек. - А-а, так это вы Очень Важный Человек Очень Важной Профессии? Приятно познакомиться. Так вот, разглядывание трещин на стене может сказать очень многое о вашем характере. Вот скажите, вы кто по темпераменту? Помните, ещё Аристотель установил… - Послушайте, молодой человек, я пришёл сюда по делу. - Меня не волнует, зачем вы пришли. Дела у меня нет. Дело уже давно передали другим. - Да вы прекратите нести чепуху или нет?! - Угол падения равен углу отражения! И на обломках самовластья напишут наши имена… Мы не последние римляне! За нами пойдут легионы. А шли мы как-то в Яромерь… И он начал своим глухим басом орать какую-то песню, то и дело заставляя вздрагивать всех здесь присутствующих. Это был какой-то странный военный марш, но слова его знал почему-то только Берг. Мелодия (если таковая и была), была выполнена самым нелепым образом и по-прежнему действовала всем на нервы. - И всё же объясните, что это за дикий шедевр дикаря?! Берг нехотя поднялся с жесткой кровати, взял отложенный кусок угля и подошёл к стене. - Здесь написаны улицы. - Это я уже понял. Я читать умею. - И что же вас не устраивает? Да, конечно, названия некоторых портов со временем могли и устареть. Но я вовсе не хочу вас дезинформировать, поверьте. Он сам долго стал стоять возле карты огромного города, нарисованного от его же руки. Затем, вдоволь испачкав себе руку углём, он приблизился к человеку, но пока трогать его не стал. Грайам подошёл к корявой надписи «Уолл-Стрит» и поспешил нарисовать от неё куда-то вглубь города расходящиеся стрелы. Они соединялись возле какой-то мелкой улочки, а оттуда почему-то шли в порт. На Уолл-Стрит довольный Берг нарисовал какие-то собачьи морды, злые причём. Возле порта он изобразил каких-то поросят. Теперь миссия выполнена. А главное – человек в полном недоумении сейчас стоит перед ним. - Так что это? Берг глухо рассмеялся. Этот смех был подобен писку летучей мыши – такой же неприятный и страшный. Подобно лезвиям ножа, начали скрести кошки в душе этого странного человека. - Так кто вы? Журналист? Психолог? Или так и останетесь инкогнито? - Да вы просто сумасшедший! - И что только не выдумают люди, лишь бы оправдать мои поступки! Я всего лишь романтик. Я видел жизнь. А вы… Эх вы-и! – Берг махнул с досады рукой, как будто его задели за живое. – А если дождь во время усушки, а? Человек посмотрел на него несколько обезумевшим взглядом. - У вас острое помешательство! - Спасибо, доктор, за диагноз! А сам-то я себе не додумался его поставить. Постойте-ка! А уж не вы ли тот знаменитый психо-чего-то- там, который первым был из моих главных читателей. А! Это же с вами тогда мы встретились на званом обеде у какого-то там предпринимателя. Помните? И мы с вами вместе тогда сидели за одним столом, а потом я пролил на вас соус… Дорогой такой. Вот так люди! Берг рассмеялся и подошёл к покрасневшему резко человеку совсем близко. Он всё продолжал захлёбываться от смеха, вспоминая, что он там ещё наворотил, и как, главное, потом всё это расписал у себя в газетёнке. Его совсем коробило от хохота. - Вот это да! Не ожидал увидеть старого знакомого! Самому аж вот так смешно! И он дружески похлопал его по плечу. Читатель уже догадался, какой именно рукой Грайам совершил эту выходку. Просмеявшись вдоволь, Грайам снова посмотрел на стену, разрисованную им. - Как вы думаете, у меня высокий творческий уровень, а? Я ещё что-то могу или как? - Откуда вы только такой взялись, - проворчал что-то человек, разом чувствуя себя как-то неуютно в компании этого странного типа. - Откуда? Моя родина для всех вас останется секретом. А то уж больно большое паломничество нынче туда собирается. А моя родина всех не поместит на своей небольшой территории. Берг замолк и принялся долго и выразительно смотреть на стену. Тот человек, которому зачем-то понадобился печально известный журналист, совсем загрустил. Он понял, что то, зачем он сюда явился, весьма и весьма напрасно. И не требует столь больших жертв. - И всё-таки, что это у вас там нарисовано? – напоследок спросил он. - О-о, это игра. Берг сложил руки на груди так, что в нём начало проявляться превосходство над всем миром. Гордость совсем заломила его. И сейчас, стоя в своей привычной для моряка позе, он с интересом смотрел на стену, продумывая свои последующие слова. А ведь от них и зависело – уйдёт ли этот надоедливый человек, или же будут приходить такие же зануды, но несколько другие. - Сейчас я вам объясню несложные правила этой интересной игры. Я её вчера придумал, пока смотрел на эту подозрительно голую стену. Она мне не внушала доверия, понимаете ли. - Странно, - буркнул