Варра

Фрррррххх, красивые стихи! Очень, как бы это сказать, мелодичные и трогательные. Росомахе очень нравится. Браво!

Замечатльные стихи! Не сбивчивые, читаются как по маслу! Очень понравилось! Ветербург - очень красивое название.

Извините, что прерываю вашу дискуссию об отброшенных и оторванных хвостах, но скажите, сколько примерно ждать подтверждения ролевого профиля?

@Мордукан, да, так стало лучше и атмосфернее

@Мордукан, в фанфикшне всё возможно) Жаль, что мало чего сказано о Тортосе, потому как этот персонаж мне очень интересен.

@Мордукан, в том же "Жемчуге", на чердаке Фермальды (она же белка, если мне не изменяет память)

@Кот, ну опцию ломания шеи хвостом можно и исключить в ролевой.

@Покрыс, плюсую.

@Мордукан, "Меч Мартина" мне ещё в лапы не попал, к сожалению. Из таких "хищников-исключений" сразу вспоминается Джиндживер, его жена и их потомки. А ещё этот...Седоглуп, который раскаялся под конец жизни и жил с белкой на чердаке. Битоглаза и Туру жалко очень, они вполне могли бы прижиться в аббатстве.

Так чем ящеры типа надзирателей Сампетры не подходят? Они же там совсем как другие хищники в плане развития.

@Мордукан, она сама сделала свой выбор. Она могла и не возвращаться. Этот доброжелательный зверь был хищником или другим рабом?

@Мордукан, так-то оно так, но всё же у выдр и прочих мирных (у всех видов!) наблюдается взаимовыручка и принцип "погибну, а друга спасу". У хищников такого нет. А хотелось бы.

@Мордукан, а, вот значит, как всё было. Теперь понятно. Жалко Тортоса. Кстати, ещё один вопрос: а что это был за зверь, который освободил Семифу?

@Мордукан, увы Но хищники вообще (за несколькими исключениями) показаны не с лучшей стороны. Ладно, ненависть к мирнякам - это понятно, но друг к другу.... это больше всего печалит. Вот были бы они сплочённей, дружнее, имела бы место быть хищническая взаимопомощь. Вот более-менее это просматривается в "Жемчуге Лутры", хотя тоже маловато.

@Мордукан, такой подход. Мне даже нравится Ведь мне всегда было так жалко хищников, в плане, как к ним сам автор относится. А тут всё да наоборот) Это, как минимум, интересно.

