Золотое Время

[Генерал]

олотое Время

 

 

«Спускаясь к великой реке,

Мы все оставляем следы на песке.

И лодка скользит в темноте,

А нам остаются круги на воде.…»

(Машина Времени, «Спускаясь с великой реки»)

 

«Люди гибнут за металл…»

 

Пролог

Потрескивали дрова в камине. Ярко горело пламя, охватывая их своими языками. Всё помещение освещалось оранжевыми отблесками, чётко выводя очертания предметов. За окном слышался дикий вой ветра, возвещавший о самой лучшей погоде. Ночь окутала весь этот мир, и если бы не камин, она прокралась бы и в этот дом. Наверняка. Полумрак скрывал множество мелких деталей помещения, скрывал высокую тёмную фигуру женщины, сидящей в центре комнаты.

Отсвет пламени играл на её лице, резко очерчивал профиль женщины. Сухие, поджатые в напряжении губы, взгляд, полный решительности и пережитых страданий, какой бывает только у людей, которые прошли через много страданий и тяжких испытаний. Густые брови, иссиня-чёрные волосы, спускающиеся на лицо, и забранные в хвост, задумчивое выражение лица.

Она сидит перед камином в плетёном кресле, и забыв уже обо всём на свете, чертит тростью загадочные фигуры на полу. Что-то её отрывает. Во взгляде проскальзывает лёгкая искра, словно бы её озарила какая-то идея.

Она поднимается с места, оглядывается. Не то боязливо, не то просто осторожно. Словно кто-то за ней может следить и застать за каким-то секретным делом. Да, наверное, так оно и есть. Женщина вновь поворачивается к камину, и слышит лёгкие шаги позади себя.

- Эге! Это снова ты, милый друг?

Пёс, нисколько не смущённый разоблачением, подходит к хозяйке и садится на пол, высовывая язык. Женщина уделяет ему несколько минут, после чего принимается со сосредоточенным видом что-то искать на полках над камином. Рука быстро шарит от одной вещи к другой, пока не останавливается на весьма потрёпанной книжке, и, поняв, что это именно то, что нужно, женщина берёт её с некоторым проблеском в настроении.

В её руках небольшая коробочка, на которой уже успела появиться пыль. На вид эта шкатулка потрёпанная, в некоторых местах начала облезать краска, но женщина относилась к ней так, словно бы это было для неё священной реликвией.

Затем она раскрыла коробку и вынула из неё фотографию. Тоже старую. Взгляд резко подёрнулся болью, холодом, сожалением. Женщина положила коробочку на место и упала на стул так, словно была обессиленной. Через некоторое время она вновь стала смотреть на фотографию.

- Прости, отец. Я не смогла жить так, как бы хотела, и как бы хотел ты…

Потрескивали дрова в камине. Бушевала вьюга за окном. А небольшая фигура в скрюченном положении сидящая на стуле не замечает уже ничего. Она кажется уже настолько маленькой и беззащитной, что просто подумать страшно. И одинокой. В её сухих и бледных руках была зажата всё та фотография, потрёпанная с улыбающимся мужчиной на ней…

Громкий стук в дверь.

Женщина резко вздрогнула и вернулась из воспоминаний. Она резко насторожилась и вдруг бросила взгляд на часы. Подозрительно. Очень подозрительно. Аккуратно встав со стула и бросив туда фотографию, она поднялась и сделала несколько шагов по направлению к столу. Ведь она не ждала гостей в столь поздний час. У неё было таких друзей, которые могли бы к ней обратиться.

Рука быстро нашла браунинг, зарядила его. Теперь можно точно открывать. Да!

Женщина подошла решительно к двери, и повернула ключ в замке. В следующий миг на неё дыхнуло снежной вьюгой и прекрасной зимней погодой.

На пороге стоял невысокий человек в шляпе. Вид женщины с оружием заставил его вздрогнуть, и секунд пять он приходил только в себя.

- Илайхью, я это, я!

- Генри? – эхом отозвалась женщина. Она осторожно убрала браунинг и оглянулась назад. – Какого чёрта тебя здесь носит в столь поздний час?

- Есть дело. Ты ведь не бросишь меня на улице в такой холод? – человек решительно протиснулся в проход, отряхивая с себя снег. – Я уж думал, жизнь моя кончена…

- Нечего так поздно врываться в чужие дома. Знаю я вас, ходят тут всякие, - ворчала Илайхью, одновременно закрывая дверь на ключ. – Чай? Или кофе?

- Давай чая. Ночь будет длинная, и думаю, для нас она не будет счастлива. Хороший у тебя дом, так ничего и не изменилось за всё время, что я здесь бывал…

Генри осторожно разделся и присел на стул. Взгляд у него был полон нервозности и грусти. Когда Илайхью возвратилась с чашками чая, он вновь оживился и загорелся желанием что-то рассказывать. Сделав несколько глотков, он с вожделением взглянул на неё, словно бы ожидал услышать одобрения на продолжение беседы.

- Помнишь те золотые времена, когда мы с тобой всё так же пили чай в этом доме?

- Такое нельзя забыть, - безжалостная улыбка скользнула по лицу Илайхью. – С нами ещё был старина Берг. Грайам Берг, помнишь?

- О, этого добродушного малого трудно просто так взять и забыть! Он всё так же редактирует свою газету… А помнишь…

- Помню, - вдруг отрезала Илайхью. – Но зачем ты сюда пришёл? Чтобы вспомнить всё?

Генри откатился на спинку стула и загадочно улыбнулся.

- Не поверишь, но именно за этим. Мы давно уже смирились с тем, что мы – грешники великие, не так ли? – улыбка чеширского кота. – А я бы хотел напомнить тебе о том, что лежит у тебя во-он в той коробке!

Илайхью замерла на месте. Лицо её сначала побледнело, а затем начало медленно багроветь.

- Ты думаешь, за твои подвиги ты заслужил то, что там лежит?

- Мы все заслужили, - очень серьёзно сказал Генри. – Но Нерст не захотел делить с нами судьбу, и за это поплатился. Но мы сможем справиться и без него, не так ли?

- Золотое время уже прошло. А ты остался. И не думай, что всё может сойти тебе с рук.

- Весь мир сейчас в моей власти. И ты это знаешь. Я могу позволить себе то, о чём другие только мечтают, понимаешь? Поэтому вряд ли в этом мире что-то изменится. Это то самое золото, да? Я помню эти дни… О, как интересно их будет вспоминать за чашечкой чая в эту долгую зимнюю ночь! Мы вспомним их все, каплю за каплей!

Горел огонёк в одиноко стоящем доме, из трубы шёл дым, и всё вокруг было белым-бело. И лишь одни снежинки, беззаботно кружась, не знали, что творилось внутри этого уютного охотничьего домика на краю света. Краю Земли.

Изменено 6 июня 2012 пользователем Ариадна

[Cornflower]

Ариадна

Текст песни, можно взять, например, здесь... Ты нарочно попутала или случайно?

[Генерал]

екст песни, можно взять, например, здесь... Ты нарочно попутала или случайно?

Случайно) У меня часто так бывает, когда о чём-то думаю.

Сейчас подправлю

[Cornflower]

Ариадна

Вот, у меня тоже так бывает - проверяешь всё на несколько раз, а оно - вот оно! Кхм... видать ты продолжаешь о чём-то усиленно думать . Эм... надобно больше отдыхать, а то эта учёба до плохого доведёт...

[Гилберт]

Ариадна

А что такое браунинг?

[Бэррил]

Гилберт

Есть пистолет Системы Браунинга, а есть самозарядное ружье. Я думаю что это самозарядка.

Ариадна

Ведь так?

Насчет сочинения - очень и очень завораживающие начало!

*стукнул кулаком по столу* Требуем продолжения!

[Гилберт]

Требуем продолжения!

Согласен

[Реджинальд фон Клаус]

продолжение не повредит . А кому хочеться почитать про рэдволл с огнестрельным оружием.

[Кот]

Ариадна

Человек с котёнком явно собирается встать в центр внимания!

Всё-таки это продолжение с элементами воспоминаний или приквел?

 

Реджинальд фон Клаус

А кто сказал что это по Рэдволлу?

Творчество -> Свободное творчество -> Рассказы, повести, фанфики

[Квентин]

Ариадна

Весьма интригующе! Люблю подобные начала

Кстати, описания погоды да и в общем атмосферы получились особенно здорово

[Генерал]

от, у меня тоже так бывает - проверяешь всё на несколько раз, а оно - вот оно! Кхм... видать ты продолжаешь о чём-то усиленно думать

Я займусь неблагодарным трудом - поиском ошибок займётесь вы, а я потом всё исправлю))

Ведь так?

оно самое.

Человек с котёнком явно собирается встать в центр внимания!

не он один)

Всё-таки это продолжение с элементами воспоминаний или приквел?

Как сказать. Это новый экспериментаторский жанр. В прологе они начинают всё вспоминать, а книга пойдёт от лица героев, что вспоминают события. В итоге вся книга должна будет логически завязаться с третьей книгой.

Так всё запутано)

Кстати, описания погоды да и в общем атмосферы получились особенно здорово

Спасибо

 

 

 

И та-даам! Обещанное продолжение:

 

 

Глава первая

 

 

Тяжела жизнь машиниста.

- Вы уволены!

Как гром среди ясного неба, раздаётся голос разъярённого начальника станции. Алберт с некоторым сожалением глядит на него, явно расстроенный. Убеждать своего начальника в обратном, он явно не спешит. Да и поздно уже что-то менять…

Высокий, стройный человек на вид лет двадцати – ещё совсем юнец – что ещё о нём можно сказать? И вновь на улицу, с которой и начиналась вся жизнь человеческая. Глаза растерянно смотрят из-под пенсне, не ровно сидящих на носу.

Начальник что-то ещё говорит смутно прерывающимся голосом, он долго злословит, пытаясь хоть как-то унизить его, напомнить ему о содеянном – но слишком тщетно. Альберт обладал удивительным умением – на такие случаи он уходил далеко-далеко в своё воображение, откуда его уже ничто не могло достать. И все слова разгневанного начальника слышались растянутыми и такими далёкими.

Нерст пробудился только лишь тогда, когда ария начальника была спета, и он с гордо поднятой головой уходил вдаль. В такую неведомую даль, в которую ему, Нерсту, уже не грозит никогда дойти…

Поезд, огромный, длинный, готовился уходить – но уже без него, без машиниста. На лице Альберта при этом не было ни капли сожаления. Как будто это и так должно было рано или поздно случиться. Нерст не был сильно расстроен, скорее даже наоборот – если перед твоим носом закрывается какая-то дверь, это значит, где-то открывается другая. Сколько теперь у него появилось других возможностей. Эпоха зовёт новых людей, новые свершения.

Появилось разгневанное лицо нынешнего машиниста, он что-то зло крикнул стоящему на станции Альберту, но тот слышал его вполголоса. Поняв, что угрозами дело до конца можно не довести, он исчез в окне. Через несколько секунд он вновь появился со злобным оскалом на лице. Рука ловко перебросила чрез окно какую-то тоненькую книжку, прямо под ноги Нерсту, после чего поезд стал готовиться к отправлению.

Нерст лишь рассеянно мотнул головой, опустился на колени, подбирая свою книгу. Лёгкая досада сменила на его лице привычное равнодушие, и несколько минут он тщательно отряхивал свою драгоценную книжку, словно бы это было его неведомым сокровищем, которое он не мог дать никому в руки.

- Эх, меня-то ладно, - пробурчал ласково Нерст под нос. – А тебя-то за что? Книжка разве виновата в том, что нашла не совсем удачного хозяина, а? Эй, Пратчест, куда отправляется этот поезд?

- В Детройт, милейший,- прошипел машинист, высунувшийся вновь из окна.

- Значит, мне в противоположную сторону, - равнодушно заметил Нерст.

- Аляска всех примет, старина! Мало их там гибнет за металл…

Раздался протяжный гудок поезда, и он стал готовиться к отправлению. Нарастал шум двигателя, пар принялся струиться из трубы, периодически раздавались гудки, медленно начали двигаться колёса поезда, унося его огромную массу вперёд – и только вперёд! И лишь одинокая фигура на перроне с некоторым любопытством и сознанием собственной гордости следила за всем этим так, словно бы всё было впервые.

Медленно стали проплывать вагоны поезда прямо у Альберта под носом. Он, в конце концов, не удержался и вдруг побежал. Он долго размахивал рукой и кричал что-то вроде:

- Передавайте привет всем там, в Детройте! Альберт Нерст закончил карьеру машиниста и теперь открывает своё собственное время и свои собственные занятия! Круг порван, эй, люди, вы слышите меня?

В вагоне раздаются смешки детей. Люди с любопытством взирают на этого ненормального человека, которому явно терять нечего, раз он так себя принимается занимать. Нерст ещё долго махал рукой назло всему персоналу, который повернулся к нему спиной после случившегося. Поезд уносился вдаль, и теперь обо всех мучениях этой работы можно наконец-таки забыть. Альберт ещё долго глядел вслед своему прошлому, пока не почувствовал, как упала из его рук книжка, и тяжело шмякнулась о платформу.

- Экспериментальная физика, - поспешил продекламировать Нерст, особо не заботясь о том, слышат его здесь, или нет. – Во как! Какие были времена… Но сейчас начнутся ещё лучше!

Альберт пролистал страницы книги, и, придя к удовлетворительному мнению о ней, отложил её снова туда, откуда взял и принялся что-то рыскать в своём чемодане.

- Недурно, очень недурно! Приехал сюда без гроша в кармане, а уезжаю с чемоданом, переполненным всякой чепухой. Весьма недурно, Альберт!

- Себя не похвалишь, никто не похвалит, - раздаётся откуда-то голосок сзади.

Нерст как будто и не замечает его. Его тёмные, почти что чёрные волосы развеваются на ветру, который то утихает, то вновь продолжается. Он что-то ищет у себя, и потому не замечает ничего вокруг. Лёгкие шаги послышались позади. Но этого Альберт уже выдержать не мог – он ненавидел, когда ему дышали в спину.

- Вас что-то сильно интересует в отстранённом от своей должности выходце из провинции, да?

- Альберт, не будь так глуп, - голос начал сердиться. – Ведь эта сцена не первая. У тебя и так одни лишь скандалы на носу. Признайся, ведь это не твоя первая работа, с которой тебя увольняют, а?

- Перестрелять бы всех к чёртовой матери за такие расспросы, - буркнул себе под нос Альберт, что однако, услышал человек, стоящий позади.

- Альберт, Альберт… - не унимался голос.- Ведь я знавал тебя совсем прекрасным малым. Когда ты успел набраться столько язвительности и остроумия? Ты всегда был добр к окружающим.

- Пока они спали зубами к стенке, - продолжал шипеть Нерст, что-то отчаянно отрывая в маленьком чемодане.

- Не рычи!

- Ну почему, почему, такая огромная вещь могла исчезнуть в таком маленьком чемодане?!

- Зачем такому маленькому человеку такое большое счастье? – вопросил голос и всё-таки добился своего. Нерст обернулся. Его лицо было перекошено гримасой злости.

- Ну, так что тебе от меня надо, а, служивый? Совесть, Совесть. Ты снова пришла за мной, так, когда же ты заберёшь меня из этого гнусного и печального мира?

- Каково твоё предназначение, ты знаешь?

Нерст на миг призадумался, а потом поднялся с колен. Даже не оборачиваясь к собеседнику, он решил продолжить разговор:

- Знаю. В 60 лет, когда я буду стоять за чем-то в очереди, меня попросят передать пакетик с солью. Вот в этом-то и будет весь смысл.

Так и не найдя того, что он искал, Нерст что-то проворчал неодобрительное себе под нос, и лишь после всех этих проделанных процедур решил посмотреть на своего собеседника. Мужчина лет пятидесяти, с глубокими морщинами, добродушными глазами и застывшей улыбкой на лице. Альберт придирчиво оглядел его с ног до головы, явно недовольный чем-то, прищурил глаза, причём его пенсне здорово блеснули на свету. Чего бы этому старику потребовалось бы от него?

Старик хитро усмехнулся, словно бы что-то вспомнил.

- Интересно, почему я здесь? Думаешь, после такого шикарного конфликта, произошедшего прямо на моих глазах, я могу пройти мимо без содроганий? Тогда ты ошибаешься, мой друг. Значит, ты работал в прошлом машинистом?

- Да не в таком уж и далёком прошлом, - вяло ввязался в беседу Альберт. Он сам как-то не обладал инициативой вести переговоры, да ещё с каким-то незнакомым человеком.

Старик с любопытством поднял какую-то книгу и раскрыл её. С некоторым цинизмом он просмотрел страницы и поспешил произвести рецензию увиденного:

- М-м… Лампы накаливания. Изобретения русских изобретателей, да?

- Так, - Альберт аж покраснел. -0 Это ведь именно то, что я искал. А теперь скажите-ка мне, что вам именно от меня надо?

- Ну, наконец-то! М-м,- развёл руками довольный старик. – Альберт Нерст, то, что я спешу тебе прямо сейчас рассказать, думаю, должно вполне тебя обрадовать. Впрочем, на иное отношение я и не рассчитываю. А теперь ты мне по порядку рассказываешь, как и за что выгнали тебя с работы, а я предлагаю тебе одну весьма интересную вещь.

- Моя мать учила не доверять незнакомым дядям, особенно, когда они предлагают покинуть место пребывания за какую-нибудь конфетку.