что-то под нос человек. - Эти собаки, стрелки – это означает целый мир, который придёт потом. Помните, как в книге того писателя, забыл уже, как там его… И понеслось. Грайам начал нести всякую подобную чепуху, окончательно взрывая голову этому бедному человеку. А тот слушал, слушал. А потом плюнул. И это был действительно триумф – для него, для Берга! Через некоторое время произошли очень интересные события в этой тюрьме. Нет, плевать на то, что срок Грайама подходил к концу, но за такое хамство и издевательство он мог бы просидеть ещё. Впрочем, не будем забегать вперёд, и посмотрим, что же всё-таки произошло на самом деле и как всё обернулось. Надзиратель всё то время стоял у двери и напряжённо всматривался в глазок, а так же подслушивал эти интересные разговоры. То, что Грайам был в здравом уме, но просто бесил людей – это было понятно и невооруженным взглядом. Но, господи, как же он всех успел достать. А потом последовало следующее. Человек Очень Важной Профессии (мы так, к сожалению и не узнали, что это за профессия такая интересная) вскоре подошёл к двери, что-то ещё закричал Бергу, равнодушно смотрящему на своё произведение искусства, и приготовился открыть дверь. Надзиратель вовремя отпрыгнул в сторону, и это спасло его от разоблачения. Человек в высоком пальто вышел, в гневе хлопнул дверью, и разозлённый только что прошедшим визитом, крикнул на всю тюрьму: - Да он же просто сумасшедший! И ушёл. Бесславно и позорно. А Грайам уже начал мысленно подсчитывать гонорары за следующий выпуск «Оракула Наших Дней». Он явно был бы сверхприбыльным! В общем, журналист почувствовал, что день уже прошёл не зря, и посему стал напевать какие-то старинные романсы, причём с его хриплым, надорванным голосом это превращалось в настоящую пытку. Неизвестно, сколько бы ещё Берг пытал своих соседей и всех-всех-всех, но вскоре наступило долгожданное затишье перед бурей. Но буря прошла мимо. На следующий день надзиратель нехотя вошёл к нему в камеру и возвестил одну интересную новость: - Вы освобождены. - А что такое? – чуть не смеялся Берг. Он ведь помнил ещё, как всю эту ночь не давал всем спать своими песнями. - Достали вы уже всех нас. Лучше самому под суд, нежели держать вас здесь, чёрт побери! - Сколько уважения к моей маленькой персоне! Любой другой человек на вашем месте начал бы изрыгать проклятия. А вы – нет. А это всё потому, что вы забрали у меня самые нужные книжки. Ну, погодите, машинку свою я ещё у вас заберу. Вы сами будете жалеть, что забрали её у меня. Смысл всей этой беготни получился очень интересный. Грайам ушёл на свободу раньше положенного – его самого выгнали из тюрьмы. Чем-то приключения Берга походили на «Приключения бравого солдата Швейка» по своей фантастичности и красочности. В общем, он стал первым в истории человеком, которого изгнали прочь, чтобы он тут всех не доставал. Сегодня Берг обязательно напишет подробно о своём освобождении. А когда он вышел прочь, свободный аки голубь небесный, то ещё больше удивился тому, что увидел. Его ждал какой-то загадочный джентльмен с тростью и в пальто. - О! Иди сюда, кусок добра! – усмехнулся господин. Он носил усы очень необычной формы. И Берг отметил про себя, что они кому-то его напоминали. - Ты кто? – резко начал журналист. - Посмотри на меня. Не узнаёшь? - Кайзер?! – судя по усам, поспешил высказать своё предположение Берг. - Генри. Генри Читтер. Ну неужели самого неудачливого предпринимателя, у которого закрывались одно предприятие за другим, никто не помнит? Что нынче за жизнь странная пошла, - вздохнул он. А потом ткнул пальцем в живот Бергу. – Ты! Пойдёшь сейчас со мной. Такие люди мне ещё нужны. - Я нужен всем, - расхохотался Берг. – Но разве я могу быть уверен, что меня не похитят? Читтер посмотрел на него с большой ненавистью, и Грайам умолк. Когда Читтер пошёл вперёд, он поспешил следом, размышляя, чем это для него может обернуться. Но всё было не так уж и плохо. Если не считать той комичности, которую они так здорово демонстрировали: Берг, высокий, мускулистый, и крепкий; и Читтер – роста среднего, худощав, вид самого обычного разгильдяя - предпринимателя. А потом он накормил Берга в одном из местных трактиров и они разговорились. К концу дня Грайам решил работать так же и с дядей Читтером. Совсем даже позабыв про свою несчастную газетёнку, которую к завтрашнему утру планировал выпустить. Так всё неожиданно и началось. Выйдя из тюрьмы, Грайам и не подозревал вовсе, в какой водоворот он попал. Собственно, как и Читтер.

Кумарби в моём комиксе было указана некая организация котов с интересными способностями. Бойцовые Коты они все.