Глава 5. - Яркольд! Сновидение быстро таяло, расползаясь по кускам. - Яркольд! Кунчонок потряс головой, пытаясь выбить из головы чужой голос. - Ярк! Уже вечерело. Малыш почти не чувствовал своего тела. Но продолжал слышать голос. - Отзовись, Ярк! Голос звучал неуверенно, устало. Но кунчонок внезапно понял, что это уже не сон. Хлопая глазами спросонья, он вскочил и бросился к источнику звука. - Я тут, я здесь! – визжал он на бегу. – Я здесь! - Яркольд! – голос сорвался на сиплый крик, полный восторга. И вот уже через секунду на дрожащего от холода кунчонка налетела заплаканная и не на шутку встревоженная Луша. Она стала обнимать малыша и вылизывать ему мордочку, всё время всхлипывая и завывая. Абсолютно умиротворённый Ярк тотчас же уснул на тёплых Лушиных лапках, пока названная сестрица, торопясь, несла его в логово. Сквозь сон кунчонок почувствовал, как повеяло теплом знакомого гнезда, как приятно запахло мясным рагу, и как сладко было объятие мягкой перины, на которую его положила желтодушка. Она сняла с детёныша заиндевевший шарфик и закутала в вязанный из шерсти плед. Помешав варево в котелке, Луша стала шарить по верхним полкам и закуткам, перебирая всевозможные баночки, пузырьки и коробки. Из многих она извлекала либо листок, либо корешок, либо сушёные цветки. Всё это куница сбрасывала в большую ступку, бормоча под нос замысловатые названия редких растений – эндемиков Далетравья. Она уже немного успокоилась и не плакала, хотя лапы её сильно дрожали, когда она растирала травы в ступке. Луша ходила по логову туда-сюда и измельчала травы, то и дело поглядывая на своего спящего маленького друга. Яркольд свернулся калачиком на перине, прижимая к груди маленький рыжий хвостик. Кунчонок видел красочный сон, когда желтодушке пришлось его разбудить, чтобы дать лекарство. - Выпей, братец. Это согреет тебя и укрепит твои силы. Яркольд широко зевнул и принялся лакать отвар. Вкус у него был весьма странный, что заставляло кунчонка недовольно морщиться. Луша хотела бы провести с Ярком воспитательную беседу, но ей стало так жалко голодного и замёрзшего крошку, что она решила с этим повременить. Пусть малыш набирается сил. - Откуда это у тебя? – с интересом спросила куница, указывая на хвостик, зажатый в Яркольдовой лапе. Кунчонок помахал рыжим клочком меха и передал его Луше. - Нашёл, - сообщил он, усаживаясь на перине. Пустую посудину из-под отвара Ярк отставил в сторону. – В лесу нашёл. Ты не знаешь, чей это хвост? - Да беличий, сразу видно, - с уверенностью сказала желтодушка. – От крупной белки хвостик. Странно, что ты нашёл его отдельно от белки. - Да я сам удивился, кто это хвосты в лесу теряет? – улыбнувшись, согретый, но всё ещё голодный кунчонок слез с перины и подошёл к своей старшей подруге. Он крепко обнял Лушу и зарылся носом в её жёлто-оранжевый мех на груди. - Прости, что убежал. Я так хотел вернуть твои снасти, - виновато проскулил он. - Главное, что я нашла тебя живым. А остальное – не так важно. Подумать только, ты уже второй раз за эту неделю чуть не замёрз насмерть! Задержавшаяся зима тебя как-то недолюбливает. - Третий, если быть точным. Но мне помогли. Луша серьёзно посмотрела в глаза детёныша. - Я думала, что после первой ночи твоих лесных похождений за донками я найду в лесу лишь окоченелый меховой комочек, бывший некогда моим названным братиком. Но когда я не нашла тебя после пурги, во мне затеплилась надежда, что ты спасся. Можешь рассказать мне, как всё было? Яркольд немного помолчал, призадумавшись. Он очень хотел есть, но Луша и сама это поняла. Она молча удалилась в кухонное ответвление и вернулась оттуда с подогретым медовым молоком в бутылке, сделанной из сухой тыквы. Детёныш белодушки с урчанием схватил бутылку и присосался к ней как маленькая пиявка. Напившись вволю, он лениво растянулся на своей перинке и начал рассказ. Луша сидела на пуфе и внимательно слушала его повествование, поглаживая свой мех, собранный на виске в косичку. Когда Ярк упомянул о харзах, Луша встрепенулась. - Пихта, говоришь? Слыхала. Хитрая трёхцветка. Меня предостерегали с ней не связываться. Это она донки уволокла? - Может и она. Я не узнал. Шишка разозлилась на меня, сказала, что её мать самая благородная в Далетравье, а затем она опрокинула меня в сугроб и убежала. А я пытался найти выход и заблудился. - Я всегда говорила: с чужаками держи ухо востро! Особенно, если чужаки крупнее тебя. Эх, вот не надо было мне устраивать такую драму из-за этих донок. Тогда бы ты не пошёл в лес один. Яркольд, извини, но было глупо так рисковать. - Я думал, что быстро найду пропажу и сразу же вернусь, ещё до наступления темноты. Луша с нежностью посмотрела на расстроенного малыша, теребящего в лапках беличий хвост. - Увы, не всегда всё происходит так, как мы хотим. Сейчас мы поедим моей похлёбки, а потом я начну делать новые приманки. Сытый Яркольд взял с полки книжку о Вересковой Ласке и угнездился с ней на перинке, в то время как желтодушка устроилась за столом-пнём, перебирая разные ленточки, деревяшки, пёрышки и тряпочки. Читать детёныш каменной куницы ещё не умел, но книга содержала много иллюстраций, по которым можно было догадаться, какой подвиг Ласка совершила на этот раз. Ярк искренне восхищался своим Небесным Покровителем. Так, мирно и спокойно, прошёл тихий зимний вечер. Луша закончила работу над первой приманкой уже после полуночи. Усталая и сонная, она налила себе чаю и, зевая, взглянула на свою поделку. На тонкой леске покачивался блестящий крючок из металла, украшенный небольшой фигуркой деревянной рыбки. Она была обёрнута серебристой тканью и раскрашена под уклейку. В воде от настоящей не отличишь! Довольная собой, куница потёрла огрубевшие подушечки пальцев, на которых уже образовались мозоли. Тяжело вздохнув, Луша допила чай и подошла к спящему кунчонку. Она подняла его и перенесла на свой пуф, свернулась вокруг него калачиком и погрузилась в глубокий сон.

