Бегемот

Тарквуд спасибо, вот ещё в том же духе - начало поэмы о Александре Сергеевиче П в несколиких частях (пока, собственно, в этих трёх) АСП и девица Однажды Саша бороздил просторы. И крупною глубокой бороздой Он украшал луга, равнины, горы, Что Волгой назовут рекой. Отбросив плуг, не глядя на созвездья, Что украшали неба полотно. Решил найти свои каменья, Что спрятал утром. Но уже темно. И Александр, глупо улыбаясь, Решает искупаться при луне. Он раздевается и чисто входит в воду. Без брызг. Без всплеска. Как во сне Вдруг перед ним проносится картина: Старуха чистит самовар, Ребята пьют из кружек пиво, А Костик забирает весь навар. Картины исчезают. Вдруг девица Сняла одежду, положив на стул Свой гребень. Устыжённый положеньем, Наш Саша взял и утонул. АСП спешит на карнавал Скрипя зубами, искры высекая Своей подошвой, нёсся Саша в порт. В глазах огонь, а в сердце пламя. Красив и праздничен как торт В своём костюме маскарадном. В руках сжимает он билет. Но девушка переграждает вход парадный, Да что там девушка – девчонка семи лет. Она глаголет: «Вход закрыт! И по билетам не впускаем!» От перепуга Саша съел язык – Концерт был для него недосягаем. Ах, был бы здесь мужик – он получил бы в глаз, Но девочку наш Саша не обидит. И даже мальчика бы розгой покарал, Но девочку наш Саша не обидит. Вдруг выпал снег. Гремело за холмом. А Александр плакал у порога. А за окном играли вальс-бостон, И месяц плыл как белая пирога. АСП и рыболов И нежный вздох пронзает одиноко Туманный день. Прекрасен и суров Идёт он снова, весь покрытый снегом. И тут к нему подходит рыболов. «Скажи мне, друге – старец вопрошает – Зачем, по-твоему, мне надо есть овёс? Зачем меня старуха всё ругает? И что задумал этот старый пёс?» «Ты конь. Твоя старуха сука. А пёс желает с нею переспать», Ответив кратко, Саша удалился. Рыбак остался там ох****ть. И вот когда румяным зимним утром Рыбак очнулся, фразу осознал, Смахнул слезу платочком белым И звонко, радостно заржал. А вот в прозе следующая повесть: Гимнастика I should have been too saved – I see – Too rescued – Fear too dim to me That I could spell the Prayer I knew so perfect – yesterday – That Scalding one – "Sabachthani" – Recited fluent – here – Emily Dickinson Глава, Утро не задалось. Глава: Днём поспорил с коллегой, что засуну в рот кулак. Ребячество, но он пообещал, что подарит мне слона. Это было очень заманчиво. К всеобщему удивлению у меня это получилось. И под бурные аплодисменты мне был вручён листок, где было указанно, где и как забрать мой приз. Кулак изо рта не вынимался, но и особо не мешал. И я отправился за подарком. Глава… По дороге все прохожие не обращали на мой вид внимания, и только собаки изредка забегали вперёд и как бы ненароком, как будто бы пытаясь взлететь, прыгали и задевали хвостом моё лицо, желая удостовериться, что я не галлюцинация, вызванная просроченной колбасой. На удивление длинно предложение. Наверное, вызванное просроченной колбасой. Заходя в здание, я увидел огромные часы над дверью. Но было не похоже, что здесь делают обрезание. Хотя возможно и делают. Там очень много служебных комнат полных людей. Пока шёл я заметил в разных комнатах разных людей занимающихся: выдуванием пасты из стержней, продажей говна вместе с мельхиоровыми ложечками, рекламированием пуговиц в разнос, разучиванием песен группы Зоопарк, а в одной мне даже кулак вынули. Конечно, при этом они порвали мне рот, но это лучше чем то, что было сначала. Вдруг в одной комнате я увидел группу людей ожидающих кого-то. Мне стало интересно, и я заглянул к ним. Они видимо меня узнали и полные радости побежали ко мне. Мне сразу не понравилась их радость. Меня распяли. Я не помню сам процесс, но помню, что гвоздь доставался из водки, а молоток изо рта. Не из моего. Там была ещё какая-то девушка. Но о ней потом. Как-нибудь в следующий раз. Глава?! Наконец, когда меня отпустили, я пришёл в пункт выдачи призов. Там меня радушно встретили. А когда узнали про то, что мне нужен слон, проводили меня к клеткам. По дороге мне объяснили, что отдать слона они не могут. Не потому что не хотят. Потому что он в дверь не пройдёт. Но приходить навещать я могу каждый день. То есть слон полностью мой. Но его нельзя выносить. Глава (…) Мой слон оказался белым. А вскоре я для него написал весёлую песенку*. Если ты увидишь слонов стаю Стаю или может быть семейку Не спеши к слонам ты этим прислоняться-целоваться Ты проверь у них сперва прививки Не прирояливаться! Если пианист ты самый лучший Ну, а Бах с Шопеном нервно курят за углом То бери скорей армейский или можно перочинный Нож – и вырезай мои слова Не прирояливаться! Если на рояле стоит слоник. Слоник – или два – четыре – десять – Прироялились тихонько и грызут рояля крышку… Переставь-ка их на этажерку. *Писалось на мотив что такое осень, но вскоре мотив потерялся. И вообще это было давно и неправда.

