Последний день зимы

[Незабудка]

Последняя ночь зимы

 

Мартин Воитель стоял на северной стене аббатства Рэдволл, вглядываясь в окутанное призрачной дымкой зимнее утро. Еще два дня, и в Страну Цветущих Мхов придет весна, но снег не желал таять, и зима как будто продолжалась.

Солнечные блики играли на сугробах, окрашивая их бока в голубые, оранжевые, розовые тона. Эти пестрые пятна искрились и переливались серебряными кристалликами. Мартин любил зиму. Ему нравилось подолгу сидеть у окна, сквозь полупрозрачные узоры глядя на бущующую снаружи вьюгу. Лето – жаркая, бурлящая жизнью пора, а с годами одиночество и тишина становились ему все ближе и ближе. Весною он непременно отправлялся к дикому коту Джиндживеру и его жене Сандингомм, и они вместе глядели на только что вылупившихся ласточек, вовсю трещавших под крышей сарая. Осень приносила ему грусть и безмолвие – он непременно вспоминал тех, с кем он навсегда расстался – Бром, Кейла, Грумм, Паллум, Полликин и многие другие. Он помнил и ушедших в тихие леса героев – Феллдо, Кустогора, Можжевельника. Но больше всего Мартин берег в своем сердце воспоминания о Розе. Туманной осенью он снова и снова видел, как горностай Бадранг хватает ее за воротник, приподнимает над землей и отшвыривает прочь от себя… как Роза с глухим стуком ударяется о стену, по ее лбу и щеке стекает ручеек крови… Нет, он не мог забыть ее! .. Никогда…

Кто знает, как сложилась бы его судьба, останься Роза в живых? Наврядли он поселился бы в Полуденной долине. Сердце и душа воина не дали бы ему повесить раньше срока меч на гвоздь, о нет. Наверняка его снова захватил бы ветер странствий, повлек его – а вместе с ним и Розу – далеко-далеко, за горизонт, туда, где он еще не был…

Но тогда Розу могли бы убить и солдаты Котира, и голод, и все те опастности, которые проливным дождем обрушились на него.

Единственной памятью о Розе и своих ушедших друзьях был… обломок отцовского меча. Да, он сохранил его. Никто не знал о его кусочке памяти, о гладкой поверхности клинка, на которой он часто видел образы своих друзей.

Мартин все чаще и чаще вспоминал о них. Он знал, что не вечен, и рано или поздно присоединится к ним. Это немного утешало его. Немного, потому что пришлось бы покинуть своих новых друзей – Гонфа, Динни, многих других.

А недавно в аббатстве поселились спутники его отца Льюка – Вург, Бью, Денно, Дьюлам. В воспоминания Мартина вернулась утерянная частичка прошлого. Он вспомнил свою мать Сайну, с которой пробыл так недолго, бабушку Уиндред, погибшую под ударами кнута надсмотрщиков Бадранга. Не забывал он и Тимбаллисту - он попал в плен к пиратам и оказался на корабле, который во время боя захватили Мартин с друзьями. Но Мартин недолго пробыл с другом детства – тот умер вскоре после основания Рэдволла.

 

Внешне Мартин почти не изменился; лишь его шерсть тронула седина и глаза глядели чуть более устало. Но возраст все же сказывался на нем: зрение его угасало, слышал он уже совсем не так, как раньше, но понять, насколько он стар, можно было лишь заглянув в глубину его глаз, темных и печальных.

Но в последнее время Мартину казалось, что он как будто стал лучше видеть, лучше запоминать все происходившее в Рэдволле, значительное и незначительное; он словно впитывал в себя звуки и запахи дорогого для него Леса Цветущих Мхов. Мартин догадывался, что это значит, и время от времени на его лице появлялась грустная улыбка.

Мартина не заметил, как за размышлениями простоял на стене до полудня. После ужина к нему подошел Гонф и спросил его:

- Что это ты такой хмурый и кислых ходишь, товарищ? Неужели малютка Гонфлет отобрал-таки твой берестяной кораблик и съел его?

Мартин негромко рассмеялся.

- Нет, Гонф, но я не удивлюсь, если он им перекусит. Меня печалит лишь то, что я отнюдь не вечен и однажды расстанусь с вами.

- Что это ты такое говоришь? – вскричал Гонф. – Прекрати сейчас же! И что это за «печалит»?! Что за «отнюдь не вечен»?! Ты так никогда не говорил! Вернись, Мартин, вернись, наш прежний милый Мартин!