- Мне очень жаль, что ты не хочешь совсем меня выслушать. Что ж, даже если бы я хотел подписать на тебя своё завещание…

Нерст фыркнул от отвращения и принялся дальше складывать свои вещи в чемодан. Его нисколько не задели слова этого Старика, однако, что-то интересное он от них получил. Несколько минут он размышлял, после чего, неожиданно встал с перрона, подхватив свои вещи. Лицо его было возбуждено, словно бы его посетила какая-то неожиданная совершенно мысль.

- Откуда ты знаешь моё имя?

Старик выразительно поднял палец вверх.

- Пойдём со мной, я ещё много чего могу рассказать о тебе.

- Я не согласен на вербовку! – вспыхнул Альберт. – Сначала вы даёте мне еду, и за ней я вам всё расскажу.

- Твоё право, - вздохнул покорно старик и пошёл вперёд, к радости Альберта, как раз к ближайшему заведению, где можно заморить червячка.

 

Лето 1896 года выдалось очень холодным на этом забытом Богом месте. Тем не менее, это отнюдь не значило, что работу кто-то отменял, посему всё происходило в привычном для людей режиме – без изменений, с прежней скукотой и однообразием. Но не для всех она протекала с такой лёгкостью.

Аляска была весьма суровым краем, далеко неприветливо встречающий гостей. Холодный ветер, словно по закону подлости всегда дул в лицо, в какую бы ты сторону не повернулся. Тем не менее, люди, выбравшие этот край, славились своим гуманизмом и взаимопомощью, мягким сердцем. Какое время, какая местность – такие и выросшие в ней люди.

Замёрзшая трава здорово скрипит под сапогами. Тяжело пробирается человек по безлюдным просторам этого далёкого края. Хотя по его лицу так и не скажешь, что его чем-то эта земля не устраивает. Скорее, даже наоборот.

Где-то за деревьями слышится грубый разговор, но ветер не доносит слова, и поэтому, о чём там говорят люди, весьма и весьма сложно тому человеку, что идёт вперёд. Ладно хоть, что сейчас лето. Бряцает ружьё за спиной, едва не выдавая его обладателя.

Расстояние от людей медленно сокращается, человек медленно идёт вперёд, постоянно что-то ворча себе под нос. Суровое лицо, совсем обожженное на ветру, чётко очерченный профиль, не говорящий ничего хорошего об этом человеке, а тем более, о его прошлом.

Впереди стоят две тени говорящих людей. Наконец-то можно услышать отрывки этого гениального разговора, даже без всякого ущерба для себя.

- Говорю же тебе, пристрелить его, да и к стороне! Что тут мучиться…

Человек подходит сзади, чётко скрипят его охотничьи сапоги, и двое говоривших резко оборачиваются. Лёгкое изумление на лицах у всех. Перед ними высокая женщина с решительным лицом, холодными карими глазами и ружьём через плечо.

- Здравствуйте, фактор! – сказала она без всяких эмоций, даже не взглянув на человека. – Над кем это вы тут издеваетесь?

Два изумлённых лица так и остались ей ответом. Женщина решительно прошла мимо и увидела волка, попавшего в капкан. Её лицо резко окрасилось ненавистью. Она склонилось над животным, и то в ответ ощетинило шерсть и показало зубы. Она аккуратно поднялась с колен, поправив шляпу, и сделав так, чтобы совсем не было видно её лба, после чего сняла ружьё с плеча. Люди молча наблюдали за действиями и повадками этой странной женщины.

- Ты кого-то хочешь пристрелить? – тихо спросил второй, полноватый мужчина.

- За такие дела, фактор из Лекбена, вас действительно надо пристрелить, - она медленно направила ружьё в их сторону и стала довольствоваться побледневшими лицами своих жертв. – Но я не буду этого делать. Слишком много свинца на вас тратить.

Она что-то мысленно прикинула и вновь склонилась над лежащим животным. Мгновенно она зажала рукой ему пасть, а второй принялась вскрывать капкан. Позади раздались возмущённые вопли.

- У меня ружьё заряжено, - предупредила, не оглядываясь, она. – А вы знаете, какая у меня дурная слава. – Вот пристрелить бы вас, да ваши шкуры повесить у себя в доме. Я никогда не думала, что звери существуют для того, чтобы их уничтожать.

- Здесь нет свидетелей, - угрюмо начал фактор. – Тебе придётся заплатить.

- Чем? – хмыкнула женщина.

- Что у тебя есть?

- Много того, чего нет, например, у тебя, - продолжала разговор женщина, не скрывая своего презрения к этому человеку.

- Этот волк причинил конкретно мне много вреда. Отойди, тебе же лучше будет. Иначе я вынужден буду прибегнуть к крайним мерам. В этих местах этот способ решения конфликтных ситуаций весьма распространён.

- Несчастный… Бедное животное! – шептала женщина, и казалось, что с таким суровым лицом должен быть и голос такой же.

- Я поймал его на месте преступления…

Женщина осторожно достала из кармана сигарету и быстро зажгла её. Несколько секунд она смотрела на волка, даже не пытаясь посмотреть назад, где в полном изумлении и непонимании стояли два человека. Лёгкая улыбка мелькнула на губах охотницы.

- Много про меня болтают, да? Человек, который приходит на Аляску, значит что-то сделал плохое в прошлой жизни, так у вас тут говорят. Но исповедь я свою не собираюсь здесь проводить.

Женщина даже рассмеялась, когда обернулась назад. Она просто услышала, что эти два человека о чём-то подозрительно шушукаются. Потом она смогла разобрать, что фактор хочет с ней сделать. Действительно, пристрелить человека – и нет проблем.

- Какая вежливость! – фыркнула снова женщина. – Кто бы мог подумать! Вы хотите пристрелить меня, как собаку, всего лишь за то, что я сижу рядом со зверем.

Медленно стал раскрываться капкан, пока, наконец, женщина совсем не сделала то, что хотела. Лёгкие капли крови упали на землю, и зверь освободился. Он мгновенно отбежал от людей на некоторое расстояние, здорово прихрамывая. Нападать на людей у него просто не было сил. Фактор медленно стал поднимать ружьё, чтобы пристрелить зверя, но женщина вовремя увидела это движение, и поспешила его пресечь ещё в корне.

- Это чёрт, а не волк! Я должен его пристрелить. Не мешай мне!

Женщина быстро сунула руку в карман и что-то вынула. Она здорово прищурила глаза, раскрыла ладонь фактора и что-то вложила туда.

- Будьте счастливы, господин, но знайте, что зверей понапрасну убивать нельзя. Есть те, кто за них всегда заступится. И я найду вас даже под землёй, уж поверьте моему опыту и находчивости.

Она быстро пошла вперёд, и пока не растворилась, люди стояли, как окаменелые и не смели сказать даже слово.

- Это ведь она была? Та самая женщина из неоткуда?

Фактор не ответил. Но когда он раскрыл ладонь, то обнаружил в ней кусок золота.

 

Аль рос любознательным, и с детства был привязан по этой причине к поездам, как к единственному развлечению в том самом городе, откуда он был родом. Местечко Порт-Гурон было весьма непопулярным, а после прокладки железной дороги и вовсе стал исчезать с карт. Местность была сельская, жителей было немного. Либо поездами занимались, либо судоходством. Аль выбрал поезда.

В этот злополучный летний день его поезд привычно двигался по маршруту, и, казалось бы, ничто не должно произойти – ведь никогда не происходило. Всё привычно и однообразно. Поезд спокойно ехал по маршруту, и единственное, что успел подметить Альберт, это то, что впереди здорово начинают сгущаться тучи.

Грозы и дожди Альберта не страшили. Он к ним относился к какой-то завораживающей силе, как к своему рода чуду, но это чудо предало его.

На повороте железной дороги, когда он ехал в Детройт, произошло нечто интересное. Небо было раскалено до предела. Воздух был наэлектризованным и жутко душным. В момент поворота последнее, что помнит Альберт, это то, что он потянул за рычаг, и в следующий миг его ослепила вспышка. Искры разлетелись во все стороны. По инерции Альберт быстро нажал на тормоза, совсем ещё не совершенные, и поезд заскользил по железной дороге…

Толчок и резкая боль в глазах. Дикий гром сотряс уши. Как будто бы взорвалось сразу несколько бомб в одном небольшом месте.

Минут через десять после полной остановки состава он пришёл в себя. В глазах продолжало рябить, пульс бешено бился. На ощупь он определил все кнопки и рычаги управления, он слышал какие-то возгласы и испуганные крики…

 

Последней каплей стала физика – вестница всех несчастий. Опыты, проводимые им в различных условиях, в том числе и рабочих, не могли продолжаться вечно. Альберт на работе долго не задержался, особенно после того, как у него что-то там разлилось в поезде. Повезло ещё, что эта жидкость была не опасна, но как ты это докажешь начальнику станции?

Так он оказался на улице. Полный страха из-за недавней аварии и с теорией электромагнитной индукции под мышкой.

Старик хитро усмехнулся.

- А слово мне ты сможешь дать, а? Я давно уже вошёл в весь ужас твоего положения…

Он замер, увидев, как Альберт ест макароны.

- Вы – не американец.

- Возможно. Американцы проиграли войну.

Старик закусил губу.

- Индейцы – это примитивный народ.

- Да, американцы – это примитивный народ. Но племена Африки различают сорок семь типов снега. А вы только один… - блаженная улыбка во весь рот.

На эту реплику старик тоже не обратил абсолютно никакого внимания, но глаза его сияли в темноте. Нерст торжествующе улыбался. Он осторожно потыкал салат своей вилкой, после чего решил всё-таки, что смешать с макаронами их гораздо лучше. Альберт критично оглядел своего соседа, и пришёл к выводу, что такому человеку от него нужно действительно что-то важное.

- И всё-таки, что вы имеете сказать мне? Что вас затащило к такому халтурному работничку вроде меня?

Теперь торжествующе улыбался уже старик.

- О! - и он выразительно поднял палец вверх. – Я уже давно к вам присматриваюсь. Вы не думайте, будто я – случайный прохожий. Я вас хорошенько уже изучил! А в особенности то, чем вы занимаетесь! Вам нужны деньги, и я знаю как вам их достать…

- Стоп! Ни в какие аферы я не буду вмешиваться! Посторонний человек мне предлагает вмешаться в выгодное для него дело. Да, настолько уже испорчен мир: когда мы видим доброжелательного человека, мы не принимаем от него помощь и сочувствие, а ждём какого-то подвоха. Я такой же. Увы, – Нерст ловко поддел ещё одну макаронину и отправил её в рот.

Старик, чувствуя, что здорово проигрывает дело, немедленно достал из кармана свой последний козырь, которым оказалась какая-то порванная в нескольких местах бумажка. Дрожащей рукой он протянул её через стол к сидящему в напряжении Нерсту. Взгляд бывшего машиниста стал напоминать вопросительный знак при этом интересном движении его собеседника.

- Грайам Берг! Вы слышали об этом человеке?

Нерст как-то невольно насторожился и начал копаться в огромных закоулках своей памяти. Нашёл он много чего там интересного. Грайам Берг… знаменитый писатель, а вернее редактор газеты, пишущий туда всякие язвительные и сатирического толка статейки, за что вскоре и поплатился. Так же известно, что он в прошлом был моряком. А уж писали про этого человека много!

- Да как же о таком не слышать? – удивился Альберт.

- Вот вам как раз к нему и надо! – обрадованно произнёс старик. – Вы знаете о его настоящей судьбе?

- Я остановился на том, что он оказался неугоден правительству. А дальше было просто некогда. Некогда газеты читать – а то кто же уголь будет закидывать в печку?

Старик достал, словно фокусник, газету и вручил, словно презент, Альберту. Тот с недоумевающим лицом раскрыл её на второй странице и увидел бросившийся ему в глаза заголовок: «Прославившийся своими революционными идеями Г. Берг наконец-то вышел на свободу и готов к новой информационной войне». Но даже заголовок для Нерста не был так страшен…

- Так что же вам от меня нужно-то? Что, кроме меня машинистов нет во всей округе?

- Бывших, да ещё физиков, да ещё озлобленных на весь белый свет, нет. Дело не в редакторе этой газеты, а в моём опекуне. Он собирает людей отчаянных, и суровых. Вы меня поняли. Я же знаю, работа вам очень нужна. Приходите сюда, к этой станции завтра. Я думаю, вы приятно удивитесь, увидев, что же именно я вам оставил и припас. До свиданья, дамы и господа!

Старик величаво поклонился в обе стороны и направился к выходу. Только после этого до Альберта дошло, что он так и не спросил его имени. Однако же, больше он этого человека не видел.

Из дневника Альберта: «С Грайамом Бергом я познакомился совсем при нелепых обстоятельствах. Это было незабываемо».

[Генерал]

ГЛАВА II

Грайам Берг, пожалуй, известен был на всю Америку не столько своими статьями, сколько скандалами, которые он то и дело постоянно развивал. Это было совершенно необычно, незабываемо. Ничто так не обсуждалось, как его очередная оригинальная выходка. А Бергу, что ни говори, на публику играть нравилось.

Это был высокий, коренастый мужчина с крепким телосложением. Мускулы натренированного человека здорово перекатывались под курткой – вечное воспоминание о своей бывшей работе – моряка! Так ведь работа-то была достаточно тяжёлая, и мало в ней было романтизма. Хотя, с другой стороны, он узнал жизнь. Он встретился с ней лицом к лицу. И не один раз.

Однако, в мире и без того полным-полно интересных людей и мест, и как-то тратить своё время на такую чёрновую работу ему не захотелось. Неизвестно, что неутомимого борца со стихией заставило сесть за пишущую машинку, но вскоре многие поняли, что этого он лучше бы не делал.

Знаете, есть такой факт:

К одному известному писателю стали приходить новички и читать свои произведения. Прослушав один из таких рассказов, писатель был настолько удручён, что только посоветовал:

- Читайте! Читайте больше книг!

- Но почему?

- Потому что тогда у вас не останется времени, чтобы писать!

Так вот, Бергу, наверное, тоже многие хотели сначала подобное предложить. Ну кому нужны скучные статейки, если их и так полным-полно? А прочие журналисты недаром называли Грайама дилетантом! А особенно они любили смеяться над его необычным именем. В своё время на них им тоже удалось подзаработать. Весёлые карикатуры.

Народ начал таскать газетки с этими карикатурами просто нарасхват! Ну ещё бы, такая весёлая шумиха вокруг какого-то моряка. Явно это неспроста!

А Берг, человек предприимчивый, сразу понял, что нужно народу и как нужно писать. И отныне его газета «Оракул наших дней», издателем и корреспондентом которой являлся только он сам, стала пользоваться популярностью у других людей из-за своих многочисленных карикатур и насмешливых статей. А делалось это очень просто – Берг много путешествовал. И по ходу строчил сатирические зарисовки на людей, на события. Во время какого-то важного события в стране, его газета совсем шла нарасхват.

Чего уж тут говорить, нетрудно догадаться, что он был неугодным правительству. Он постоянно цапался со всеми, а потом в ярких красках обрисовывал всё это в своей газетёнке. И выходило, что материала и событий у него столько, что любой другой журналист мог бы даже ему позавидовать.

Когда происходило в стране что-то важное, Берг на страницы расписывал то, что он ел сегодня на завтрак. А рисунки делал он сам – особенно, если принять во внимание тот факт, что рисовать он не умел. Уже забавно.

Когда в стране ничего не происходило, он раздувал любое мизерное событие до масштабов страны. Сначала все ему так и верили, а потом просто стали смеяться. Если бы Бергу этого было достаточно!

Его стали приглашать на ужины, где он выкидывал одну выходку за другой.

Наверное, за одну из таких выходок он сейчас и сидит здесь, в местной тюрьме.

Впрочем, Грайам и не думает отчаиваться. Оптимист по натуре, он по-прежнему старается убедить этот мир в том, что все вокруг – идиоты, а он всегда прав. Он делает какие-то запутанные логические цепочки, что-то чертит. Господи, как он уже всех достал, этот чёрт! А ведь ему совсем немного лет, и вся его жизнь ещё только в рассвете. Сколько его ещё терпеть!

За одну из таких выходок он и сидел сейчас у себя в камере. Временно, конечно, но он старался максимально получить от этого удовольствие.

В маленькое окошечко бил свет, и чётко освещал тяжёлый подбородок, поджарую шею, и выгоревшее лицо бывшего моряка. Его чёрные глаза то и дело посмеивались. По-моему, он всегда смеялся. Потому что всегда давал этому какие-то поводы. Вот и сейчас. Он сидит на месте, и продумывает что-то снова, чтобы вывести всех людей из себя.

Рыжая его бородка кажется выгоревшей на солнце. Глаза сияют. Нос с горбинкой направлен в сторону выхода. Волосы в беспорядке, а на лбу у него какая-то лента, которой он и держит сзади (волосы). Как женский ободок, только мужской. Как раз в стиле Берга. По этой странной голубой ленте, которой он перевязывал себе голову его и узнавали. Его с ней и рисовали.

На нём тельняшка не первой свежести и помятые штаны.

Камера небольшая. Сначала в ней был даже стол – так предполагалось сделать, чтобы заточение не показалось тому таким уж скучным.

Там даже была пишущая машинка. Но Берг нет же, не мог успокоиться. Вот и сейчас… Он смеётся. Да, ему весело. Хотя сейчас его лишили главного злостного орудия. Хотя нет, ещё не лишили. У него есть голос! Голос демократии!