Мммм....росомахи - это хорошо, да. Это мы любим Но как-то очень внезапно начался пожар...или это уже прошло несколько дней после того, как зайчиху подвесили? Ещё резануло слух жаргонное словечко "долбанный", но это уже мои дурацкие придирки. Так же странно то, что ни слова не сказано о том, каким образом сбылось проклятие Семифы, а хотелось бы узнать. А в целом мне понравилось, очень даже И иллюстрация прелестна.

Интересно, интересно...

Росомахи вполне могут питаться и обычной едой, а так же рыбой и птицей. И вообще, росомаха - это вовсе не значит. что самая сильная. Волки, которые есть в игровых расах, и то сильнее будут.

С праздником Великой Победы!

С Днём Рождения, Крыска Желаю всего самого прекрасного и радостного, веселья, роскошных пиров, надёжных друзей и удачи

Глава 4. Звери сидели у очага и разговаривали, уплетая полусырую рыбку, а кости бросая в очаг. Однако Яркольд с трудом заставил себя съесть хоть кусочек. Не давала ему покоя мысль об украденной у Луши рыбе. Конечно, он мог ошибаться, ведь рыбы в реке на всех хватит, но внутреннее чувство подозрения не отпускало его ни на минуту. Шишка отдала ему его шарфик, который к тому времени уже высох и снова дарил тепло и мягкость. Харзы весело и непринуждённо болтали, а малыш-белодушка завернулся с лап до головы в вязаный спицами шарф и внимательно изучал величину, вид и запах речной добычи. Он ненароком бросил взгляд на задние лапы Пихты, которые она протянула к очагу, чтобы погреть. Крупные подушечки на пятипалой стопе. И размер их идеально подходил к следам, оставленным воришкой в лесу. Всё сходится, и Яркольд всё сразу понял. Его бросило в жар от волнения. - Ты нездорово выглядишь, - заметила Пихта. – Простыл? - Ох, нет! – поспешил отмахнуться кунчонок, кладя надкусанную рыбку обратно на поднос. – Но, право же, мне пора идти. Спасибо за гостеприимство, не буду им злоупотреблять. «Какой он красноречивый для своих юных лет, - подумалось большой харзе. – Жаль, моя Шишечка не такая вежливая и способная». А Шишка тем временем с большим аппетитом обгладывала косточки своей рыбёшки. Сердце Ярка подпрыгивало и тяжелело, когда он наблюдал за тем, как Лушин улов исчезает в пасти его подруги, накануне спасшей ему жизнь. Яркольд понял, что должен вернуть хотя бы донки. Он не торопясь встал, поклонился хозяйке дупла и направился к выходу, благодарно улыбаясь при этом. Однако перед тем как выйти на свет, кунчонок немного замешкался. - Шишка, не будешь ли ты так любезна…кхмм..кхмм…проводить меня до реки, если, конечно, тебе не сложно и у тебя нет дел в это утро. Малышка обрадовалась такому предложению. - Конечно же, Яркольд! – выпалила она и посмотрела на Пихту. – Мам, можно мне пойти? - Хорошо! – согласилась та. – Иди, а у меня ещё дела есть. Что ты хочешь на ужин, дорогая? - Фазанью грудку! – крикнула дочка, исчезая вслед за гостем под еловой лапой. Пихта с ироничной укоризной покачала головой. Кунчата без приключений осуществили спуск с мощной раскидистой ели, где было спрятано харзиное гнездо. Теперь Ярк видел, насколько огромное это дерево. Должно быть, оно очень древнее. Может быть, даже почти такое же древнее как Бросхадом – столичный дуб на западе страны, в котором построен дворец. Яркольд узнал о нём из Лушиной книги. Но