Всё написанное ниже плод моего больного воображения. Не пытайтесь повторить этого дома и чистите зубы перед сном. Недавно я познакомился с одним прекрасным человеком. Он пишет мемуары. Но из-за хорошего воспитания не может рассказать. Но я могу. Вот: Александр Сергеевич П. Дорогие читатели, Я не писатель никогда им не был и никогда не буду. Просто мне захотелось рассказать о своей тяжёлой жизни людям. Чтобы было интересно читать я разделю всё на повести. За хронологичность не отвечаю. Моя фамилия не интересна сама по себе, но, сокращая её до такой степени, я создаю аллюзию на своего прославленного тёску. Вообще фамилия это единственное что толкает меня на пошлость писать. Даже знакомые говорят: «Саша, ты же Пэ! Ты должен писать» Сначала я пытался писать картины. Что получалось так себе. Но где-то в архивах музеев сохранились полотна, среди прочих там есть замечательное произведение «Зелёная банка с красной жидкостью» Затем я стал писать стихи. Заболев этим, болею до сих пор. Теперь я решил рассказать вам о рыбах в чайнике, о домовом, о том, где вас могут распять, и где вы можете приобрести слона, о том, как правильно мыть арбуз и как плохо ломать музыкальные инструменты, о небесных светилах и о многом другом. Приятного прочтения, дорогие мои. А вот собственно первая повесть: Домовой Однажды я пришел домой - Лежал в постели домовой. Борис Гребенщиков Глава ) Я встал поздно ночью – очень сильно зудели стигматы. За окном хор пьяных мужчин выводил какую-то песню. Я поставил на огонь чайник. Сегодня в нём не было рыбы, что очень странно. Решил, что уже не засну, и принял душ. Достал из холодильника погрызенный пряник. Странно, раньше крысы дверцу за собой не закрывали. Наконец удалось разобрать слова на улице. Пели что-то о драконах или кокаине, что впрочем, одно и то же. Закипел чайник. Об этом было легко догадаться по характерному бульканью. Решил достать кетчуп, потому что пряник с колбасой, без кетчупа не так аппетитен. Подошёл к холодильнику и осознал, что нет колбасы. Отступать было поздно, поэтому всё-таки пришлось достать кетчуп. Заглянув под крышку, я увидел скопление тараканов. Ну, вот они-то точно не могли закупориться сами. Что-то явно было не так. Вдруг у меня в голове странные слова стали складываться в ещё более странный текст. Захотелось его записать. Благо под рукой оказались маркер и носовой платок. «И скрип подошвы не заглушит крика, Что издаёт форель, попавшись в сеть. Я столько поломал на свете скрипок, Чтобы однажды пламенем сгореть…» Наконец решил выключить чайник. Под крышкой оказалась рыбина. Форель. Всё было бы нормально, но её там раньше не было. После долгих размышлений я пришёл к выводу, что в моём доме завёлся домовой. Глава! В тот день я сидел на кухне и выводил взглядом на потолке строчки: «И повелитель с саблею кривою Всё ходит меж домов - надменный и нагой. Но как всегда найдётся парень смелый, Кто всадит ему в задницу ногой…» Странно, но они действительно там появлялись. Опустив глаза, я обнаружил, что всё это время был не один. Рядом со мной стоял человек, если можно его так назвать, лет семидесяти пяти. Нет. Ста семидесяти пяти. Может даже старше. Он был одет. Или нет. Я так не смог это понять. В руках он держал веник со светло-лазурной ручкой и совок белый как сажа и чёрный как снег. Когда он начал говорить у меня по телу побежали мурашки. Он сказал какую-то странную фразу и исчез. Повторить её я не могу. Не решаюсь Глава - ? После этого я вновь стал встречать дверцу холодильника и крышку бутылки с кетчупом незакрытыми. Рыба в чайнике или была или не была. И, к сожалению, на потолке тоже больше ничего не появлялось. Это первая, но далеко единственная повесть. Если кого-то заинтерисует могу рассказать ещё.