Американцы мысленно проклинали ту страну. Откуда мог взяться этот чокнутый моряк со своими заморочками.

- А знаете, - громко кричал на весь коридор Грайам, лежа у себя на кровати. – В детстве я очень любил читать книги про чилийских патриотов. Они подвергались таким же пыткам, как и я. На мою беду, тогда мой дух оказался слабее…

- Может, ему в еду чего-то подмешать, чтобы он заткнулся? – ворчал один из надзирателей.

- Не пройдёт! – кричал Берг. – С моим-то здоровьем настоящего мужчины не пройдёт! Это вы тут все сидите, как корабельные крысы, жизни не нюхали. Слабаки! А вот моя тётушка всегда мне говорила: «Запомни, Грайам…»

- Откуда же ты такой выискался, чёрт?

- А я свою бабушку звал Ома. Потому что Ома по-голландски «бабушка». А бабушка моя была родом из Голландии, - продолжал заливаться Берг, чувствуя, что уже порядком всем надоел. – Не надейтесь, мой голос не охрипнет. Он привык весь день орать. И вы привыкнете. Так вот, моя бабушка…

И дальше Грайам рассказывал, независимо от того, слушают его, или нет. Особенно везло его соседям. Зная, что с ними сидит по соседству такая звезда, как Берг, они некоторое время с любопытством слушали все его издевательства над людьми. Но больше всего им понравилось то место, когда у писателя убрали стол и пишущую машинку за очередные выходки. Это было в три ночи, когда он на всю тюрьму решил посвятить своего муравья в кавалеры Ордена Почётной Ложки.

Муравья, кстати, тоже убили, на всякий случай. Впрочем, Берга это не заткнуло, а дало повод для ора до самого утра, что тюремщики мысленно хотели его убить. Да и соседи по камерам тоже.

Грайаму было нечего терять. Он добивался своей цели любыми окольными путями и вовсе не хотел отступать, видя, что всё у него неплохо получается.

- А между прочим, того муравья, что вы так жестоко и безнаказанно убили, звали Джоном. Давайте называть вещи своими именами: вот кровать, назовём её Джеком…

- Они никогда не замолчит, - раздался вздох по ту сторону камеры.

- Не могу молчать! – выпалил Берг. – Когда такая погода и такая сырость встречаются в моей камере. Считайте меня сумасшедшим, но я вношу разнообразие в вашу жизнь. Убогие серые людишки! Посмотрите, до чего вы довели себя! У вас здесь плесень кругом от скуки. Так внимайте же голосу приключений, может хоть так вы познаете жизнь настоящего мужчины.

- Берг, а Берг, вот скажи, сколько тебе лет? Вроде работящий парень, а несёшь такую чепуху… как и в твоей газете-то!

- Главное, что у меня есть деньги. Кушать-то хочется! А не скажу я, сколько мне. Я стесняюсь. Хотя нет. Вот слушайте задачу: если к моему нынешнему возрасту прибавить половину возраста вашего и помножить…

Ругань за дверью, а потом громкий стук чем-то тяжёлым в дверь. Последний способ заткнуть Грайама. Не-ет, Берг не сдаётся! Ну, дубасить-то они по любому долго не смогут. Скоро силы иссякнут. Сейчас, пар выйдет из голов.

- И кипит их разум возмущённый, - строкой из «Интернационала отвесил Берг, перекрикивая огромный скрежет и грохотанье за дверью.

Он оказался прав. По прошествии несколько минут этот кто-то там, дубасящий в дверь, совсем выбился из сил и прекратил делать свои дела. Что ж, Берг снова разгулялся и начал дальше рассказывать и сочинять забавные случаи, доводя их до такого состояния, когда хочется убить рассказчика, а не слушать его.

Ближе к полудню началось какое-то шевеление. Арестантов повели на прогулку, А Грайама – нет. По вполне известной причине. Но через некоторое время к нему постучался надзиратель и провозгласил, что скоро к нему придёт очень важный гость очень важной профессии. Типа, только этот человек сможет совладать с Бергом.

Да уж, у этого писателя дни скучными уж никак назвать нельзя было. После этого заявления Берг на некоторое время замолк, и все вздохнули с огромным облегчением.

Не тут-то было. Затишье перед бурей. Но не повезло на сей раз тому бедному человеку, который решил померяться с ним в искусстве красноречия.

Грайам нашёл где-то кусок угля и туи же использовал его. Долго и старательно он принялся по памяти наносить на стену карту Нью-Йорка. Со всеми портами, улицами. Это занятие поглотило его. И когда надзиратель из интереса приник ухом к двери в его коморку, то услышал только странный скрежет по стене. Но он уже был счастлив, что тот замолк.

Вскоре пришёл и очень важный человек. Берг понял это по восстановившейся в тюрьме тишине.

- Эй, очень Важный Человек Очень Важной Профессии! Можно я буду называть тебя так? – наконец-то подал голос Берг.

В ответ ему тишина. Что, сдурели они все что ли! Сам Грайам говорит!

- А я про вас тоже напишу в своей газетёнке, когда выйду!

- Если выйдете, - раздался голос по ту сторону.

- Эй, голос с того света, не знаю, какому призраку ты принадлежишь, но здесь, зуб даю, долго сидеть я не буду. Да и по работе уж больно соскучился. Что вы все читать-то будете, если я сижу здесь!

И снова тишина. Так, Берг, что у тебя тут ещё есть. Ах они! Ничего не оставили в камере.

- Берг, мы хотим с тобой поговорить.

- Вы читали Рабле?

- Что-о?! – опешил какой-то новый голос.

- Рабле читали?

- Да, - соврал голос.

- А я нет, - обрадовался Берг. – О чём нам с вами говорить? А когда говорить-то не о чем, надо делать и поступать так, как учат нас наши надзиратели. Когда они не хотят говорить с людьми, знаете что они делают? Во-от так!

И он со всего размаху ударил кулаком в дверь. И ещё. И ещё. Хорошая какофония стала царить вокруг, и все поняли, что тут даже Очень Важный Человек Очень Важной Профессии может не помочь. Тяжёлый случай. А Берг развлекался. Точнее даже, он здесь просто отдыхал, и в тоже время занимался своей любимой игрой: играл на нервах. Что-что, а этому Грайам в совершенстве умудрился овладеть. Такой уж он по натуре…

 

Через некоторое время Берг всё же устал, и звуки какофонии прекратились. Тюрьма вздохнула с облегчением. «Наивные! - подумал Грайам. – Ведь это затишье перед бурей!» Но он пока решил не подавать никаких признаков своего существования. Завалившись на кровать, он в некоторой задумчивости принялся поглаживать себя по бородке.

Через некоторое время послышалась возня у двери. Кто-то с кем-то что-то рьяно обсуждал, что-то доказывал, злился и ругался. А потом эти кто-то отперли дверь ему в камеру.

Берг и ухом не повёл.

- А у меня глубокая депрессия, - обратился он к вошедшему, не удосужившись даже посмотреть на него. – На меня, знаете ли, внимания не обращают. Не кормят. Печально, знаете ли.

- Вы – Грайам Берг?

- Вчера был я. Сегодня я решил побыть Наполеоном. Как думаете, мне эта роль подходит или и впрямь нужно покрасить волосы?

- Что это?

- Не понимаю, о чём вы.

- Обернитесь и посмотрите, куда я показываю. Там на стене.

- А, - понятливо протянул Берг. – Вы про трещины. Это господа тюремщики старались. Отвратительная камера, не правда ли? Я тут уже вторые сутки сижу! И знаете, за что? Я заступился за несчастного муравья, а они вот так вот со мной поступили. Понимаете ли.

Человек остановился напротив Берга и критически, с презрением осмотрел его. Грайам ответил ему долгим продолжительным взглядом. Выждав паузу, в ходе которой они осматривали друг друга, Берг, заметив, что этот некто, смотрит ему долго в глаза всё же спросил:

- Ну, и какого цвета у меня глаза?

- Зелёные? – ляпнул с ходу человек.

-Не-ет, - обрадовался такому случаю поддеть человека Грайам. – Там возле зрачка такие серые просветы и карие отблески, а уже потом всё идёт зелёное. Нам тут, знаете ли, книг не дают читать, пишущую машинку и ту забрали, вот и приходится как-то себя занимать.

- И много ли вы о себе узнали?

Берг не ответил. Но этот некто к нему вошедший уже начал забавлять его. Уж больно много в нём было наивности и серьёзности. И всё же, интересно, кто он и зачем пришёл. Берг, конечно, личность известная, но не настолько, чтобы кто попало ходил ему на паломничество в камеру. По крайней мере, Грайам был уверен. Что эта камера долго не будет зваться «его».

- Что вы там разглядывайте?

- Трещины, - отрезал человек.

- А-а, так это вы Очень Важный Человек Очень Важной Профессии? Приятно познакомиться. Так вот, разглядывание трещин на стене может сказать очень многое о вашем характере. Вот скажите, вы кто по темпераменту? Помните, ещё Аристотель установил…

- Послушайте, молодой человек, я пришёл сюда по делу.

- Меня не волнует, зачем вы пришли. Дела у меня нет. Дело уже давно передали другим.

- Да вы прекратите нести чепуху или нет?!

- Угол падения равен углу отражения! И на обломках самовластья напишут наши имена… Мы не последние римляне! За нами пойдут легионы.

А шли мы как-то в Яромерь…

И он начал своим глухим басом орать какую-то песню, то и дело заставляя вздрагивать всех здесь присутствующих. Это был какой-то странный военный марш, но слова его знал почему-то только Берг. Мелодия (если таковая и была), была выполнена самым нелепым образом и по-прежнему действовала всем на нервы.

- И всё же объясните, что это за дикий шедевр дикаря?!

Берг нехотя поднялся с жесткой кровати, взял отложенный кусок угля и подошёл к стене.

- Здесь написаны улицы.

- Это я уже понял. Я читать умею.

- И что же вас не устраивает? Да, конечно, названия некоторых портов со временем могли и устареть. Но я вовсе не хочу вас дезинформировать, поверьте.

Он сам долго стал стоять возле карты огромного города, нарисованного от его же руки. Затем, вдоволь испачкав себе руку углём, он приблизился к человеку, но пока трогать его не стал. Грайам подошёл к корявой надписи «Уолл-Стрит» и поспешил нарисовать от неё куда-то вглубь города расходящиеся стрелы. Они соединялись возле какой-то мелкой улочки, а оттуда почему-то шли в порт. На Уолл-Стрит довольный Берг нарисовал какие-то собачьи морды, злые причём. Возле порта он изобразил каких-то поросят.

Теперь миссия выполнена. А главное – человек в полном недоумении сейчас стоит перед ним.

- Так что это?

Берг глухо рассмеялся. Этот смех был подобен писку летучей мыши – такой же неприятный и страшный. Подобно лезвиям ножа, начали скрести кошки в душе этого странного человека.

- Так кто вы? Журналист? Психолог? Или так и останетесь инкогнито?

- Да вы просто сумасшедший!

- И что только не выдумают люди, лишь бы оправдать мои поступки! Я всего лишь романтик. Я видел жизнь. А вы… Эх вы-и! – Берг махнул с досады рукой, как будто его задели за живое. – А если дождь во время усушки, а?

Человек посмотрел на него несколько обезумевшим взглядом.

- У вас острое помешательство!

- Спасибо, доктор, за диагноз! А сам-то я себе не додумался его поставить. Постойте-ка! А уж не вы ли тот знаменитый психо-чего-то- там, который первым был из моих главных читателей. А! Это же с вами тогда мы встретились на званом обеде у какого-то там предпринимателя. Помните? И мы с вами вместе тогда сидели за одним столом, а потом я пролил на вас соус… Дорогой такой. Вот так люди!

Берг рассмеялся и подошёл к покрасневшему резко человеку совсем близко. Он всё продолжал захлёбываться от смеха, вспоминая, что он там ещё наворотил, и как, главное, потом всё это расписал у себя в газетёнке. Его совсем коробило от хохота.

- Вот это да! Не ожидал увидеть старого знакомого! Самому аж вот так смешно!

И он дружески похлопал его по плечу. Читатель уже догадался, какой именно рукой Грайам совершил эту выходку.

Просмеявшись вдоволь, Грайам снова посмотрел на стену, разрисованную им.

- Как вы думаете, у меня высокий творческий уровень, а? Я ещё что-то могу или как?

- Откуда вы только такой взялись, - проворчал что-то человек, разом чувствуя себя как-то неуютно в компании этого странного типа.

- Откуда? Моя родина для всех вас останется секретом. А то уж больно большое паломничество нынче туда собирается. А моя родина всех не поместит на своей небольшой территории.

Берг замолк и принялся долго и выразительно смотреть на стену. Тот человек, которому зачем-то понадобился печально известный журналист, совсем загрустил. Он понял, что то, зачем он сюда явился, весьма и весьма напрасно. И не требует столь больших жертв.

- И всё-таки, что это у вас там нарисовано? – напоследок спросил он.

- О-о, это игра.

Берг сложил руки на груди так, что в нём начало проявляться превосходство над всем миром. Гордость совсем заломила его. И сейчас, стоя в своей привычной для моряка позе, он с интересом смотрел на стену, продумывая свои последующие слова. А ведь от них и зависело – уйдёт ли этот надоедливый человек, или же будут приходить такие же зануды, но несколько другие.

- Сейчас я вам объясню несложные правила этой интересной игры. Я её вчера придумал, пока смотрел на эту подозрительно голую стену. Она мне не внушала доверия, понимаете ли.

- Странно, - буркнул что-то под нос человек.

- Эти собаки, стрелки – это означает целый мир, который придёт потом. Помните, как в книге того писателя, забыл уже, как там его…

И понеслось. Грайам начал нести всякую подобную чепуху, окончательно взрывая голову этому бедному человеку. А тот слушал, слушал.

А потом плюнул. И это был действительно триумф – для него, для Берга!

Через некоторое время произошли очень интересные события в этой тюрьме.

Нет, плевать на то, что срок Грайама подходил к концу, но за такое хамство и издевательство он мог бы просидеть ещё. Впрочем, не будем забегать вперёд, и посмотрим, что же всё-таки произошло на самом деле и как всё обернулось.

Надзиратель всё то время стоял у двери и напряжённо всматривался в глазок, а так же подслушивал эти интересные разговоры. То, что Грайам был в здравом уме, но просто бесил людей – это было понятно и невооруженным взглядом. Но, господи, как же он всех успел достать.

А потом последовало следующее. Человек Очень Важной Профессии (мы так, к сожалению и не узнали, что это за профессия такая интересная) вскоре подошёл к двери, что-то ещё закричал Бергу, равнодушно смотрящему на своё произведение искусства, и приготовился открыть дверь. Надзиратель вовремя отпрыгнул в сторону, и это спасло его от разоблачения.

Человек в высоком пальто вышел, в гневе хлопнул дверью, и разозлённый только что прошедшим визитом, крикнул на всю тюрьму:

- Да он же просто сумасшедший!

И ушёл. Бесславно и позорно.

А Грайам уже начал мысленно подсчитывать гонорары за следующий выпуск «Оракула Наших Дней». Он явно был бы сверхприбыльным! В общем, журналист почувствовал, что день уже прошёл не зря, и посему стал напевать какие-то старинные романсы, причём с его хриплым, надорванным голосом это превращалось в настоящую пытку.

Неизвестно, сколько бы ещё Берг пытал своих соседей и всех-всех-всех, но вскоре наступило долгожданное затишье перед бурей. Но буря прошла мимо.

На следующий день надзиратель нехотя вошёл к нему в камеру и возвестил одну интересную новость:

- Вы освобождены.

- А что такое? – чуть не смеялся Берг.

Он ведь помнил ещё, как всю эту ночь не давал всем спать своими песнями.

- Достали вы уже всех нас. Лучше самому под суд, нежели держать вас здесь, чёрт побери!

- Сколько уважения к моей маленькой персоне! Любой другой человек на вашем месте начал бы изрыгать проклятия. А вы – нет. А это всё потому, что вы забрали у меня самые нужные книжки. Ну, погодите, машинку свою я ещё у вас заберу. Вы сами будете жалеть, что забрали её у меня.

Смысл всей этой беготни получился очень интересный. Грайам ушёл на свободу раньше положенного – его самого выгнали из тюрьмы. Чем-то приключения Берга походили на «Приключения бравого солдата Швейка» по своей фантастичности и красочности.

В общем, он стал первым в истории человеком, которого изгнали прочь, чтобы он тут всех не доставал. Сегодня Берг обязательно напишет подробно о своём освобождении.

А когда он вышел прочь, свободный аки голубь небесный, то ещё больше удивился тому, что увидел. Его ждал какой-то загадочный джентльмен с тростью и в пальто.

- О! Иди сюда, кусок добра! – усмехнулся господин. Он носил усы очень необычной формы. И Берг отметил про себя, что они кому-то его напоминали.

- Ты кто? – резко начал журналист.

- Посмотри на меня. Не узнаёшь?

- Кайзер?! – судя по усам, поспешил высказать своё предположение Берг.

- Генри. Генри Читтер. Ну неужели самого неудачливого предпринимателя, у которого закрывались одно предприятие за другим, никто не помнит? Что нынче за жизнь странная пошла, - вздохнул он. А потом ткнул пальцем в живот Бергу. – Ты! Пойдёшь сейчас со мной. Такие люди мне ещё нужны.

- Я нужен всем, - расхохотался Берг. – Но разве я могу быть уверен, что меня не похитят?