нет, всё же, древнее Бросхадома в Далетравье ничего нет. А может, и есть. Но уж явно не эта ель. Малыши бодро скакали по снегу, которого после вчерашней пурги стало намного больше. Небо искрилось чистотой, солнце светило ярче обычного, превращая снег под лапами в тысячи крохотных алмазов, которые, увы, таяли от одного только прикосновения. Могучие ели нависали над зверьками косматыми великанами, их жесткая иглистая «шерсть» была покрыта толчёным серебром по воле лёгкой лапы зимних богов. Детёныши не боялись их, хотя твёрдо знали, что у каждого дерева есть душа и память, и всё им ведомо и видно. Но прекрасней всего в это утро был неутомимый гомон прилетевших в Далетравье снегирей. Весёлые птички пушистыми комочками расселись по ветвям и звонко перекрикивались, возвещая о скором приходе настоящей весны. Их рдеющие грудки оживляли скудную на краски зимнюю картину. И харза и белодушка с радостью в сердце наблюдали за пернатыми гостями. Но Яркольда по-прежнему терзало беспокойство по поводу украденных снастей. Тогда он решил действовать. - Шишка, послушай, - начал он осторожно. – А твоей маме нравится рыбалка? Харза отвлеклась от чирикающих птичек и серьёзно посмотрела на своего друга. - Нет, а что? - Просто я тут подумал… Откуда же у вас тогда рыба? - Маме её подарили, - с ноткой раздражения сказала Шишка. - Скажи, а снастей для донок ей не дарили случайно? - К чему ты клонишь? - Шишка, я вчера шёл по следу в поисках… - Вора, который украл твои донки? – харза стояла перед ним на задних лапах, уперев передние лапки в бока, показывая тем самым своё недовольство. Только слепой и глухой не заметил бы, что Шишку злит этот разговор. - Ну…не совсем…хотя…да. Именно так. Ярк был само простодушие. Под сенью запорошенных снегом столетних синих елей между двумя друзьями впервые проскочила искра раздора. - Да как ты можешь? – Шишка почти перешла на крик. – Мы не воры! Маленькие куницы стояли друг напротив друга, ругаясь и рыча. Ругалась, в основном, харза. Она распугала всех снегирей своим негодующим визгом, взирая на своего приунывшего друга испепеляющим взглядом. Несчастный Яркольд, никак не ожидавшей такой бурной реакции, застыл в изумлённой позе. Наспех намотанный на его тельце шарфик неуклюже съехал и размотался, но кунчонку было не до него. - Шишечка, миленькая, я не это имел в виду! – пытался уладить ситуацию Ярк. Ослепительное солнце мешало ему видеть харзочку, но он чётко улавливал её эмоции. - Неблагодарный щенок! Мы тебя и согрели, и накормили, а ты подозреваешь нас в воровстве? Да моя мать самая честная и благородная харза во всём Далетравье! Ступай прочь и больше появляйся в нашем Ельнике! С этими словами Шишка резко дёрнула Яркольда за шарф, отчего кунчонок неуклюже завалился в сугроб, а сама убежала в чащу, только чёрно-жёлтое тельце мелькнуло среди стволов деревьев. Если бы снег не залепил белодушке уши, он бы ясно услышал отчаянное рычание своей, видимо, уже бывшей подруги. Покинутый кунчонок, пыхтя, выбрался из сугроба. Он сел и стал приводить себя в порядок, суетливо оглядываясь по сторонам в надежде, что харзочка вернётся. Но она не вернулась, и малыш угрюмо побрёл дальше один. Он шёл, не разбирая дороги, и редкие слёзы впитывались в мех на его щеках. Ярк понимал, что он