я в шоке

Ну что ж, начнём новую неделю! Гарри убегая от дементора оказался в западне:

брат Фуффик пацтулом

Да простит меня Борис Борисович:

Немного рекламы To be or not to be...

Так что же, выложить ещё Хармса?

Инкариус А ты в оригинале Хармса читал? Вот то отборный бред. Но всё очень смешно, хотя многие после этих шуточек странно на меня смотрят Просто, трудно поначалу воспринимать такие шутки. Вот ещё новые анекдоты: Василика в свободное от извинений время вышивала крестиком. Да так мастерски что могла изобразить даже музыку. Однажды изобразила она на рубахе Матиаса его последнюю пьесу: _-\/_%_%?__\\_)(>{]> **:№___!_#+@$__= Матиас, конечно, поблагодарил, но носить не стал. Побоялся. Василика люби слушать музыку Клуни и её вышивать: ___//___//___//_//----> или так: !!********!!********!!********************!?... Но Клуни очень стеснялся и поэтому, как только услышит, что иголка сквозь ткань проходит, так сразу скрипку в сундук. У Констанции был хороший арбалет. Бывало, сидит, его чистит, а в это время аббатство захватят, обратно освободят, аббат вернётся с прогулки, Матиас Клуни отлупит, Василика перед ним извинится и подарит ему платок с прелюдией, Чермаус очередного воробья общиплет, а она всё чистит и чистит… У Констанции был хороший арбалет. Бывало, выйдет на стену с ним, увидит Клуни и стрельнёт по нему. А это не Клуни, а опят Соплежуй или Шкуропат какой-нибудь. Клуни вернётся довольный такой, от изменников избавился. Но Констанция и для него пару порций припрячет. Джон Чермаус очень любил грызть перья. А у Констанции был хороший арбалет. Но о них больше сказать нечего, поэтому расскажу про Матиаса. Да и про него нечего сказать. Ну, да, хороший был воин, но неуправляемый. Тогда расскажу про Клюву. Но про неё я ничего не знаю. Тогда, давайте, я расскажу про себя. Да что про меня скажешь – рост мой средний, средних лет, не дохляк и не атлет, не имел, не привлекался, за границей тоже нет. Всё! Клюва не боялась Чермауса. Поэтому ходила без перьев. Аббат Мордальфус имел очень плохую память. Напал однажды Клуни на аббатство, ну и побежал аббат всех предупреждать. Забежал к Констанции, а она арбалет чистит, он ей – так, мол, так, выручай сестра ёлы-палы, а она его не слышит, сидит себе и чистит. Побежал к Матиасу, а тот музицирует – не докричишься, да и Василика шикает: «Не мешай, записываю!» Побежал аббат к Чермаусу и говорит – «Срочно, записывай - Клуни напал не аббатство!» А Джон ему «Фунту-ту» Аббат: «Что?» А Джон ему «Пфентелья контфотисисть!» «Чего?» А у Джона полный рот перьями забит, он ответить не может. Так они долго простояли, что аббат совсем забыл про Клуни. А тот обиделся и пошёл играть на скрипке. А вот оригинальный Даниил Хармс: Реабилитация Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему ещё днем. Тогда он был еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна – это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы,– это уже, извините, абсурд. Испражняться – потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание. Сказка Жил-был один человек, звали его Семёнов. Пошел однажды Семёнов гулять и потерял носовой платок. Семёнов начал искать носовой платок и потерял шапку. Начал искать шапку и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги. – Ну,– сказал Семёнов,– этак все растеряешь. Пойду лучше домой. Пошел Семёнов домой и заблудился. – Нет,– сказал Семёнов,– лучше я сяду и посижу. Сел Семёнов на камушек и заснул. Упадание Два человека упали с крыши пятиэтажного дома, новостройки. Кажется, школы. Они съехали по крыше в сидячем положении до самой кромки и тут начали падать. Их падение раньше всех заметила Ида Марковна. Она стояла у окна в противоложном доме и сморкалась в стакан. И вдруг она увидела, что кто-то с крыши противоположного дома начинает падать. Вглядевшись, Ида Марковна увидела, что это начинают падать сразу целых двое. Совершенно растерявшись, Ида Марковна содрала с себя рубашку и начала этой рубашкой скорее протирать запотевшее оконное стекло, чтобы лучше разглядеть, кто там падает с крыши. Однако сообразив, что, пожалуй, падающие могут увидеть ее голой и невесть чего про нее подумать, Ида Марковна отскочила от окна за плетеный треножник, на котором стоял горшок с цветком. В это время падающих с крыш увидела другая особа, живущая в том же доме, что и Ида Марковна, но только двумя этажами ниже. Особу эту тоже звали Ида Марковна. Она, как раз в это время, сидела с ногами на подоконнике и пришивала к своей туфле пуговку. Взгянув в окно, она увидела падающих с крыши. Ида Марковна взвизгнула и, вскочив с подоконника, начала спешно открывать окно, чтобы лучше увидеть, как падающие с крыши ударятся об землю. Но окно не открывалось. Ида Марковна вспомнила, что она забила окно снизу гвоздем, и кинулась к печке, в которой она хранила инструменты: четыре молотка, долото и клещи. Схватив клещи, Ида Марковна опять подбежала к окну и выдернула гвоздь. Теперь окно легко распахнулось. Ида Марковна высунулась из окна и увидела, как падающие с крыши со свистом подлетали к земле. На улице собралась уже небольшая толпа. Уже раздавались свистки, и к месту ожидаемого происшествия не спеша подходил маленького роста милиционер. Носатый дворник суетился, расталкивая людей и поясняя, что падающие с крыши могут вдарить собравшихся по головам. К этому времени уже обе Иды Марковны, одна в платье, а другая голая, высунувшись в окно, визжали и били ногами. И вот наконец, расставив руки и выпучив глаза, падающие с крыши ударились об землю. Так и мы иногда, упадая с высот достигнутых, ударяемся об унылую клеть нашей будущности. Четвероногая ворона Жила-была четвероногая ворона. Собственно говоря, у нее было пять ног, но об этом говорить не стоит. Вот однажды купила себе четвероногая ворона кофе и думает: "Ну вот, купила я себе кофе, а что с ним делать?" А тут, как на беду, пробегала мимо лиса. Увидала она ворону и кричит ей: – Эй,– кричит,– ты, ворона! А ворона лисе кричит: – Сама ты ворона! А лиса вороне кричит: – А ты, ворона, свинья! Тут ворона от обиды рассыпала кофе. А лиса прочь побежала. А ворона слезла на землю и пошла на своих четырех, или точнее, пяти ногах в свой паршивый дом.