Читтер посмотрел на него с большой ненавистью, и Грайам умолк. Когда Читтер пошёл вперёд, он поспешил следом, размышляя, чем это для него может обернуться.

Но всё было не так уж и плохо. Если не считать той комичности, которую они так здорово демонстрировали: Берг, высокий, мускулистый, и крепкий; и Читтер – роста среднего, худощав, вид самого обычного разгильдяя - предпринимателя.

А потом он накормил Берга в одном из местных трактиров и они разговорились.

К концу дня Грайам решил работать так же и с дядей Читтером. Совсем даже позабыв про свою несчастную газетёнку, которую к завтрашнему утру планировал выпустить.

Так всё неожиданно и началось. Выйдя из тюрьмы, Грайам и не подозревал вовсе, в какой водоворот он попал. Собственно, как и Читтер.

[Генерал]

Глава III

А ведь это был Читтер. Злой на весь мир, разорившийся предприниматель Генри Читтер. Его явные неуспехи во всех предприятиях давно наталкивали его на неприятные весьма размышления, но с ними он уже ничего поделать не мог. Надо было как-то выпутываться из сложившийся ситуации, а это было весьма непросто.

Сейчас с ним был Берг. Вот интересно, с какой бы это стати этот рыжий дикарь пошёл с ним чёрт знает куда? К тому же если он так рьяно притворялся (да-да, именно притворялся!), что не знает его.

- А ты не прав, - негромко заметил Читтер. – Я отлично тебя знаю и ты уж всяк помнишь меня. Вспомни, в чьём помещении ты печатал свою газету?

- Последний раз это было в поезде, - напряг память Грайам. – А потом я попал в тюрьму, где так и не завершил последний выпуск газеты. Там я хотел рассказать миру о том, как меня выгнали из тюрьмы досрочно, лишь бы я заткнулся.

- Но ведь так не бывает! – удивился невольно Генри. – Ведь вся твоя жизнь это не что иное, как приключения барона Мюнхгаузена…

- Я не привираю свои истории, я всего лишь иногда их приукрашиваю, чтобы правда лучше лезла в умы моих многочисленных читателей. А, я понял о ком ты. Я помню, что какое-то время жил в небольшой лачужке на Ривер-стрит, там и находилась твоя контора. И там я снимал комнату для своих издательских проделок?

- Ну вроде как да, - смутился сразу Читтер.

Генри вроде как ещё строил из себя интеллигента, но его потрёпанное пальто, в некоторых местах грязные штаны заставляли задуматься совсем о другом. Издалека, он,бесспорно, был самым настоящим господином, но вблизи становилось ясно, что он всего лишь какой-то разорившийся американец. Их здесь много таких. Подобных ему.

- А я-то всё думал, с чего бы это мне так знакомо твоё лицо! – рассмеялся Берг. – Запомнил я твои пышные усы, джентльмен удачи!

Последняя фраза была сказана с особым ударением, и Генри тут же смутился ещё больше, не зная, что и ответить-то. Весёлый и циничный характер Берга всё-таки бросался в глаза. «Интересно, а способен ли этот человек хоть когда-то быть серьёзным?» - пронеслось в голове у Читтера.

- И всё же, не понимаю, зачем тебе нужен такой здоровяк, как я.

- Не беспокойся, я всё уже придумал, - вздохнул он и натянул перчатки. – На худой конец я всегда с радостью подкину тебе пару идеек для газетёнки.

- А с чего это тебе вдруг мне помогать? К тому же ты – предприниматель, а у вас у всех кишка тонка! Вы все просто мешки с деньгами…

- Да если бы, - разозлился Генри. – Тогда бы меня тут и в помине не было, дорогой мой. Мне нужны люди. Особенно такие, как ты. Сильные. А ты ещё и бывший моряк.

- Как же так! – возмутился Грайам. – Я же теперь уже неженка. И давно не пробовал на вкус медвежатину. Какой же из меня настоящий мужчина! А ты ещё посмотри! Я занялся какими-то искусствами. Стал дядей с хорошими манерами. Пишу что-то для общества. Хожу везде, всё смотрю, конспектирую. Моряк-то весь из меня вышел, а знаешь, иногда так хочется ругнуться крепким словцом или без разбору оглушить целую бочку вина!

- Если долго тебя слушать, - заметил Читтер. _- То вы, моряки, сплошь и рядом одни пьяницы и драчуны.

Грайам вдруг остановился и с недовольной миной обернулся к Генри. Взгляд его не выражал ничего доброго. Он уже давно хотел высказаться что-то на затронутую тематику. А теперь ещё, вдобавок ко всему, Берг со своим прямолинейным характером действительно хотел воплотить сказанное им ранее в жизнь.

Он положил руку на плечо Читтера и как-то разом сжал его. Генри стало совсем не по себе, зная, какую силу имеет этот необычный журналист. Читтера взял испуг от дальнейших действий этого гиганта. Но он просчитался – на его счастье Грайам вовсе и не думал запугивать его.

- Да разве ты знаешь, что такое целыми днями корпеть на работе? Спать пару часов в сутки, и работать, пахать как лошадь? И никто-никто не вытрет тебе сопли. А нужны деньги. И ты работаешь, пашешь. Когда твои пальцы стёрты, а руки огрубели до такой степени, что чем-то напоминают камень. И что, скажи ты бы сделал в свой единственный выходной? Да, мы напивались, как собаки, дорогой, чтобы хоть на миг забыться от всей этой работы. А следующая неделя – снова тоже самое. И некому жаловаться. А денег, сам понимаешь, всё равно кот плакал. Да что вы знаете, неженки!

Последние слова он произнёс с откровенным призрением и взял в свою руку ладонь Читтера. Стянув с руки предпринимателя перчатку, он показал ему, как сильно отличаются их руки. Мягкая, практически нетронутая кожа Читтера – и рядом твёрдая, погрубевшая кожа Берга, ногти и те в некоторых местах расслаиваются. В общем, Берг представлял собой самого обычного работящего мужика.

- И как же ты стал тем, кем стал?

- Это призвание, его заслужить надо, - Грайам вдруг строго посмотрел на Генри. – Вот ты-то его как раз и не заслужил. Потому и проигрываешь. Какой там из тебя человек с деловой хваткой! Скажи, какой уже по счёту твой промах тебя подкосил недавно?

- Пятый? – наугад ляпнулЧиттер, быстро натягивая перчатку и отходя на некоторое расстояние от Берга.

- Что, боишься? – улыбнулся Грайам. – Да я же не кусаюсь. Ты и не почувствуешь, если что. Толстый и тонкий – какая у нас с тобой всё-таки милая компания!

Читтер тоже позволил себе улыбнуться. Он был сейчас крайне весь задумчивый и поглощенный одним лишь собой. Его интересовало только то, что он будет делать дальше. Недавно закрылся последний оплот его существования на большой земле – маленький велосипедный магазин. А теперь у него совсем нет денег.

И даже такие люди вроде Берга могут пойти в дело. Он надеялся, что сидеть в этой дыре долго ему не придётся. Безденежье никак не входило в его планы. Нужны были деньги. Надо было срочно найти клад или ограбить кого-то. Но, Господи, как это всё примитивно!

- Какой из тебя писатель, если ты даже в своей газетёнке не всегда всё прописываешь классическим литературным языком! – возмутился вдруг Генри.

- Зато я видел жизнь. А эти твои чёртовы издатели ничегошеньки не знают об этой жизни, а всё лезут туда же. Канцелярские крысы – так вы их вроде называете?

Они ещё долго так говорили о совместных неудачах друг друга, а потом таки разошлись. И Читтер вновь столкнулся со своей вопиющей реальностью. Надо было вытаскивать себя за косу, подобно Мюнхгаузену. Жаль только, он ещё пока не придумал, как к себе расположить того же Грайама. Да! Начать надо с этого.

На следующий день он попытался хоть как-то найти Берга, но ему отвечала страшная тишина. Читтер, злобный и недовольный на весь мир, просто прохаживался вдоль улиц, и вид его привлекал внимание. Однако Генри как-то было всё равно.

Потом его кто-то окликнул позади, и он узнал своего бывшего товарища – вместе с ним жили когда-то по соседству.

- Что, совсем разорился, старый пёс? Одна лишь смена белья – да и та, как будто только что пережила кораблекрушение? – он начал смеяться.

- Если где-то убыло, значит, где-то прибыло, - многозначительно произнёс Читтер.

- Не волнуйся, это явно не касается твоего денежного вопроса.

Генри только заскрипел зубами от досады и вздрогнул. Он ещё помнил те времена, когда сам валялся в нищете, и дорожал каждым куском еды. Но это было давно, и уже успело позабыться. Но страх вернуться к той жизни всё-таки заставлял голову Читтера работать увлечённо и постоянно. Жаль только безрезультатно.

Американская экономика совсем недавно здорово пострадала от биржевых паник, а это вызвало повсеместный рост безработицы. Вот и Читтер и попал как раз во все эти биржевые паники. Но теперь ему, как и всем остальным, нужно было выкручиваться как-то из своего незавидного положения.

Присев на ступенях какого-то дома, он с сомнением начал обдумывать свои дальнейшие действия. А ещё этот Берг. Да, он сам частенько зачитывался его газетой, видя в нём какую-то родственную себе душу. Ещё бы! Сам он тоже обожал всё сатирическое и прекрасное.

А потом до него наконец-то дошло, что делать. Озарение так называемое. Резко встал с места, отряхнул и без того грязные штаны и побрёл куда-то, не обращая внимания на смешки где-то позади него о его же бедственном положении. Он решил схватиться за последнюю соломинку. Как утопающий. И он был уверен, что эта самая соломинка и вытащит его из омута проблем.

Генри тяжело шагал по улице, пока случайно не наткнулся на мальчишку, продающего газеты. Тот выкрикивал главную новость – вот только из-за неё Генри-то и насторожился.

- Очередной суд против известного издателя и журналиста Грайама Берга!

Сначала Читтер не совсем понял, в чём дело. Ведь совсем недавно его тоже судили. Неужели так много страждущих скрестить с ним шпаги? А потом он взглянул на смуглого мальчугана с пачкой газет – привычный атрибут городского пейзажа конца девятнадцатого столетия и поспешил спросить:

- Сколько стоит?

- Пять центов! – возвестил мальчишка, и Читтер совсем лишился мелочи, собственно, как и своего обеденного чая, который стоил примерно столько же.

Взяв газету в руки, он быстро начал разворачивать её, ища знакомое имя этого странноватого человека. И нашёл. А судиться с ним хотел давний знакомый Читтера, с которым они вместе оканчивали учёбу. Впервые Генри улыбнулся. В его голове созрел гениальный план и он хотел во чтобы то ни стало его исполнить. И именно им завоевать расположение Грайама для дальнейших действий в свою пользу.

Этого необычного знакомого он нашёл очень быстро. Всё-таки память у Читтера была просто удивительна.

- О, кто пожаловал! Наш любимый ирландецО’Читтер! – этот человек, к которому пришёл Читтер с газетой, даже прихлопнул в ладоши.

- Здравствуй. Значит, Берг чем-то тебе не угодил?

- Терпеть не могу этого выскочку с его-то прямолинейным характером. Если он пробовал на вкус холод и голод, это ещё не делает ему нимба над головой.

- Правильно! А вот у меня на него тоже зуб имеется. Давно хочу свести с ним счёты.

- Ну, вот мы хоть в чём-то сошлись.

Читтерслащаво улыбнулся и рассказал только что выдуманную им историю про то, чем именно обидел его этот многострадальный журналист. Но план Генри начал уже работать. А этот человек даже не сопротивлялся помыслам Читтера.

Через некоторое время заявление в суд подаёт Генри Читтер. Тоже на Грайама Берга, чем ещё больше сбивает с толку судью. Но они-то условились совсем по-другому. И медленно пороховая бочка с гвоздями начала зажигаться. Генри сам смеялся, когда думал о том, что произойдёт дальше, и самое главное, что ждёт того бедного человека, который решил пойти против Грайама. Но это – только потом!

Итак, план начал работать. Судья начал мешкаться от того, что не знал, что ему делать. Затем пришёл этот молодой человек и наглым тоном заявил, что забирает своё заявление. Но повестка в суд для Берга уже была выслана. Потом пришёл Читтер, и всё оказалось улажено следующим образом:

Заявление человека было переписано на имя Генри, и тот имел целых два обвинения против Грайама. А этот человек, в прошлом известный на город юрист и знаток всех этих процессов, выступить решил в роли адвоката Читтера. И всё было оправдано – против такого человека, как Берг – все средства были хороши!

Но истинную цену всему знал только Читтер. Он, и только он знал, к чему всё клонится.

А через три дня состоялся суд.

Удивлению Берга не было предела, когда он увидел неторопливо шествующего к своему месту Читтера. Грайам на миг потерял свой дар речи, а потом снова расположился в позе вечно уставшего человека и принялся выжидать, чем дело кончится.

Потом вышел тот человек и присел рядом с Генри. Судья представил его, как адвоката. А во время зачитывания обвинения процесс начал съезжать с катушек.

Всё началось с того, что процесс был прерван храпом Берга, который назло всем умудрился заснуть в столь краткие сроки. «Ему надо быть актёром», - с улыбкой заметил Читтер, выжидая нужных моментов для атаки. Но он и тут просчитался.

Когда Берга-таки растолкали, он поспешил уйти прочь, мотивируя это своими усиливающими болями в голове. Вдвоём в суде оставаться как-то странновато, и заседание перенесли. Но, как оказалось, это было главной ошибкой. Ибо голова Берга тоже стала всячески искать приключений.

Как говорится, больная голова рукам покоя не даёт.

Город, хмурый, серый, неинтересный старался всячески проследить за своим главным любимцем Бергом, но пока ничего не происходило. Все знали – ведь что-то должно случиться, а иначе Грайам быстро растеряет свой авторитет беспощадного юмориста и комика.

И он их не расстроил.

Следующее заседание состоялось тоже, через три дня. Пара зрителей появилось в суде и заняло соответствующие места. Казалось, суду уже ничего не помешало начаться, но тут было одно но – долго не приходил этот бывший морской дьявол. Через некоторое время он пришёл. Не один.

Возле него был человек карикатурного телосложения. Может, Берг специально доставал себе именно такого человека. Грайам сказал, что против этого человека некогда Читтер тоже устраивал процесс, который ничем не окончился. На беду Генри, этот человек тоже оказался из среды юриспруденции. Грайам представил всем его как своего собственного адвоката. Заметив азарт в глазах Читтера, он подмигнул ему правым глазом.

Второе заседание закончилось полной перебранкой адвокатов. Они начали скалить зубы друг на друга, а зал, состоящий из пятерых человек, напряжённо загудел, требуя каких-то отчётов, но их никто не слушал. Потом понеслись самолётики бумажные, в зале накалилось напряжение до предела.

Сейчас было ощущение, что это не суд, а просто пара заядлых болельщиков решила сходить на матч. В общем, какие-то сдвиги к абсурду уже начали происходить. И оставался только третий шаг – шаг к кульминации. Но сначала, бесспорно, завершилось впустую второе заседание. Его просто оказалось невозможным продолжать!

А дальше пошло ещё веселей. Народ, который с двойным упоением начал читать газеты про процесс Грайама Берга, потянулся в сторону здания, где проводились суды. Через те же три дня началось следующее заседание. И вот тут-то и началось!

Читтер и Берг почему-то помыслили в одном направлении. Едва народ повалил к дверям того зала, где их предстояло судить, они всех остановили. Берг выразительно поднял свой листок бумаги, раскромсал на много-много мелких частей, отдал часть бумажек Читтеру, часть оставил себе.

- Итак, господа, вход только по билетам. Билеты можете приобрести у меня и у того господина. Доллар – вход.

- Целый доллар! – возмутился кто-то.

- Не хочешь – не иди, - отрезал Читтер. – Мы никого не приглашаем на наше представление. Просто твой билет достанется другому.

Народ засомневался, побурчал. А потом просто покатилась волна давки и быстро образовалась очередь. Да! Вдвоём они уж всяк доведут эту ситуацию до полного абсурда. В конце концов, кто-то же должен будить эту страну!

Билеты в виде скомканных бумажек быстро пошли по рукам. Сразу народ стал толкаться в зал, занимать места. Они чувствовали, что этот суд должен быть просто интересным. И ничуть не ошибались в своих предсказаниях! Едва заняв свои позиции, они принялись с нетерпением ждать того момента, когда всё начнётся.

А потом появились с торжествующим выражением Грайам и Читтер. Они заняли свои позиции и принялись дожидаться начала суда.

Пришли адвокаты. Скандировал зал, увлечённый начавшимся процессом. Они явно интересовались происходящим вокруг. А потом Берг и Читтер, которым мысли пришли одновременно в головы, решили на миг куда-то отлучиться. В этом «на миг отлучиться» скрыт очень большой смысл. А судья, кстати, так и не смог утихомирить зал. Выгнать он их тоже не мог – что он один против таких головорезов, да ещё отдавших свои кровно заработанные деньги за такое представление! В общем, комизм ситуации то и дело нарастал с каждой минутой.

А потом появился довольный и улыбающийся Грайам Берг. В его руках был какой-то плакат. Он снова всем улыбнулся и поспешил сесть на место в зрительном зале, чем нимало смутил судью.

- Отныне я только зритель! Это война адвокатов, и я тут уже никаким боком! Мне остаётся только молиться… чтобы мой адвокат выиграл! – Грайам уселся поудобнее на стуле среди компании зевак.