- Я… я невольно это делаю, Гонф, - пробормотал Мартин, чувствуя себя виноватым перед другом. – Я постараюсь больше не…

Он не договорил, отвернулся и пошел в свою сторожку.

 

На следующее утро он встал ни свет ни заря. Было еще темно. Стоя на пороге сторожки, Мартин смотрел куда-то вдаль, его взгляд блуждал по неровным очертаниям деревьев. Наступил последний день зимы.

Тишина.

Весь этот день он почти ничего не делал, только повозился немного с малышами, помогая вылепить им снежного барсука. В остальное время он бродил по аббатству, разок даже прошелся по зимнему лесу. Гонф настороженно наблюдал за ним, ему казалось, что его друг ведет себя как-то странно. Но к вечеру Мартин как будто стал самим собой, и его беспокойство рассеялось.

Спустилась ночь, укрывая землю темным плащом с серебряной брошью луны. На небе тускло мерцали холодные далекие звезды. Деревья больше не выделялись на фоне друг друга, они слились в одну величественную гряду. Воздух был морозным и прозрачным.

Мартин лежал в постели и никак не мог заснуть. Его затуманенное печалью лицо освещала бледная луна. Он немного поворочался, но безуспешно. Тогда Мартин встал, зажег свечу и вытащил кусок пергамента и уголек. Написав несколько строчек, он завернул в пергамент клинок бывшего меча.

Мартин вышел на улицу. Морозно. Холодно. Тихо. Звезды тускло мерцают на небе, призрачно светит луна.

Ветра почти не было. Мартин обвел взглядом двор: стены, пруд, ворота, фасад аббатства.

В его голове зазвучали знакомые голоса; среди них и голос Льюка, Сайны, Феллдо… Он понял, что время его истекло; закрыв глаза, Мартин в последний раз вздохнул полной грудью морозный воздух и растворился в бесконечной зимней ночи…

… Жители аббатства, все как один, проснулись от ярчайшей вспышки, озарившей двор. Все – от самого юного диббуна до самого седого старца – с тревогой смотрели в окна комнат и коридора. Звезды вспыхивали и гасли, вспыхивали и гасли…

… Гонф очнулся от странной полудремы, сковавшей его. Он с криком влетел в сторожку. На столе по-прежнему горела свеча. Но Гонф больше не чувствовал себя здесь как дома, ибо Мартин умер.

- Нет, нет, - заплакал Гонф, падая на колени. По сторожке пронесся сквозняк. Гонф утер слезы и обратил внимание на завернутый в кусок пергамента обломок клинка. Он развернул его и прочитал:

«Мои добрые друзья! Я так не хочу покидать вас… Но я не могу выбирать. Гонф, прости меня, если сможешь… Простите меня, друзья мои…

Гонфу, Динни, Белле, Вургу

и всем остальным».

«Это часть его меча! Старого меча…» И Гонф снова безутешно заплакал.

… И только Вург не глядел во двор; он с грустью смотрел, как маленький серебристый странник с мечом поднимается по лунному лучу к звездам.

 

[Борджигин]

Незабудка

Красиво и грустно. Думаю, Мартин мог испытать подобные чувства перед уходом. Но хотелось бы более четкой основной идеи. Да, фанфик описательный, но какой-то смысл в нем должен быть, ну это чисто по моим ощущениям А вообще интересная мысль связать образ Мартина с зимой, снегом...Романтика!

[frei]

Присутвуют психологизм и настроение. Сюжет минималистичен, но имеется. Вобщем, весьма неплохо.

[Кумарби]

Плюсон тебе за лучик света в этом темном царстве)

[Кот]

Интересная идея про обломок клинка - в самом деле, добавив клинок к рукояти, Вепрь наверняка отдлелил кусочек сломаного лезвия.

Мистический момент исчезновения Мартина тоже весьма удался.

Хотя единственно хотелось бы добавить - есть информация, что Мартин Воитель умер молодым.

Изменено 19 октября 2012 пользователем Кот

[Генерал]

Понравилась идея ос нежном барсуке)

 

Грустный фанфик, но написан легко и интересно. А по сути дела, про смерть Мартина - тоже и есть со зверями; они сами уходят, когда чувствуют свой конец.

[Незабудка]

Спасибо за комментарии)