заблудился, но его это мало сейчас волновало. Он потерял друга и не добыл потерянные снасти. Вересковая Ласка, кунчонок был в этом уверен, никогда бы не совершила подобной глупости. Яркольду было стыдно. И вот, минул полдень, а малыш, проголодавшийся и замёрзший, всё ещё наматывал круги по лесу. Теперь он уже и сам хотел отыскать выход к реке и поскорее выбраться отсюда, но, сколько он ни пытался, тропинка неуклонно приводила его не туда, куда надо. Солнце, ещё не пришедшее в себя после зимы, было красивым и ярким, но почти не грело шкурку, что Яркольда очень возмущало. - Зачем ты тогда тут сияешь, раз пользы от тебя никакой? – ругался он, поднимая жмурящуюся мордочку к небесному светилу. Но Солнце молчало и продолжало играть своими лучами на крохотных гранях почти невидимых снежинок, что стелились толстым слоем по всей земле, насколько хватало глаз. Детёныш белодушки устало волочил хвост и почти не чувствовал подушечек лап. Снег забился между пальцами и облепил шерсть на подошвах, что затрудняло и без того непростое передвижение. Но кунчонок упорно шёл вперёд. Вдруг его полуприкрытые глаза заметили яркое рыжее пятнышко возле ствола молодой ёлочки. Ярк заинтересовался предметом и направился в его сторону. Подойдя поближе и обнюхав находку, малыш сделал вывод, что это хвостик какого-то животного. И действительно: пушистое и рыженькое, это было не что иное, как хвост. Но Яркольд не знал, какому животному принадлежал этот прелестный хвостик, да и долго обдумывать это не стал. Он взял его, прицепил к шарфику, и отправился дальше. Солнце уже перевалилось через зенит и тени, отбрасываемые деревьями, стали длиннее. Яркольд забеспокоился. Неужели, ему придётся провести ещё одну ночь в холодном лесу? Но теперь-то его некому вытащить. Луши здесь нет, а Шишка не придёт, это точно. Да, эта ночь может оказаться для малыша последней. Ярк боялся и очень жалел, что у него не получается быть хоть наполовину таким же отважным и смекалистым, как Вересковая Ласка. Вдобавок ко всему, кунчонка клонило в сон. Он хотел лечь в первый попавшийся сугроб и заснуть там навсегда. Только жаль было, что Лушу он подвёл. Луша ведь такая хорошая, такая милая и заботливая куница. Она теперь была его старшей сестричкой, он так хотел отплатить ей за всё внимание и доброту, что она проявила к несчастному крохе. Но теперь он точно не сможет этого сделать. Скорее всего, он тут и встретит своего Небесного Покровителя. Маленький кунчонок, который всего лишь хотел быть благодарным. Яркольд упал в сугроб, запутавшись в шарфе. Сил подняться у малыша не было, поэтому он просто прикрыл глаза и крепко сжал в лапе рыжий хвостик. На него напала тяжёлая дремота, казалось, что она вдавливает кунчонка в снег всё глубже. Но с этой дремотой пришёл и покой. Малышу привиделась его мать – старая потрёпанная жизнью куница с повязкой на лбу. Она сидела на пуфе у Лушиного очага и читала книгу. Мама выглядела ужасно усталой, Яркольд не помнил её такой. И шерсть была вся седая. «В чём дело? – улыбнулась она. – Эти донки уже в камине. Хорошо горят. Но где же ты, Яркольд?» Малыша смутило, что мама знает его имя. «Я уже давно жду тебя, не хочешь ко мне? Тут тепло. Донки хорошо горят. Иди сюда, Яркольд. Иди же. Яркольд! Ярко-о-ольд! Я-я-ярко-о-ольд!