Тоже самое проделал и Читтер, появившийся несколько позднее, но всё с теми же коварными намерениями. В его руке тоже был плакат. Заняв свободное место в углу, он громко произнёс в воцарившейся паузе:

- Ну что, господа, я собираю ставки. На кого будем ставить? На того господина слева или на дядю справа? Прошу шляпу-с.

Генри пустил шляпу по кругу, и в неё полетели билеты с теми, за кого болела трибуна. Это звучало всё несколько странно, но от этого никуда не денешься. Всё выстраивалось в очень интересную спираль развития.

- Итак, ставки сделаны! Ставок больше нет! Спасибо за внимание! – Читтер взял свою шляпу, показал её всему залу и спокойно сел на место.

Судья тяжко вздохнул, что взял именно это дело Грайама Берга, но всё же начал работать. Он принялся расспрашивать адвокатов, проводя им нечто вроде перекрёстного опроса. Вот тут-то все и узнали, что за плакаты держали Читтер и Берг. Публика была просто в восторге от представления, которое разыгрывалось на их глазах.

- Давай, Алик! Давай! Не ведись на его провокации! – громко крикнул Грайам, подняв вверх свой плакат, на котором были написаны слова в поддержку своего адвоката.

Но большей красноречивостью всё же отличался плакат Читтера. Красным тупым карандашом на нём была выведена одна лишь фраза: «Хотел что-то написать, но не было смысла». Ситуация уже плавно стекла в абсурдность…

Противостояние адвокатов было очень непродолжительным, к несчастью.

Они по-прежнему продолжали разглагольствовать, но после того, как весь зрительный зал разделился на две половины, жизнь пошла совсем весело. На выкрики каждого адвоката раздавались одобрительные и неодобрительные возгласы. А симпатии публики всё-таки были на стороне адвоката Читтера.

В общем, возникло ощущение, что люди находились не в зале суда, а на ипподроме, где ставили деньги на лошади. Так вот, каждая половина страстно болела за того, на кого поставила, и вскоре всё это переросло в спортивное состязание.

Этот щуплый адвокат Грайама Берга начал первым сдавать свои позиции. Несмотря на то, что публика успела и в его пользу крикнуть воодушевляющие слова, он начинал уже потихоньку сходить с ума от всей этой непонятной сумятицы.

- Что за чертовщина! Я пришёл работать, а меня вот так вот…

- Мы ж тебя прославляем, милый, - вздохнул Берг и ниже, взяв где-то кусочек угля, поспешил нарисовать на своём плакате весёлую рожицу. – Я бы никогда бы не взял тебя с собой, а ты, оказывается, ещё и порядочна сволочь. Лишаешь людей такого удовольствия тебя послушать. Скучный город и скучные люди! Я вас веселю – а они всё равно нудные и скучные!

И Грайам написал какое-то оскорбительное слово про своего адвоката тем же углём. Бедный щуплый человек покраснел от злости и начал ещё больше кричать на другого адвоката. В конце концов, потом всё пошло гораздо интереснее.

Потом – это когда адвокаты настолько основательно полили себя грязью, что решили уже сводить личные счёты. Они уже вышли из-за своих мест. И громкий свист публики был им прекрасным удовлетворением зрителей.

Затем сбежал судья. Незаметно улучив минутку, он утащил все свои папки, чтобы больше не видеть этих монстров, оккупирующих его зал. Что ж, завтра будет о чём написать в газетах. Главное Читтеру с Бергом вовремя смыться из города!

Читтер запустил бумажный самолётик из своего бывшего плаката в дерущихся адвокатов, и громко свистнул, внимательно следя за исходом поединка.

- Серию долби, се-е-ерию!

- Левой его, левой! – кричал Грайам одновременно с Читтером.

В общем, вдвоём они составляли прям-таки какой-то совсем нерушимый тандем правосудия, и ничего не оставалось, как только смеяться зрителям, ради которых тут-то и было всё устроено.

А кончилось всё печально. Для адвоката Берга. Он проиграл по всем статьям, и в довершение зрелища, Генри где-то нашёл банан, и бросил кожуру от него прямо туда, в гущу событий. Щуплый адвокат обиделся и поспешил тоже с позором сбежать.

В завершение всего, началась выплата ставок. Собственно, Берг и Читтер всё так же встали у входа и стали собирать со всех господ деньги, и отдавать их от победителей к проигравшим. В итоге им даже самим что-то перепало от этого весёлого дельца. Вот радости-то!

Читтер бережно отсчитал половину оставшихся денег и забрал себе.

- Что ж, Грайам, а мы неплохо с тобой сработались. Но «Посмертные записки Пиквинского клуба» по сравнению с нами просто ерунда какая-то! – рассмеялся Генри. – С тобой выгодно иметь дело, вот что я скажу.

- И сколько в итоге мы с тобой денег заработали?

- Достаточно, чтобы пропить их в ближайшем трактире, - вдруг рассмеялся Читтер.

Он снова нахлобучил себе на лоб свою знаменитую шляпу, и поспешил вслед за Бергом.

- А завтра мы увидим это событие в газетёнке твоей?

- Пожалуй, - улыбнулся Грайам. – Это будет просто потрясно, и, бесспорно, завлечёт моих читателей.

 

Следующий день застал Читтера читающим свежий выпуск газеты Берга. Он был увлечён тем простым и юмористическим языком, которым она была знаменита. Но больше всего Генри оценил карикатуры Берга, нарисованные на скорую руку, и потому ещё более смешные и нелепые.

Он сидел всё это время на ступенях одной небольшой конторки и так был увлечён чтением, что даже не заметил подошедшего сзади человека. Тот в свою очередь остановился рядом, пару секунд смотрел, что читает Читтер, а потом поспешил громко заметить:

- А что, Генри, ты нашёл новый способ зарабатывания денег?

Читтераж подпрыгнул от удивления. Потом он всё понял и успокоился.

- Что? Я, да? Нет, это просто я пробовал свои силы в новом дуэте. А вы что, любите читать на ночь статьи Грайама Берга?

- Сейчас это, наверное, последний из самых честных людей, оставшихся в Америке. Он, по крайней мере не стесняется говорить обо всём, что происходит, да ещё и обращает всё в шутку. А это уже и так во все времена приветствовалось.

- Да уж, - Читтер сложил газету. – Юмор он потому и юмор, что хорош практически в любой ситуации. Человек живёт, пока смеётся.

Генри усмехнулся, а потом взглянул куда-то вперёд.

- Так вам та заметка про историю суд понравилась?

- По-моему, самая бессовестная выходка вашего Берга. Но она выглядит слишком наивной, и странно вообще, что она прошла.

- Импровизирующим всегда везёт! – кратко отозвался Читтер, поднимаясь на ноги.

Он нехотя побрёл куда-то вперёд, тяжело опираясь на свои больные и уставшие ноги. Ему приходилось колесить по всему городу в поисках выхода из своего финансового кризиса. Но, однако, ничего не приносило плоды. «Если счастья долго нет, значит, оно просто слишком большое и идёт медленными шажками», - справедливо рассуждал про себя Читтер, наматывая очередной круг по какой-нибудь улице.

Потом он с сомнением посмотрел на отдалённые трамваи, колесящие по другим улицам, и как-то невольно вспомнил про то, что тоже когда-то пробовал себя в роли водителя трамвая. Но тогда пошли массовые забастовки по городу, и пока Читтера не огрело камнем по голове, он работал там за смешную зарплату.

Вчерашние деньги он отдал какой-то бедной старушке, которая была нимало удивлена подобной щедрости.

- Это что, шутка?

- Шутка – это ваша зарплата, - вздохнул Читтер, прекрасно понимая, что сейчас он с этой бабушкой оказался наравне в классовой борьбе.

И он снова побрёл куда-то, насвистывая различные мелодии. Занималось утро. А люди спешили на работу. Много-много всяких вывесок. Кто-то будет безуспешно полдня искать, куда бы можно наняться на работу. А кто-то и так неплохо устроился! Их наряды заметно пестрят на фоне остальных рабочих людей!

И что всё-таки заадская жизнь у этих рабочих людей, - подумал про себя невольно Генри. Если они пробуют заводить семью, то редко когда что-то из этого получается. А свой класс перешагнуть трудно. Почти невозможно. И всюду одна сплошная монотонная работа, крошечные зарплаты, которые не позволяют разгуляться, как те, с Бродвея, что так любят щеголять своими нарядами.

И все шли, и просто мечтали, завидовали. А вечером те богатые люди пойдут снова в театры, на ужины. А рабочие спать. Да, ведь завтра снова начнётся крутиться эта опасная канитель…

- Генри! Генри, стой!

Читтер замер в одной позе и резко обернулся назад, надеясь кого-то увидеть знакомого. Он не ошибся. К нему подбежал какой-то невысокий юноша в кепке, и поспешил откорректировать направление движения Генри, после чего резко толкнул его вперёд.

- Да что же там такое творится, а?

- Скорее, скорее. Там, у пристани! Я оказываю тебе ещё одну услугу и подаю идею, как заработать денег.

«Тоже мне, помощники!» - фыркнул Читтер, но инстинкты самосохранения взяли верх, и он побрёл быстрыми шагами к пристани. Там он неожиданно для себя открыл одну весьма интересную вещь. Похоже, она его там ждала. А парнишка этот был один из тех многочисленных знакомых Генри в городе!

Читтер остановился в некотором интересе недалеко от пристани и вскоре увидел то, на что его так звали смотреть. Небольшой пароход причалил к берегу Нью-Йорка, пустил якорь. Все собравшиеся граждане с интересом смотрели вверх. Они чего-то ждали. И один только Читтер не совсем понимал, к чему это.

- А ведь этот пароход следующий после «Эксцельсиора», - произнёс кто-то из толпы.

И тогда Генри понял. Именно этот пароход из Аляски недавно всполошил всю Америку о начавшейся клондайской лихорадке! Как раз недавно, в августе ещё, два парохода бросили свои якоря у пристаней Сан-Франциско и Сиэтла. И то, Читтер узнал это от Берга, который сам не так давно прибыл из Сан-Франциско. Прибыл – и сразу же в тюрьму.

Тепер пустил свой якорь здесь, спеша возвестить о том, что всё ещё только начинается. Что ж, лихорадка будет только расти и расти. Сейчас он и сообщит горожанам эту радостную весть. А потом массовая лихорадка охватит всю Америку.

Читтер с напряжением всматривался в белые лица матросов, сходивших на берег и нёсших с собой кучу груза. А один из них, видать, постарше, не удержался и вскрыл прямо тут какой-то свёрток. Внутри него что-то блеснуло, а потом матрос достал это что-то и смеясь, показал всей публике.

Огромный самородок держал в руке этот человек. И тогда-то Читтеру стало подкашивать ноги от удивления и вожделения. Он всё понял и без слов. Но глядя на все эти лица, он понял, что имел в виду Грайам Берг, когда говорил про людей, вскормленных «медвежьим мясом».

 

Грайам Берг, счастливый на сегодняшний момент человек, посиживал, закинув ноги на стол, размышлял. Это были просто какие-то мечты и грёзы, так и не сбывшиеся, а потом он подумал о Читтере. Неплохо бы сделать какое-то дело с ним совместно. Да, этот парень толковый, соображает.

Едва Берг успел об этом подумать, как к нему кто-то вошёл и вошёл взмыленный Генри с его же газетёнкой в руке.

- Я знаю, что нам с тобой надо!

- Деньги? – с подозрением спросил Берг.

- Именно! Я знаю, в чём наше спасение! – Читтер просто сиял от восторга. – Куда я раньше смотрел… Лихорадка! Аляска и золотая лихорадка!

Грайам пару секунд внимательно изучал лицо Читтера, обезумевшего от своей надежды, а потом громко и убедительно рассмеялся. Таких глупостей в таком виде ему ещё пока никто не предлагал!

- Генри, прежде чем говорить о таких вещах, посмотри на себя и на свой кошелёк. Ты думаешь, ты прямо так попрёшь завоевывать Юкон? – он всё ещё продолжал хихикать. – Глупости! А ты как будто знаешь, какова она, нормальная жизнь настоящего мужчины, а? Вскормлен медвежьим мясом! Да ты даже щуплый весь. Ты и не подозреваешь, что такое весёлые походы по снегу в мороз минус шестьдесят.

- Как будто сидя на редакторском стуле, ты понимаешь, о чём идёт речь! – огрызнулся Читтер.

- Я был моряком, Генри. А это совсем другое. Мы попадали в такие передряги, что тебе и не снились.

- Мне нужно срочно уехать из города! – настаивал Читтер. – Всё равно куда, лишь бы не здесь.

- Я бы не прочь отправиться и захватить с собой пару помощников. Только ты вот будешь нам обузой.

Грайам очень пристально посмотрел на своего собеседника. Читтер всё равно настаивал на своём. Эта идея – его последний шанс выпутаться. Так что ему терять особо было нечего.

- Каждому нужно будет прихватить припасов на целый год. Неужели у тебя есть деньги, а? Не спорю, с одной сменой белья ты можешь и покорить Юкон, но без денег ты даже выйти отсюда не сможешь.

- Но я хочу… Испытай меня!

- За мои же деньги? – фыркнул выразительно Берг. – Я тебе миллионер, да?

Читтер совсем растерялся от неожиданности. А потом задумался. Если взять у одного деньги в долг, у другого, ещё там по запасам посмотреть… Должно всё получится! Главное на следующий же день, или хотя бы через пару дней смыться без следа.

- Хорошо. Деньги я найду.

- Вот и отлично! – улыбнулся Берг. – Но! Ты же не умеешь носить тяжести.

- Когда отправляемся?

- Через три дня, - вдруг сказал Грайам, не убирая по-прежнему улыбку со своего счастливого лица.

Читтер вскоре ушёл, продумывая в голове план, как бы ему раздобыть всю требуемую сумму и что именно закупить на целый год. Ничего, он ещё покажет этому Бергу, что он тоже может отведать медвежьего мяса! Ему нужны были деньги. А как он их там сможет достать – это уже его личные проблемы.

А Грайам уже давно подыскивал себе помощника. Вдвоём с Читтером он не сильно хотел отправляться в путь. С ненадёжным Читтером. «Трое в лодке, не считая мешков», - подметил про себя Берг и всерьёз задумался, кого бы найти такого, кто и по ловкости и по смекалке, и по деньгам не уступает никому. И эти мысли как раз привели его к тому старику, некогда бывшим капитаном морского судна.

Так он вышел на Альберта. Может, это не совсем то, что надо, но решать особо было некогда. Он сам сделал себе небольшой срок. Но кровь вскипала в Берге всякий раз, когда он думал о приключениях.

И том, что их ожидает в поисках золота. «Выбраться бы только с этой командой куда-нибудь!» - думал с сомнением Грайам, всё ещё трезво оценивая силы и средства. Но сначала нужно было разобраться окончательно с составом людей в предстоящем путешествии.

Да! Этим он займётся завтра как раз.

[Генерал]

Глава IV

Илайхью с некоторым даже интересом прокладывала очередную дорогу по камням к одному озеру. А ведь то озеро было знаменито просто своими залежами. И говорят, что до сих пор неизвестно его местоположение. Но она же вчера сама наткнулась на него! Не могло же оно просто исчезнуть из глаз. Надо бы попытаться.

Она обернулась куда-то назад. Нет, показалось. Её всё ещё не отпускало то ощущение, что за ней кто-то следит. А ведь это была та самая женщина из ниоткуда!

Она прославилась на всю Аляску совершенно случайным образом. Никто о ней ничего не знал, но когда она появилась. Большая часть заявок и золотых жил была переписана на неё. Да и сама Илайхью явно представляла собой далеко не новичка в жизни на севере.

Все знали, что она неплохо может помышлять охотой, но всё же, честно заметим, она больше была похожа на золотоискательницу, чем на охотницу. У неё это как-то и лучше получалась. Да и сама Илайхью, чувствовалось, относится к тем, кого здесь называют старожилами.

Только вот откуда? Лихая девушка Аляски, о которой до поры до времени и знать-то ничего не знал никто вдруг пришла и стала срывать куши один за другим.

Впрочем, сама она так же избегала общения. Жила совсем-совсем уединённо от людей, но в тоже время не совсем далеко от города – Доусона, где, собственно, ей и приходилось закупать провизию.

Илайхью – неизвестно, настоящее это её имя или нет, тем не менее в разговорах она называла себя именно так – была высокой стройной девушкой, совсем ещё молодой, но судя по суровому выражению лица и той жизни, которую она себе выбрала, матушка судьба весьма хорошо потрепала её когда-то. И она это прекрасно понимала.

Сейчас было крайне тепло для севера – кстати сказать, весьма неплохо для её похода, и она осторожно пробиралась по снегу, тщательно выбирая дорогу. Если что-то проворонить, можно запросто свалиться прочь с этих камней, а ей этого не хотелось.Правда летом-то ещё что! Самое интересное время для находок – зимой!

Было и множество случаев обморожения людей вокруг. Это зимой. А летом, когда все штурмуют реки в поисках рыбы, было очень много веселья с порогами бурных рек. Везло лишь единицам.Не говоря уже и более печальных смертях, коих в этом краю было и вовсе не счесть. Но зато многие, кто попадал сюда и не боялся трудностей, этот край просто завораживал. Многие тут так и оставались, поняв истинную красоту суровости природы этого края.