Т. к. анекдоты в стиле Хармс это скорее цикл коротеньких смешных историй связаных между собой, я решил их выложить именно здесь. Это не анекдоты, потому что весь юмор не в последней фразе, а весь рассказик смешной. У меня конечно получился не очень Хармс, но где-то очень рядом: Матиас был хорошим воином. Хорошим, но неуправляемым. Вот однажды пригласил его Клуни на переговоры, ну Матиас пришёл к нему в лагерь, а там крыс… Матиас зубы сжал и идёт. А клуни увидел его, подходит и говорит: «Я хочу прекратить этот глупый и бессмысленный бой…» а Матиас услышал «Бой!» и давай крыс бить, всех побил и ушёл. Василика потом бегала, краснела, извинялась за своего глупого мужа. Аббат Мордальфус имел плохую память. Ну, просто всё забывал. Чтобы хоть что-то не забыть, всё время Чермауса гонял, чтоб тот ему записывал. Бывало, идут они по лесу: «Вот, букашка ползёт. Вот, птичка пролетела», - и иногда так увлекутся, что даже на обед опаздывают. Но Констанция для них всегда две порции бережёт. Аббат Мордальфус имел плохую память. И поэтому его не любил Бэзил Олень. Бывало, придёт Бэзил пообедать. А аббат ему через весь двор: «Эй, ты, как там тебя? Лось? Поди, сюда» Бэзил, как приличный заяц подойдёт конечно, а аббат ему: «Что пришёл? Кто тебя звал? Я? Нет. Ты, видно, шутишь. Я и через весь двор? Нет, староват я, чтоб так кричать» Только Бэзил отойдёт, опять: «Эй, Кабан! Рысью ко мне!» И бывало, так его загоняет, что Безил на обед опаздывает. Но Констанция и для него пару порций припрячет. Джон Чермаус очень любил грызть перья. Бывало, за один раз пять штук себе в рот насуёт и сидит, грызёт. Даже иногда от обеда отказывался. Клуни, кроме того, что он был хорошим полководцем, был ещё и виртуозным скрипачом. Только он стеснялся. Бывало, сидит играет на скрипке что-нибудь душевное, и тут Матиас зайдёт. Клуни скрипку в сундук прячет, Матиас ему по роже – хрясь! – и уходит. Только Клуни опять заиграет, к нему Василика придёт извиняться. Не дают бедному расслабиться. Воробьи очень не любили Джона Чермауса. И боялись. А Джон очень любил перья грызть. Как увидит воробья, подкрадётся, полхвоста оторвет, и давай грызть. А иногда даже и не отрывал, но это только когда очень устал. Джон Чермаус очень любил грызть перья. И когда аббат вёл его в лес, обязательно брал с собой одиннадцать перьев. А то и двенадцать. Страховался. Клуни был виртуозным скрипачом. А Матиас был плохим и очень ему завидовал. Бывало услышит чудесные звуки скрипки забегает к Клуни с мыслями: «Сейчас побью и скрипку поломаю!» Но Клуни всегда её вовремя прятал. Да и не поломал бы Матиас инструмент-то, не такой уж он и варвар. Очень интересна ваша реакция и мнение. З.Ы. Возможно выложу какую-нибудь пьеску в стиле Хармс.