Глава 3. Еловая лапа закрыла вход за спинами кунчат, и их поглотил тёплый мрак дупла. Яркольд лежал на животе и переводил дыхание, его бока поднимались и опускались в такт резким вдохам и шумным выдохам. Лёд и снег, налипшие на шерсть и шарфик стали медленно таять, вода струйками стекала с ткани, образуя под кунчонком небольшую лужицу. Мех его пребывал в весьма плачевном состоянии: мокрый, он топорщился неопрятными сосульками и придавал детёнышу белодушки самый жалкий вид. Шишку, казалось, ураган нисколечко не потрепал, напротив, она тут же встала и, отряхнувшись, бодро шагнула вглубь дупла. Вскоре на расстоянии пары слепозмеек от Ярка вспыхнул небольшой огонёк – это харзочка зажгла свечку. Пламя выхватило из темноты всё небогатое убранство Шишкиного дома: это были две моховые лежанки, столик, сделанный из выступа древесины и крохотный очаг, в котором тлели угольки. Усталый кунчонок не сразу почувствовал чужое присутствие рядом с собой, однако сейчас, при свете, ясно увидел лежащего на одной из лежанок незнакомого зверя. У Яркольда неприятно встопорщился загривок. Зверь был похож на Шишку, только намного крупнее. Даже крупнее Луши. Ярк судорожно сглотнул и уставился на свою подружку. - Это моя мама, - шёпотом пояснила та. – Не будем её будить. Ложись сюда. Яркольд послушался харзочку и улёгся на вторую лежанку, не сводя глаз с Шишкиной матери. Взрослая харза умиротворённо сопела во сне и дёргала задней лапой. Она была почти такого же окраса, как и дочь: тёмные лапы с молочно-белыми носочками, длинный чёрный хвост, чёрная широкая голова с белоснежным горлышком и золотисто-жёлтое туловище, медью отливающее в тусклом свете свечи. Кунчонок закончил разглядывать эту харзу и перевёл взгляд на своды их маленького жилища. В другое время Ярка бы расстроила скудная обстановка дупла, но сейчас ему это казалось совершенно не важным. Главное, что тут было тепло, и не завывал ветер. Кунчонок взглянул на Шишку, которая делала что-то у стола, сидя к Яркольду спиной. Её длинный хвост метался из стороны в сторону, а пламя на тонком фитильке прилежно трепетало, приводя в движение все тени в помещении. Наблюдая за дребезжащими на стенах тенями, Ярк сам не понял, как провалился в сон. Но чувство щемящей тревоги о незавершённом деле не отпускало его сердце. Солнечный луч пробрался в щёлку между еловыми иголками и теперь осторожно крался через всё харзиное гнездо, возвещая о наступлении утра. Детёныш каменной куницы пытался ухватить за хвосты расползающиеся куски приятного сна, сквозь которые до его уха доносились обрывки чьей-то негромкой беседы. - … застала вчерашняя буря. Ну, я и решила, что надо сделать именно так, - это была Шишка, и она была немного растеряна. В ответ послышался низкий хрипловатый голос: - Привести чужака в гнездо! Дочь, о чём ты думала? - Он чуть не замёрз. К тому же, он мой друг. Я должна была помочь. - Я знаю каждого в этом ельнике, а его вижу впервые. Откуда он? - Его гнездо на том берегу реки, он так сказал. - Я думала, что ты уже достаточно взрослая, чтобы не делать таких глупостей, Шишечка. Маленькая харзочка фыркнула и замолчала, отвернувшись от матери. Взрослая харза продолжала: - Мы его совсем не знаем, что привело его в наш лес? Живёт тут пара каменных куниц, их я знаю. Дюже подозрительные звери, но я не видела, чтобы у них был выводок. И этого кунчонка я никогда не видела. Как ты не понимаешь, что ты подвергла наше гнездо опасности? Нельзя приводить первых встречных в свой дом. Хвала Празвёздной Кунице, он ещё щенок и мало что понимает. Но ему