Илайхью вскоре сделала привал. Сильный ветер вскоре начал заметать тропу, и она негромко выругалась, что теперь совсем непонятно, как она возвратится назад. А потом уже она обратила внимание на то, что было впереди. Какие-то огоньки смутно виднелись на фоне чернеющего неба.

А она уже развела костёр и принялась отогревать замороженные сухари. Да, а ведь и запасы-то к концу подходят. Плохи дела.

Рядом с ней сидела её упряжка собак. Сами псы, уставшие, недоедавшие весьма долго, выглядели весьма истерзанными. Илайхью взглянула на них с некоторым сочувствием, и впервые решила нарушить первое правило любого погонщика на Аляске.

Она дала им вяленую рыбу. Просто так. Без особой на то необходимости.

- Вы и так долго работали, - заметила девушка, начиная жевать свои бобы и всё ещё смотря туда, вперёд. Эти огоньки просто так брали и манили к себе…

Всё-таки передохнув, она подняла своих собак и решила пойти туда, на свет. Если там такие огоньки – значит, там есть люди. А там, где есть люди, всегда есть еда и кров. Жаль только, к озеру она так и не вышла. Но зато пополнит свои запасы и точно выйдет попозже.

Илайхью с беспокойством приближалась к этим огням, которых было всё же не такое уж и внушительное количество. Собаки послушно двигались за ней следом, а она прокладывала путь. Остановившись возле последнего холма, она легла на нарты и на этот раз дорогу стали прокладывать её собаки.

Это были огни от костров. А самих их было как максимум штук десять. Это Илайхью ещё сосчитала до того, как подъехала на достаточное расстояние.

Потом, когда она уже поднялась, она заметила, что что-то лежит в снегу в самой неестественной позе. Это сразу насторожило Илайхью и она поспешила приблизиться к этому нечто. Это был человек. Обычный замёрзший человек. Странно, - подумала она, - ведь впереди же люди. Перевернув его на бок, она заметила в виске застывшую кровь.

Его убили выстрелом из ружья. Странно даже, очень странно. Местные разборки?

Ничего, сейчас-то мы уж всяко проверим. Илайхью выпрямилась во весь рост и наконец-то она с собаками прошла те заветные несколько десятков метров до костров, возле которых сидели люди.

Их было немного, этих людей, но один их вид привёл в ужас Илайхью.

Все, кто тут сидел, были явно прокажёнными. Их было тут много, самых разных людей, но и то, они уже сильно испугали своим видом Илайхью. Маленькие язвочки по всему телу – страшно, страшно!

Люди взглянули на неё со злостью, но сильно задерживать не стали.

- И давно вы в этой, как там её, резервации? – просто спросила она, присаживаясь возле одного из костров.

- Не мы ушли сюда, а нас выгнали! – со злостью откликнулся кто-то. – Старик Ситку сам выбирает, кто из нас болен, и отсылает сюда. Здесь не только больные!

Илайхью хорошо смогла разглядеть фигуру того костлявого старика, который с ней заговорил. Да, вот он-то как раз не был и болен.

- Вам не приходило в голову, что это заразно? – тихо спросила Илайхью.

- А вы кто такая, чтобы нас спрашивать об этом?

- Доктор из Доусона.

- Нет, мы не верим больше в это, - покачал головой другой человек, больной. – А всё равно даже здоровым некуда идти. Назад-то нас никто не примет!

- Всё равно мы все умрём, - согласился костлявый старик. – И ничто ничего не может уже решить. Оспаривать мнение Ситку – а ведь он у нас вроде как главный целитель, кто ж решится?

Все они были простыми людьми, приезжими да ещё так хорошо знающие нравы этой страны. Илайхью всё сидела у костра, несколько сконфуженная всем тем, что только что увидела. А ведь здесь никого не лечили, просто изолировали от всего общества.

- Ни лекарств никаких пока не придумывают, ничего, - задумчиво произнёс один из сидевших. – Вот и выходит, что всем нам тут один чёрт околевать вместе.

- И здоровые с вами, тоже отверженные. Мда. Под видом болезни он убирал негодных ему? – спросила Илайхью и сомнением взглянула куда-то вперёд. – Но для кого-то же вы греете костёр, я права?

Прокажённый согласно кивнул, а потом принялся разглядывать эту совсем необычную женщину, приехавшую из ниоткуда. А Илайхью тем временем принялась размышлять над своим положением.

- Вы не против, если я с вами переночую?

- Хотите завтра попытать счастья с вашими походами? Что ж, у нас даже есть провизия. Много её запасов по крайней мере, - с некоторой усмешкой на губах говорил один человек, в свете костра показавшийся как раз старательнице совсем не больным. – Костёр мы греем в надежде, что кто-то за нами придёт. И принесёт нам ещё провизию. На Аляске много сочувствующих.

Илайхью согласно кивнула и впервые улыбнулась. Но всё здесь казалось совсем не таким, каким она привыкла видеть. Она видела и больных цингой, и просто отрешённых людей, а здесь же явно было что-то не так.

- А вам не страшно, девушка, совсем в одиночестве рассекать безмолвные снега этого сурового края?

- Я уже привыкла. А кроме того у меня всегда есть ружьё на этот случай. Тот человек, который лежит не так далеко от вашего лагеря с пулей в виске – он тоже один из вас?

- Да, пожалуй, - неоднозначно откликнулся тот прокажённый, с которым она говорила ранее. Илайхью удивилась, что разговор с ней ведут весьма ограниченное число человек.

- И всё-таки, за что вы пристрелили того человека?

Тогда почувствовалось, что в воздухе запахло жареным. Люди посмотрели на неё очень страшным взглядом, но она ничуть не пожалела о том, что задала этот вопрос. Тот самый прокаженный человек, который говорил с ней ранее, слегка качнул головой.

- Порченные мы все, порченные. А что с нас взять? Только мешок свежей картошки, чтобы и разразилась страшная цинга. Пару месяцев назад у нас уже был такой случай, - вздохнул он. – Не хотим, чтобы произошло ещё раз.

- И что же вы, даже и не думаете в сторону того, чтобы хоть как-то исправить своё грустное здесь положение? – удивилась Илайхью.

- Да и зачем? – откликнулся рядом с ней другой человек. – Всё равно все помрём, так дайте же нам умереть хотя бы спокойно.

Илайхью согласно кивнула и, окончательно отогрев свои руки, поспешила куда-то в сторону. Как ей показалось, там стояли дома этих самых несчастных. Она здорово ошиблась. Просто кучка брёвен и всё.

- Неужели вы так и не захотели обзавестись чем-то получше своих костров? А ведь зима скоро на носу, а это вам совсем не шутки! - она с интересом смотрела, как вечереет кругом, и ещё больше и больше понимала, как любит природу этого сурового края.

- Наш посёлок в миле отсюда, - откликнулся человек. – Вот туда-то и надо было идти. Но это так, к слову.

Илайхью всё равно не совсем до конца понимала, какая тут операция собиралась проявиться. И почему эти люди у костра сидели все тут, как будто кому-то подавали знаки. Но сильно уж хотелось спать, так что было не до этого.

Её проводила до посёлка одна совсем здоровая женщина, но видно было, что её что-то мучает, она о чём-то словно боится сказать. А Илайхью, хоть и приметила это, всё же не стала подробно спрашивать про то, что там такое творится.

Как-то всё это странно, - только лишь подумала охотница. Добыча пушнины – это было самым началом её деятельности, а потом и впрямь она пришла к выводу, что добыча золота гораздо более интересная и прибыльная вещь, и на неё Илайхью тоже положила глаз.

Но этим она сможет заняться только завтра. А пока…

Пока впереди её ожидал этот странный тёмный посёлок.

Он сразу как-то привлёк внимание Илайхью, и она стала вспоминать те недвусмысленные фразы про цингу. Что-то тут совсем не ладилось. Но что-то началось складываться. Если бы их ещё бы начала разить цинга, были бы все основания уйти на целую милю от своих домов.

- А вы приплыли с каким-то пароходом, да? – поинтересовалась Илайхью.

- Да-да, - ответила женщина, ещё не испорченная. – Мы приплыли ещё прошлой осенью и обосновались сначала вверх по течению Юкона, а затем переместились сюда.

- По тебе не скажешь, что ты – прокажённая, или вы просто покинули свой лагерь, потому как там творится нечто похуже вашего? – вдруг догадалась Илайхью.

Женщина и вовсе не нашлась с тем, чтобы ответить. Зачем её только послали проводить эту охотницу – теперь ведь она точно будет знать обо всём том, что произошло!

Возле посёлка валялись трупы. Много трупов. А когда они вошли в первый попавшийся дом, ожидания Илайхью оправдались – всюду были больные цингой.

- И вы посчитали, что она заразная, и поспешили покинуть эти места? Но ведь это же вас не спасёт. Того, чего не достаёт этим больным, не достанет и вам, - тихо заметила Илайхью. – Или же у вас… Постойте-ка! Да среди вас нет ни одного больного цингой!

Женщина совсем опустила голову и, остановив охотницу уже на улице, решила сама ей всё рассказать на свой же страх и риск.

- Тот человек, которого вы видели с простреленной головой, как раз хотел отнести мешок картофеля больным. Они его пристрелили, ибо этого картофеля тогда бы не хватило на нас. Наши запасы ещё изначально оказались ограниченными. И сейчас осталось два мешка – на всех не хватает.

- И что же? – подняла глаза на неё Илайхью. – А они все, тоже того, прокажённые или это только вы?

- Мы, - выдавила несколько женщина. – Они как раз все были здоровыми, в отличие от нас.

- А не всё равно вашим больным, от чего умирать – от проказы или от цинги? – вдруг набросилась на неё Илайхью. – Так если эти больные были здоровыми, от них хоть будет больше пользы.

- В том-то и дело, что все так считает. Но они тоже хотят иметь своё право на существование! – обиженно закричала женщина.

- Да ты же тоже здоровая! – вдруг подметила охотница. – Как-то у вас тут всё странно. Не могут поделить какой-то мешок картошки, а до ближайшего населённого пункта послать как раз здоровых вы не можете. Совсем странная история. Вы все стремительно умираете. И даже оставшиеся здоровые обречены в скором времени заболеть и понести потери. Видела я тут на севере всякое, но такое чтобы. Такое бедствие – нет, это что вы! Только западные люди (она сказало это с явным презрением) могут довести всё до такой запущенной стадии.

Та, с кем она говорила, совсем испугалась.

- И много тут этих, больных? Или всё-таки тут кто-то остался.

- С нами ещё прибыла одна индианка, она хорошо разбирается в травах. Она живёт в последнем доме.

- Вот к ней мы сейчас и отправимся! – загорелись глаза Илайхью. – А потом уже разберёмся с вашей сворой больных. А эти, больные проказой, тоже что ли приплыли с вами на пароходе? Вот уж не поверю.

- Да нет же! Их выселили совсем с другого места. Кстати, сейчас его и в помине нет.

- Надо бы вас изолировать от них, - задумчиво произнесла Илайхью. – А то так точно все перезаразитесь. А зачем вам только это надо? Им-то уже не поможешь, им уже всё равно. А вам ещё жить надо!

В том последнем доме Илайхью увидела свет от свечки и даже обрадовалась. Войдя в дом, она поспешно осмотрела его, и увидела лишь одну жалкую тусклую свечку, догорающую у окна. На койках валялись две безнадёжно больные женщины.

- И это им-то вам было жалко картошки?! – возмутилась Илайхью.

- Не нам, а… тому… Ситку, - прошептала одна из больных, взглянув на резкую фигуру охотницы.

- Ах вот в чём проблема! Он ещё и среди вас!

Тут-то она совсем запуталась. Но помочь этим беднягам нужно было срочно. В конце концов, на Аляске каждый старатель готов был прийти на помощь и милосердие здесь явно было не на последнем месте. Пусть и на Аляске жизнь особо не ценилась и её легко можно (да и теряли) было потерять её просто так, безо всякой причины.

Но решать всё это надо было. Для начала раздобыть два заветных мешка картошки. А потом распределить их между больными. А вот что оставалось делать с теми, кто сидел у костра. И кто такой этот Ситку, взявшийся совершенно из неоткуда?

Илайхью легла спать тоже, на улице. Подальше от больных. Своя жизнь ей ещё была дорога. Положив заряженное ружьё рядом с собой, она всматривалась вдаль некоторое время, потом сделала ещё одно важное открытие.

Те трупы. Их никто не убирал.

Что это? Признак лени? Или сами «здоровые» уж в сильно большой поспешности покидали свой посёлок, что совсем забыли про такую важную вещь. Ну, тогда понятно, отчего у них тут постоянно бушуют всякие опасные хвори. Работать надо, а не сидеть и жаловаться. Но всё равно тут что-то было не так. Что-то слишком запутанно!

Илайхью уснула с беспокойными мыслями на душе. Что-то ей мешало уснуть полночи, а когда она уже открыла глаза, беспокойство только усилилось.

Эта бойня из-за полмешка картошки, о которой ей поведали вчера, совсем уж была какой-то странной. И всё же…

Илайхью успела разглядеть какую-то фигуру человека, стремительно приближающуюся к ней, быстро схватила ружьё, ещё и не совсем проснувшись, и получилось, что как раз остановила человека на самом подходе к себе.

- А ну, отойди на шаг назад! – грозно приказала она. Взгляд её в этот момент был очень суров.

Перед ней был обычный коренастый мужчина, может, она бы и ничего не заподозрила, если бы тот не держал нож в своей руке. Илайхью несколько секунд, прищурив глаз, смотрела прямо на него, свирепая, и к тому же, готовая в любой момент выстрелить.

- Не надо резких движений. У меня на них рефлексы. Брось нож, а то я сделаю с тобой то, что ты хотел сделать со мной!

Мужчина послушно бросил нож на землю и с щербатой улыбкой взглянул на неё.

- Не твоё это дело, вмешиваться в дела нашего общества. Лучше бы ты так и шла туда, куда хотела попасть вчера. Припасов мы тебе дадим.

- И те два мешка картошки тоже? – усмехнулась Илайхью. – Боюсь только, меня ты не купишь, дорогой друг. Я сюда и попала как раз из-за того, что когда-то показала людям значение слова «справедливость». И сейчас я не прочь бы показать его вам.

- Даже золотой песок не интересует? А того мужчину, который валяется с дыркой во лбу недалеко от нашего лагеря, думаешь просто так убили?

- Из-за картошины? – тихо спросила Илайхью, опуская ружьё. –А те трупы, что валяются тут вокруг, тоже появились из-за неё же? Какие же вы щедрые люди.

- Убирайся отсюда, - начал угрожать мужчина.

Илайхью рассмеялась совсем.

- Мне казалось, угрожать должен тот, кто с оружием, то есть я. А не тот, кто на прицеле.

- да что ты одна сможешь с нами сделать, а? Не можешь же ты всё сосчитать на своём веку? Али просто ищешь приключений себе на голову?

- Если бы я их не искала, я бы и вовсе не зашла бы к вам на огонёк, - усмехнулась Илайхью. – Я захожу, а тут такое. Почему бы, думаю, и не спасти вас за пару-другую мешков с песком? Ведь он-то наверняка у вас хранится.

- Ситку давно не заключал с нами никаких сделок!

- А что, он сам среди вас? Но ведь это же он выгнал этих прокажённых и причём тут люди с парохода? – Илайхью задавала прямо вопросы, благо ружьё-то, как ни крути, было у неё! А это уже ей давало огромное право самой распоряжаться вопросами и поиском ответов на них.

Мужчина ничего не ответил. Лишь что-то злобно процедил сквозь зубы, и Илайхью усмехнулась. Но ружьё она опускать ещё не спешила. Чувствуя, что пока она тут всем верховодит, она снова подняла его, и взглянула на человека, который несколько минут назад хотел её убить.

- Что-то вы больно тут много темните, господа. Это же Аляска – и народ потому живёт тут простой и разговаривать с ним надо попонятнее…

- Всё равно у вас ничего не выйдет! – возразил человек. – И опустите ружьё. Вряд ли я уже на нападу на вас с ножом.

- Ещё б ты напал! – огрызнулась Илайхью. – Тогда ответь мне на пару вопросов, если не хочешь стать таким же трупом, как те несколько, что лежат по периметру вашего так называемого «посёлка».

- Всё из-за земли, - глухо ответил мужчина, присаживаясь на карточки. Илайхью кивнула ему и села на мешок с мукой, на котором и провела ночь. Ружьё она положила себе на колени.

Мужчина несколько секунд внимательно изучал лицо женщины, а потом поспешил продолжить:

- Ситку – старый индеец, и у него мы купили землю, на которой теперь и находимся. Но право верховодить этой землёй всё ещё оставалось у него. Нас же завлекли ископаемые здесь. Как нам показалось, здесь точно должна была быть какая-то жила. Но её, увы, мы так и не обнаружили.

- Зато купились на удочку. Того человека, что застрелили недавно, упекли за те два мешка картошки?

- Его упекли, потому что он был неугоден, - отрезал мужчина. – А впрочем, зачем вам всё это знать. Неужели вы ещё в состоянии что-то сделать с вымирающим посёлком людей? Уж вроде такая красивая женщина, странно, что вас кинуло сюда на север.

- Действительно! – откликнулась живо Илайхью. – Наверное,меня завлекла природа Аляски? Но в любом случае сначала нужно найти два мешка картошки. Это лучшее, с чего можно начать!