Сегодня(согласно ЮГ) "День числа три" И соответвующие гарики: Как ни торжествуют зло и свинство, а надежды теплятся, упорны: мир спасёт святое триединство образа, гармонии и формы. *** Мир хочет и может устроиться, являя комфорт и приятство, но правит им тёмная троица - барыш, благочестие, бл@#$тво.

Мартин КАК НЕ ЗНАЕШЬ?! Это день после коророго нельзя купаться в реках, озёрах и морях . Почему, точно не помню, но есть такой вариант (бабушковский), что Илья пописал речку, и все брезгуют (видимо нехреного пописал, потому что не так уж просто всю речку изгадить )

Согласно календарю Игоря Губермана сегодня "День друга" Гарики на сегодня • • • Затем лишь я друзей бы попросил хоть капельку здоровья поберечь, чтоб дольше у души хватило сил на радость от нечастых наших встреч. • • • Во мне избыток был огня, об этом знала вся округа, огонь мой даже без меня ходил по бабам в виде друга.

Никс-гончая куда разделились четверо за "Войну с Котиром".

Валери Валериана так мне кажется дальше думать некуда. четыре голоса за "Войну с Котиром", а до завтра я сомневаюсь что кто-то четыре-пять раз проголосует за одну и ту же книгу.

Странник на форуме организуется запись аудио-книги. Сейчас мы выясняем какую книгу хотелось бы народу.

Долгопрыг книги тебе не нужны, я завтра в 0.00 по бегемотскому запишу лидера и начну писать сценарий первые две-три главы которого я постараюсь написать, зато время пока не смогу появлятся на форуме.

Да, великий человек... был. Но проблема в том что гении долго не живут. Они очень быстро сгорают до тла. ну ладно вроде не 15 августа, поэтому - С днём рожденья Виктор Робертович!

Я считаю что гобелен, потому что Редвольцы до такой степени мирные, что оружие не может быть для них самым ценным.

Тарквуд У меня просто нет слов. Великолепно! Есть одна придирочка. Конечно, кто я такой?! но всё-таки на слуху звучит не очень четыре строчки на одну рифму звучит не очень. Это конечно ИМХО, но ты и сам прислушайся. Если что без обид.