известно наше местоположение. - Но он бы околел на морозе и ветру! – зашипела дочь. Яркольд не мог этого больше слушать и заворочался на своей лежанке, давая понять, что он уже не спит. Что привело его в их лес? Да он родился в нём! Конечно, родители не отпускали их с сестрой из дома почти никуда, поэтому большая харза и не знает об их существовании. Но можно же догадаться, что, если неподалёку живёт пара белодушек, а потом вы находите потерявшегося каменного кунчонка, то, скорее всего, это их детёныш! Немыслимо! Харзы тут же притихли и повернули к нему свои чёрные головки. Кунчонок открыл глаза и сел, глядя то на куницу-мать, то на куницу-дочь. - Доб-б-брое утро, - неуверенно поздоровался он, шевеля лапкой мох. Ярк решил припомнить все уроки вежливости и такта, которым учила его мать, свято верящая в то, что учтивый и любезный зверёк нигде не пропадёт. - И тебе доброе, - сдержанно, но слегка резко ответила большая харза. – Шишечка рассказала мне о том, что с вами вчера приключилось. - Да, я жив сейчас только благодаря вашей дочери. А вам я хочу сказать большое кунье спасибо за гостеприимство. Я понимаю, что пускать в своё гнездо чужих зверьков не каждому по нраву, и я бесконечно благодарен вам за это. Моё имя Яркольд и мой Небесный Покровитель – Вересковая Ласка. Вежливый юный кунчонок произвёл хорошее впечатление на харзу-мать, её сердце почти оттаяло, однако она всё равно была насторожена. У каменных куниц принято при знакомстве называть имя своего Небесного Покровителя, это означает самые добрые намерения и предложение дружбы. Харза это знала. - Зови меня Пихтой, дружок, - представилась она. Её тон звучал уже более мягко. Как-никак, большинство куниц отличалось гостеприимством по отношению к представителям куньего рода. Большая харза вздохнула: – К сожалению, нам нечем тебя угостить. Ты давно ел последний раз? - Приятно познакомиться, - учтиво склонив голову, проурчал малыш. – А ел я только позавчерашним вечером. - Ого, ты, верно, голоден! – сипло воскликнула Пихта. – Сейчас я схожу и принесу чего-нибудь поесть. Пихта отнюдь не была жестокосердной харзой, возможно, только иногда хотела такой казаться. Но её душа дрогнула, когда у такого маленького и такого вежливого кунчонка громко заурчало в животе от суточного голода. - Ну что вы, не стоит беспокоиться. Тем более, мне уже пора возвращаться. - И всё же я не отпущу тебя на пустой желудок, - возражала харза-мать. Шишка тем временем подбросила дрова в очаг и раздула угли. Потом она подошла к маме, и что-то зашептала ей на ухо. Пихта удовлетворённо покачала головой и, сказав, что сейчас вернётся, исчезла за еловой лапой. Яркольд был очень смущён. Его маленькая подружка весело улыбнулась ему, но кунчонок погрузился в свои мысли. Как там Луша без него? Уж наверняка у неё вся шерсть выпала от волнения. Надо скорее идти домой, в просторное логово под старой ивой. Хотя и возвращаться ни с чем ему было стыдно. - Чего ты такой хмурый? – спросила Шишка, трогая его шарф, который висел у очага на просушке. - Да, понимаешь, не нашёл я…. Он резко замолчал, когда на пороге появилась Пихта, приветственно размахивая хвостом. Ярк почувствовал, как холодеет его нутро, и мелкая дрожь проходит по всему телу. Ведь в лапе харза держала связку из четырёх недавно пойманных рыб.

Хорошие рисунки, жаль, только, обновлений давно нет(

Где, где же продолжение? Это же неимоверно круто! Так нравятся мордочки, диво, какие выразительные! Особенно Гуди Колючка нравится - хАрактерная очень получилась. За хищников отдельный плюс - они шикарны!