Вот она и отправилась на его поиски. Это было что-то вроде незатейливой помощи, но она везде старалась узнать. Где бы он мог вообще находиться. Почему-то ей казалось, что у того лагеря у костров их не было и быть не может. Поймать бы эту зацепку!

Илайхью, как и все, ходила собирать хворост к костру, подбивать оленей, а своё присутствие объясняла очень просто:

- У моих собак явно начались сильные проблемы. У вожака сильно порезало лапу. Я не могу его бросить здесь, потому что это – отличная собака. Несколько дней я всё же ещё пробуду с вами.

Она сказала это так, чтобы все приняли это, как данность. Лишних вопросов не было, лишь хмурые взгляды.

Но всё же Илайхью умудрилась зазеваться в самый неподходящий момент. Она начала засыпать у своего костра, когда почувствовала, что ей на плечо опустилась чья-то мощная рука.

- Жал, что ты ослушалась моего совета, - на каком-то ломаном языке раздались эти слова.

Илайхью вздрогнула от этого неприятного прикосновения. Ноу видев подходящих к ней людей, поняла, что всё это бесполезно.

- Вы и есть Ситку? – позволила она задать один небольшой вопрос.

- Единственный, кто прошёл дорогой Ложных Солнц и остался в живых, - гордо подтвердил голос, а потом она увидела и самого индейца. Он был достаточно крепкого телосложения, но Илайхью сразу заподозрила в нём какие-то черты, совсем не свойственные для индейца.

- Не ваше это дело, чем мы сейчас занимаемся, - поспешил продолжить разговор Ситку. –Но вы тоже упорная. Как и все старожилы нынче. Ведь вы явно не новичок, а?

- И всё же, - наконец-то подала голос Илайхью. – Не сильно-то вы о своих людях заботитесь, коли они у вас земли купили.

- Заботиться об угнетателях своего народа? – Ситку резко посуровел в лице. – Глупая женщина! Я всего лишь хочу совершить тоже, что они совершали и с нами!

Илайхью поняла, что два мешка картошки она всё же искала совсем не там.

- Так что же, так и покончите со мной, как с глупой женщиной? – усмехнулась она. – Или имеются какие-то более широкие планы на меня?

- Все, кто попадает ко мне и моим людям, должен просто присоединиться к нам! – просто и ясно произнёс Ситку. – И ты – не исключение. Жалость твоя ничем не поможет ни больным с этой стороны, ни больным с той.

- Жалость - да, жалость одна не поможет, - согласилась Илайхью. – Хорошо, давайте я поживу с вами, раз у меня нет выбора. Стало быть, те припасы, что со мной были, уже перешли в чужое владение?

Индеец громко расхохотался. И все присутствующие тоже.

- А вы говорите, что она интересуется больными! Да ей её же еда гораздо важнее!

Илайхью негромко рассмеялась. Ну что ж, она и по их правилам весьма недурно может сыграть – и самое главное, она это отлично знает и понимает.

- Так что же, вы всегда принимаете в своё племя таких глупых женщин?

- Через несколько дней ты всё равно сама уйдёшь, - равнодушно заметил кто-то другой.

Илайхью ничего возражать не стала. Дальше разговор потёк о более нейтральных вещах и событиях, и она даже позволила себе расслабиться. Ведь она прекрасно понимала, что решать эту странную проблему всё равно ей надо.

Тихий глас совести? Всё может быть. Она сама не давала себе отчёт в этом странном обдуманном решении. Но на тех людей смотреть больно было. А она же всё-таки человек. А беспричинная жестокость – не есть хороший источник решения всех проблем и конфликтов.

Эту ночь она совершенно спокойно провела здесь. Но зато вечером у неё было достаточно времени продумать всё своё положение. На следующий день получилось так, что она случайно проходила мимо хижины Ситку.

Илайхью услышала обрывки какого-то разговора, и увидела какую-то пожилую женщину, весьма худощавую. Она что-то просила у него, а тот отнекивался, в конце концов даже прикрикнул на неё.

- Только для меня одной, - тихо шептала женщина, - я никому не скажу!

Илайхью, всё это время стоявшая в отдалении, вдруг решила, что её час настал и поспешила показаться им всем на глаза. Хмуро взглянув на этого странного индейца, она поспешила спросить его:

- А ну, выкладывайте, что тут у вас?

- А что тебе нужно?

И она так и не смогла объяснить, что тогда ей нужно было.

Но вскоре на след она напала. Что-то ей подсказывало, что сырой картофель должен быть там. Осторожно она разговаривала то с одним обитателем этого странного лагеря, то с другим, и история начала проясняться.

Пароход этот, как и предполагалось, приплыл с оравой добровольцев за золотом. Были у них и хорошие запасы, и снаряжение. А потом что же? Золото искать не хотелось, а мы ведь знаем, что в том же Доусоне всё отвешивалось на золотой песок. И они стали всё потихоньку продавать, что навезли с собой.

- И что, весь свежий картофель продали? – удивилась Илайхью, закручивая самокрутку.

- Весь.

- Неужели хоть где-нибудь не осталось? Никто не мог его взять у вас? – ещё больше удивилась она. – А кому же вы продавали всё?

Где в городе, а где и индейцам. А потом пришёл Ситку. Глядя на постоянно битых мором людей, он решил их взять зачем-то под своё крыло, и даже что-то купил у них. С ним были свои люди, которые, собственно и распределяли всё, что имели.

А Илайхью решила, как она достанет эти два мешка картофеля. Когда Ситку куда-то ушёл, она не спеша зашла к нему в хижину (естественно, в отсутствие других людей), и начала искать. Все тайники, все углы – везде было пусто. А пора было уже уходить.

Тем не менее, из положения она всё же выкрутилась.

Эта ночь запомнилась всем жителям, находившимся тут. В ночной тишине резко раздался треск дерева, потом как следствие – послышались какие-то крики людей. Что же там произошло? Илайхью с притворно заспанными глазами нехотя поднялась с земли и посмотрела в сторону хижины Ситку.

Вот теперь начинается самое интересное.

Языки пламени охватывали его слабенькую хижину, а тот бегал вокруг неё, что-то отчаянно кричал. А потом резко нырнул куда-то. Тут-то Илайхью и поспешила за ним. И не прогадала!

Самое дорогое, что у него было – мешок со свежим картофелем он нёс у себя на спине. Действительно, тот был дорог ему. Недаром он, и пара его человек, были единственными относительными здоровыми тут. И их не терзала ни цинга, ни проказа.

Илайхью тихо присвистнула, чтобы люди обратили внимание на своего вождя, и когда это произошло, она достала охотничий нож и резко прорезала снизу-вверх полосу на мешке. И в правду – на землю посыпалась картошка.

Тут-то и открылись глаза всем на происходящее. Куда на самом деле смылась картошка – знали единицы, зато теперь знали все. Да ещё как! Во мгновение ока Ситку окружили, что-то там ещё хотели с ним делать – что именно, Илайхью так и не сумела узнать.

Подобрав с собой пару картофелин она отправилась прямиком к первой попавшийся избе. Там лежали пара совсем безнадёжных больных. Быстро раскрошив картофель до кашицы, Илайхью подсела к ним и началась неприятная процедура. Сквозь обломки и остатки зубов она стала вливать им эту целебную кашицу.

За всю эту ночь она успела обойти всех.

А потом уже её рассказали, что Ситку с его людьми с позором изгнали вон. Больные тоже что-то могут! И лишь та пара человек, что изначально были здоровыми, так и остались тут. В свою очередь, Илайхью им достаточно быстро поспешила найти работёнку – пора было наводить порядок…

- Всё это как-то невероятно, - заметила Илайхью на следующее утро. У неё были красные не выспавшиеся глаза. Она явно устала. – Странно, что это было всё же наяву.

Больным цингой и в правду сделалось явно лучше. И тот, кто был уже безнадёжным, вдруг начал поправляться. Посёлок начал зализывать раны: убирать умерших, пустые избы, что предназначались для издавна тут обитавших прокажённых во мгновение ока заселились.

- Странная история, ой, какая странная, - продолжала говорить Илайхью, продрогшая и дрожащая сама не зная от чего.

- Но ведь теперь это уже просто история, - заметил прокажённый старик.

- А вы-то тут как оказались, больные? – вдруг спросила она. Ещё не всё было ясно в этой истории! – Явно вас привезли не на теплоходе!

- Пусть это останется тайной.

- Ошибка Господа Бога!

Илайхью очень странно на них взглянула в этот момент, но ничего не сказала. Интрига, обрывающаяся на полуслове так и не раскрытая, разве такое бывает в законченности произведений? Человек всегда склонен видеть всё зализанным и законченным. Хотя как раз истинным искусством считается незаконченность. Так и тут.

В книгах описывается как всё логично происходит, в жизни же – как всё нелогично бывает.

В этом странном месте Илайхью впервые встретилась с таким необычным феноменом, который здорово навёл её на размышления.

 

Этим же вечером она снова отправилась в путь, к тому самому озеру, с которого и хотела начать.

[Кот]

Наконец дочитал! Судя по всем дальше возможно только начало массового объединение персонажей - не может же интрига тянуться так долго!

Определённо, на данной стадии самым тролльным троллем является Берг, интересно, сохранит ли он этот настрой в суровых условиях?

Трюк с подожжёной хиженой очень напоминает схожий трюк Шерлока Холмса в "Скандале в Богемии" - при пожаре даже самый осторожный человек ломанётся спасать тайники.

[Генерал]

Кот

Ого! Про меня ещё помнят!

Судя по всем дальше возможно только начало массового объединение персонажей - не может же интрига тянуться так долго!

естественно. но как они объединятся! И что их потом ждёт!

пределённо, на данной стадии самым тролльным троллем является Берг, интересно, сохранит ли он этот настрой в суровых условиях?

там потом появится ещё один тролль. Но Берг няшка, и я его обожаю, хотя сама такого не ожидала)

Трюк с подожжёной хиженой очень напоминает схожий трюк Шерлока Холмса в "Скандале в Богемии" - при пожаре даже самый осторожный человек ломанётся спасать тайники.

Вообще, в литературе часто попадается подобный трюк. У Лондона тоже есть рассказ (могу найти, если дадите время).

[Генерал]

ГЛАВА V

Альберт стоял всё на том же перроне, когда дожидался того мерзавца Берга. Да! Именно мерзавца. Как ещё можно назвать человека, который должен был подойти сюда час назад! Конечно же, Нерст всегда мог вот так запросто собраться и уйти, но работа ведь нужна. Кто знает, может, у этого редактора действительно какие-то сверхсрочные дела?

Он начал замерзать, а желудок отчаянно взвывал к своему хозяину о том, что слишком голоден. Теперь Альберт совсем сник головой и собрался было уходить…

- Эй, это тебя звать маленьким Алем?

Голос послышался откуда-то сзади, и Альберт удивлённо обернулся и тот час столкнулся с высоким коренастым мужчиной. Он сразу испугался, потому как на его фоне выглядел совсем маленьким и беспомощным. А глаза говорящего добром не сияли.

Так-так, что же он там ещё мог сделать? Нет, он вроде со всеми рассчитался…

- М-меня, - неуверенно произнёс Альберт.

- Ты врёшь, - упрямо заметил человек. – Если бы ты был Альбертом, ты бы не стал задумываться, а потом волноваться, я прав? К тому же я и так знаю тебя.

- Тогда к чему весь этот спектакль?! – возмутился Нерст, и сразу стал самим собой.

- А ты меня так и не узнал? А ведь я есть тот самый печально известный редактор и корреспондент, - вздохнул Грайам. – Ты должен был вчера встретиться с одним стариком, я прав? Вот мы с ним когда-то вместе бороздили моря.

Альберт с некоторым недоумением посмотрел на Берга, и у него уже давно был сформулирован один-единственный вопрос к этому громиле:

- Не понимаю, зачем какому-то издателю такой, как я. Меня же уволили с прошлой работы, следовательно, на этой, какой бы она ни была, я тоже буду читать различные физические книжки, и…

- Что за галиматья! – возмутился Грайам. – Уж какой там из тебя физик, дорогой мой, а? Не нужны мне твои физические способности, да и там, куда я тебя беру, они тебе так же не пригодятся, уж можешь мне поверить!

Альберт сразу насторожился при этих словах. Жизнь сделала подозрительным его ко всякой мелочи, и теперь он несколько по-другому смотрел на человека, которого боялся всего каких-то несколько минут назад.

- И куда же это вы хотите меня завлечь? В какую-такую аферу?

Берг вдруг улыбнулся.

- А у тебя, дорогой мой Аль, акцент провинциала. Я хочу предложить совсем интересную работу. К тому же зная, что ты неоднократно был разнорабочим, то есть, всякие там тяжести тебе не страшны и т.п., поэтому у меня есть к тебе одно деловое предложение, не поверишь, - Грайам следил за реакцией Альберта. Тот слушал не отрываясь. – Ну так вот, согласен ли ты, дорогой мой друг, рвануть за много-много миль отсюда на другой край света?

- Если это будет денежно и безопасно, почему бы и нет? – блеснули пенсне Альберта.

- Денежно – возможно, даже слишком денежно, безопасность не гарантирую, - отозвался Грайам, как будто тщательно взвешивая эти два аргумента: денежно и безопасно.

Нерст совсем был сбит с толку. Что же только ему сейчас хотят сказать? Человек, которого он видит в первый раз в жизни, предлагает нечто из ряда вон выходящее, да ещё и улыбается, как наивное дитя.

- А знаешь, Аль, обычно, когда кто-то из людей со мной знакомится, они первым делом просят автограф.

- Наверное, я не «кто-то из людей», - усмехнулся Нерст. Но это скорее была нервная усмешка. Он ещё раз взглянул на Грайама. – И что же вас потянуло от редакторского кресла за тридевять земель?

- Первый аргумент! – чуть не рявкнул Берг. – Прибыль. И приключения. Их я тоже гарантирую.

- А что, других работничков помимо меня не нашлось для ваших непонятностей и, возможно, нового спектакля, а?

Грайам ещё никогда не видел таких расчётливых и хладнокровных людей. Такие бы ему и пригодились. Неплохо разбирается в железнодорожном транспорте – да это же просто прекрасно! Ладно, его любовь к книжкам там пропадёт, но зато, был уверен Берг, та жизнь захватит его с головой!

- Ты делаешь мне специально такую уступку, чтобы услышать историю о твоих достоинствах и прелестях? – сощурил глаза Грайам.

- Ах, вы раскусили всю мою подноготную! Но ваши доводы ломают всю мою подзащитную, - вздохнул обречённо Альберт. – Я капризный. А когда я капризный, меня нужно сначала накормить. Я всё равно знаю, что если я у вас на примете, ни к кому другому вы не пойдёте. Недаром же вы с таким усердием изучали мою биографию, а? Вот и отрабатывайте свои надежды, а я, может, подумаю.

Грайам, смотря в сторону трактира, в котором вчера тот старик кормил Альберта, совсем вспыхнул внутри и произнёс одно-единственное слово, направляясь вслед за этим молодым человеком в пенсне:

- Еврей!

Альберт обернулся назад и слащаво улыбнулся. Он всё слышал.

- О! Смотрите-ка, а вы совсем хорошо знаете мою биографию. Я себя прям в разы ценю. Ну, а за такое пренебрежительное отношение к моему народу, я закажу себе что-нибудь подороже и побольше. Со вчера не ел, знаете ли.

Заметив недовольство в глазах Берга, с чувством выполненного долга Альберт вошёл в трактир. В конце концов, главное не перегнуть с этим издателем палку. Пусть тот в основном и занимался писаниной, но мускулы там у него огромные, а челюсть-то свою лучше сохранить! Да и печень тоже.

После второй кружки кваса Альберт охотно разговорился. Нерст поедал свои любимые макароны с мясом, запивал их квасом и давно заметил, что Грайам смотрит на него несколько странно. Впрочем, на всё дело вкусов.

- Итак, а теперь я хочу узнать, чем же всё-таки я буду у вас заниматься!

- Ты будешь работать со мной и ещё одним господином. Мы собираемся отправиться сначала в другую страну, а потом опять в нашу.

Альберт прищурил правый глаз, словно над чем-то задумался, а потом произнёс:

- Это золотая лихорадка?

- Да-да, ты совершенно прав! Я набираю себе команду добровольцев.

- Хотите, чтобы я продался за одну тарелку макарон. Вот как значит, - глубокомысленно и горько вздохнул Аль. – Однако же! Предположим, я совсем не прочь прогуляться до севера. Вы знаете весьма много обо мне, следовательно, знаете, что я человек без гроша в кармане. А что, билет до Сан-Франциско вы мне тоже обеспечите? И ту поклажу, что нужна на целый год?

- А почему бы и нет? Я создаю условия, ты работаешь, - протянул Грайам. Главное, чтобы этот товарищ согласился. А он уж как-нибудь там выкрутится. Это уж он умеет в совершенстве! – Хотя, ты же еврей. А евреи всегда выкручиваются из положения.

- Сегодня я услышал очень много такого, что говорит не в вашу пользу, Грайам. Например, вы не любите меня и мой народ. За такое я в праве потребовать ту пищу за целый год на север. И всё-таки, вы ведь совсем ничего обо мне не знаете, я прав? Хотите довериться первому попавшемуся машинисту, а в душе, может, я страшный трус.

- Да не робей ты! Медвежьего мяса на всех хватит, - рассмеялся Грайам. – Неужели тебя не влечёт блеск золота? А всего-то навсего нужно по-быстрому собраться и отправиться. Троица предприимчивых работников сваливает на север за деньгами. По-моему прекрасно, как думаешь?

Альберт замялся с ответом. Потом кинул головой и принялся дальше разглядывать лицо Грайама, которое так пылало жизнью при всём при этом. Он был явно увлечён этим недавно появившимся проектом, и посему ждал немедленного ответа. Колебаться тут было просто никак нельзя!

- Естественно, - усмехнулся он. – Кто ж золота не любит! А кто же тот загадочный Х под числительным «третий»?

- Ещё один предприниматель, с которым я встретился пару дней назад!

- Во как интересно! – заблестели глаза Альберта. – Незнакомцы объединяются в единую компанию, чтобы заполучить золото. Естественно, каждый из них будет искать для себя выгоды, не так ли?

- Это всё от вас зависит, - развёл руками Берг. – Но ныть, например, я вам не позволю. По крайней мере, раз уж я решил взять вас с собой…

Альберт улыбнулся самой прекрасной своей и милой улыбкой.

- Ты говоришь так, как будто уже меня забрал к себе в команду и я согласился.

- Но тебе нужны деньги. Да и деваться тебе некуда. Не откажешься же ты от такого шанса. Это как лотерея, Аль, - Грайам тоже улыбнулся. – Но зато и выигрыш будет огромен, если повезёт. А риск! Он везде есть, Аль.

Нерст согласно кивнул, что-то прикидывая в голове, а потом согласно закивал. Что ж, а этот Берг знает, как задеть его за живое. Ему и в правду нужны были деньги.

- Знаешь же ведь меня, - вздохнул Альберт. – Да, я согласен.

- Что и требовалось доказать! Завтра ты будешь с нами. На этой же станции мы подберём тебя утром, дорогой.

- Хорошо, - кратко и безучастно отозвался Альберт.

Грайам, повеселевший от только что состоявшей удачной сделки, подошёл к человеку за барной стойкой, что-то шепнул ему на ухо (анекдот, наверное), захихикал сам и ушёл. Альберт не придал этому никакого значения сначала. Потом он оценил странную шутку редактора сатирической газеты.

Когда Альберт собрался уходить, к нему подошёл работник заведения произнёс:

- Тот господин сказал, что вы были бы рады пожертвовать нашему заведению небольшую сумму денег. Как раз равную сумме за ваш обед.

Нерст горько усмехнулся, но заплатил.

 

Он встретил их на станции.

Того высокого господина и рядом с ним смеющегося вечно и всегда Грайама Берга. Они все направлялись куда-то. К нему, наверное. Тот господин выражал собой какого-то интеллигента – и своей походкой, и одеждой, и манерой держаться. Чего только стояли его белые перчатки на руках.

Альберт задумался. Интересно, там на севере, он тоже в них будет ходить?

Господами на севере не бывают. Белое безмолвие быстро отучает людей от всех этих странных привычек.

Кто ехал на север, не сильно осознавал, как тут ему придётся измениться. Если человек уезжает в далёкие края, ему нужно забыть многие из тех привычек, что до этого момента были прежними обзавестись новыми, отвечающие изменившимся условиям жизни.

Он должен расстаться со своими прежними идеалами, отречься от прежних взглядов, от прежних богов отрешиться от правил поведения и морали, которыми раньше руководствовался в своих поступках. Он должен приспосабливаться к новым условиям. Те же, кому это удаётся, очень даже по охоте испытывают всю новизну своего положения, и даже находят удовольствие в том, что их жизнь приобрела такой поворот.

Но кто закостенел в своих привычках, лучше ему сюда не ехать. Они страдают душой и телом, ноют, становятся просто невыносимыми. Эти привычки в новой среде порождают дурные наклонности и навлекают на человека всевозможные бедствия.

Кто не может справиться с новыми условиями жизни, им лучше вернуться к старым. И желательно незамедлительно.

К чему всё это? Тысячи людей со всего света потянулись на Клондайк за золотом. От простого клерка до блестящего оратора. Жажда наживы просто увлекала людей, и они все шли вперёд, надеясь получить того, чего хотели.

Так и получалось, что народа отправлялось много, а до конечного пункта уже доходили сотни людей. До наживы и вовсе добирались единицы.

Вот и Альберту сейчас казалось, глядя на этого господина, что мало что ему там светит, на Аляске. Он как раз, судя по виду, нечто вроде консерватора. Так что там ему явно делать нечего…

И зачем такой опытный человек, как Берг, его поволок за собой. Он же опытный в прошлом моряк, и не в таких ещё передрягах бывал. Может, их путешествие на Клондайк даже покажется ему просто прогулкой по сравнению с его минувшими опасностями!

- А, это что ли твой помощник? – полюбопытствовал господин.

- Альберт, - приветливо улыбнулся он, так и не сводя глаз с того господина.

- Генри. ГенриО’Читтер, - и он любезно пожал руку Альберту. – Я тоже с вами отправляюсь на поезд.

- А дальше, надеюсь, не будете?

- В том-то и дело, что буду, - вздохнул обречённо Читтер. – Как некстати все эти биржевые паники. Нужны деньги. Нужно золото. И лихорадка, да. Как она вовремя.

- Не знаю, не знаю, - покачал головой Альберт. – Не сильно то вы похожи…

- А ту все такие, - загоготал Грайам. – Мы тут все бедные и несчастные. И вряд ли что-то с этим можно поделать, дорогой мой Аль.

Так они и познакомились. И Альберту почему-то сразу показалось, что слишком уж необычная у них компания. И странно будет, если они ещё и уживутся все вместе рядом. Столь разные люди и столь разные характеры. Но, похоже, Берг на этом не сильно зацикливается.

Ему лишь бы посмеяться. Весёлый человек, такие тоже ценятся в обществе. Но всё же серьёзным он бывает. Пусть и кажется, что он улыбается всегда. Такой заправской весельчак, ищущий приключения ради приключений.

В прошлой жизни он наверняка был пиратом, - с улыбкой подумал Нерст.

- Аль, о чём ты задумался?

Это уже они ехали в поезде. Нельзя было терять времени. А ехали они в Сан-Франциско. Через всю страну! Далековато…

Но всё хорошее требует жертв. На всё есть причина. Грохочат колёса, а они всё едут, едут. Причём едут не среди всех пассажиров, где там полные вагоны людей, а в своём, отдельном, и тем примечательным.

- Долго нам тут ещё колесить, - с улыбкой просто заметил Нерст.

- А, уже сдаёшься. Так и знал, что машинистам бывшим, да ещё в пенсне, лучше уж не доверять. Как я был прав! Как я был прав!

Альберт только улыбнулся в ответ.

Генри Читтер, этот странный ирландец, бывший продавец велосипедов, сидел по-турецки на своём диване рядом с Алем. Он ненавидел, когда его фамилию произносили полностью. Скрывал своё происхождение. Наверное, и впрямь было, что скрывать. Кто знает?

Разложив неудачно пару пасьянсов, он вскоре выложил какую-то карту и Нерст с интересом взглянул на неё. Карта Западной части Америки и туда, выше, к Аляске. Что-то там ещё намечено какими-то линиями. Нет, он не может прочесть, что там. Рука Читтера загородила условные обозначения.

Берг перестал улыбаться и тоже с интересом взглянул на эту карту, которую так внимательно изучал Читтер.

- Там написано, где лежит золото, что ты так внимательно её изучаешь?

- Да если бы! – взмахнул рукой Читтер, и Альберт быстро успел прочесть, что это за такие интересные линии. Просто чьи-то походы. Самые распространённые маршруты.

- Это ты купил себе в снаряжение?

- А не стоило было? – прищурил глаза Читтер.

- Я тебе и без карты скажу, что мы сделаем сначала, - вздохнул Грайам. – Сначала мы попадаем в Сан-Франциско. Во Фриско, да. Запасаемся все необходимым. А дальше пешком, медленно-медленно идём в Канаду. Пересекаем Сиэтл, Ванкувер, всякие там британские колумбии, Скагуэй, Белую Лошадь и попадаем в Доусон-Сити. А там уж куда хотите.

- Как будто ты там был не раз, - заметил Альберт.

- К сожалению, - Грайам почесал себе затылок. – Мы были лишь в Тихом Океане, когда охотились на котиков. Ловля котиков запрещена ведь, вот мы и устраивали бойни с русскими ребятами. Я не помню, какой-то писатель даже поведал нам о тех бойнях, творящихся насевером побережье Тихого Океана. А кстати, те русские были весьма неплохими ребятами.

Альберт с интересом следил за всеми действиями этого бывшего моряка, который за чем-то полез к себе в дорожную сумку. Вскоре он извлёк оттуда небольшой кинжал, украшенный различной резьбой и выглядевший очень солидно.

- А ведь я был на Камчатке. Вот где край да край! Красота природы поглощает там. Вот там мне и достался вот этот ножик. Напоминает от той великой стране. Хотя мне все стран нравятся. И всякие там южные островки не менее интересны. Лазурное море, белый песок и обилие цитрусовых, - он улыбнулся. – Да, на юге цинга никогда не грозит нам.

- И зачем же ты бросил такую прекрасную работу, раз она тебе нравилась? – спросил вдруг Альберт.

- Почему ты пошёл в машинисты, но тебя там ничуть не влекло и ты занимался науками? Рабочий класс, рабочий класс. А высшая среда никого к себе не подпускает. Вот в детстве я тоже прозябал в каких-то трущобах, а моя мать берегла каждый цент.

Читтер наконец перестал изучать карту и сложил его в четыре погибели. Он вздохнул, представив, сколько же им всё-таки ещё предстоит пройти.

- Бедные вы мои! – подал он голос. – И все то мы из каких-то там трущоб, и всем–то нам хлеба не додавали. Бедные мы и несчастные.

- Зато как интересно читать, как какой-нибудь там адвокат с детства лишал себя всех удовольствий и копил деньги всю жизнь. И к сорока годам у него скопилось целое состояние. Бездушные машины. Не ведающие жизнь. Жизнь идёт, но как-то мимо них, - с сочувствием заметил Альберт. – Зато во взрослых летах они поймут, сколького они себя лишили тогда, в детстве. И тех самых леденцов, которых им не хватило тогда, уже не хватит и сейчас.

Читтер вскоре достал большую сигару и выразительно взглянув на Грайама, но не увидев согласия в его глазах, достал свою небольшую примитивную зажигалку и вышел из вагона.

- А сигары-то гавайские, - заметил Берг, не отрываясь от окна.

- И что это должно сказать? – не понял как-то Нерст.

- Самые дорогие, - вздохнул Грайам. – Говорят, что они даже полезны для здоровья. Именно эти, настоящие. Кто знает.

Он пожал плечами и дальше принялся смотреть на меняющиеся картины за окном, погружённый полностью в свои размышления. И Альберт даже с каким-то уважением посмотрел на его огромную мускулистую фигуру.

Что ж, все они тут – чистейшие представители рабочего класса, вышедшие с самых низов общества. Чем только чёрт не шутит. И всё же интересно, как сложится их судьба в дальнейшим. Выберутся ли они из этого низа или нет? Или же всё-таки это рок?

Альберт тоже всматривался напряжённо в пейзажи за окном, пытаясь что-то предугадать, понять, подумать. Но ему это быстро наскучило и он вспомнил о той небольшой книжице, что решил взять с собой. Вообще, вещей с собой у него было немного. Но что поделаешь, самое дорогое всегда есть с ним.

Вскоре вернулся Читтер, явно довольный собой.

- А что же, пока мы тут паримся в вагоне, неплохая погодка там, на улице. Как жаль, что мы её не видим. А ведь на севере такой не будет.

- Целеустремлённый ты, Читтер. Но мы ещё посмотрим, пропадёт это твоё качество с тобой или же всё-таки ты сохранишь его для нас.

- Я же обещал. А Генри Читтер всегда держит свои обещания, - цыкнул он на Грайама, и тот снова стал безучастно смотреть в окно и на пейзажи в нём, постепенно меняющие друг друга.

Потом Генри резко повернулся к сидящему рядом Альберту, и заметил в его руках какую-то книгу. Он нимало удивился. Но прежде чем он успел задать вопрос, его задал Нерст, откладывая книгу на стол:

- Откуда у человека, такого бедного и несчастного, дорогие сигары и неплохая одежда?

- Пережитки прошлого, - не растерялся Читтер. – Я же недолгое время сидел без работы. Я же как и ты, лишь недавно разорился.

- И мы снова вернулись к теме жалости за всех нас, - усмехнулся Аль, а Генри быстро схватил ту книгу и начал лихорадочно листать.

Нерст выжидал. Долго и внимательно смотря, как Генри листает это издание, как последнее в своей жизни, да ещё с таким интересом, как будто он покупатель на книжной ярмарке, Альберт лишь усмехался. Всё же компания была у них совсем странная. Потом очнулся Грайам, но поняв, что все действия его минули, он вздохнул, как обиделся и снова уставился в окно.

- Цензуру книга прошла? – спросил Альберт после долгой молчаливой паузы.

- Физика… Зачем она тебе, Аль?

- У всех нас есть своё хобби, - заметил он.

- И ты бы не хотел его превратить в свою работу? – удивился Читтер.

- Если увлечение становится работой, то тогда мне придётся искать увлечение в свободное время от моей работы, - улыбнулся Альберт. – А по правде говоря. Я очень люблю читать все эти статьи и заметки.

- И всё равно я не совсем понимаю, зачем? – удивился Читтер. – Если бы оно приносило практическую пользу…

- Я делал опыты в своей съёмной комнате, - продолжал Нерст. – Не могу сказать. Что я добился каких-то огромных успехов, но это было интересно. Ровно до тех пор, пока меня не выгнали на станцию с чемоданом. Всё же физика и поезда – плохое сочетание. Жаль, я понял это не сразу.

Генри очень внимательно смотрел на этого спокойного парня в пенсне. Он был тут самым молодым и неопытным в их компании. Но и одним из самых интересных. Хотя, они тут все собрались такие, интересные. И интересующиеся.

- И над чем же ставил опыты? – подал голос Берг, не сводя глаз с книги. Как ему хотелось её тоже пролистать.

- Это покажется абсурдом. Особенно для простых людей… - смутился Нерст.

- Ничего, тут все свои, - усмехнулся Читтер. – Мы ещё долго будем связаны между собой. Так что привыкай.

- Лампа. Лампа накаливания. Я тоже бы не прочь приложить к ней свои усилия.

- Что ж, это интересно, когда какой-нибудь дилетант в свободное от работы время начинает творить. Уставший от своего рабочего дня, он приходит домой и бежит в свою маленькую лабораторию. Экспериментировать.

- Но ведь освещение – это ведь всё такое невозможное и скользкое, - возразил было Читтер. Грайам только улыбнулся.

- Как сказал какой-то физик, есть люди, которые считают что-то невозможным. А потом находится один невежда, который этого не знает. Вот он-то и совершает открытие.

- Вот мне и самому интересно, что скрывает природа этого света. Если бы это всё было таким уж невозможным, то тогда бы десятки, а то и сотни учёных со всего мира не брались бы за эту проблему, что самое интересное! – чуть не рассмеялся Нерст. – Но сейчас все мои помыслы совсем о другом. Вы меня прекрасно понимаете.

- Чтобы начать любое предприятие, нужны деньги, - понимающе вздохнул Читтер, и лишь задорно вспыхнули глаза Грайама.

Альберт, искоса смотревший на Грайама, уже давно заметил, как успел привязаться к этому золотоволосому великану. Этот редактор действительно чем-то походил на викинга и просто непроизвольно привлекал внимание. И в правду, интересно, кто же он на самом деле?

Нерст ещё раз оглядел своих попутчиков. Интересно, как они свыкнутся с условиями севера, сдадутся ли под его условиями или всё же станут теми настоящими людьми, как говорил Грайам, «вскормленными медвежьим мясом»? Но в любом случае все их неудачи, профессии и всё прочее, прочее, прочее осталось теперь в прошлом. Аляска не любит прошлое. Там существуют свои законы и порядки.

И скоро они их узнают. Путь будет долгим, но зато скучать им никогда не придётся. Чего только стоит тот же Порог Белой Лошади – воистину проклятое место!

Через некоторое время Альберт поднялся на ноги и поспешил выйти из вагона. И всё же было интересно, а кто же с ними ещё ездит в поезде? И куда эти люди направляются? Не уж-то туда же, куда и они. Нерст из чистейшего спортивного интереса зашёл в другой вагон, выглядевший гораздо хуже, чем у них.

Ещё бы! Ведь у них же не было так много народа, и множество соседей не докучали им! Альберт с сомнением огляделся вокруг, а кто-то поднял на него удивлённые глаза, дескать, по что пришёл?

- Что, господа, все на север? – вдруг с улыбкой спросил он.

Эта прямая фраза осталась без ответа, но люди многозначительно ему улыбнулись и он понял, что прав. Альберт долго оглядывал людей, а потом увидел у кого-то торчащую из сумки флейту.

- Э вона! Сударь, не уж-то и вы туда же, с нами по пути?

Человек замотал головой, и Альберт успокоился. Но вспомнив о том, что сам неплохо играет на флейте, не выдержал, подошёл ближе и ловко выхватил инструмент из сумки.

- Извините, не могу устоять перед соблазном. Люди, ну что вы такие хмурые! Хмуриться надо будет подле весёлых порогов и холодных льдов. А здесь ещё всё не так уж и плохо. Наслаждайтесь последними минутами райской жизни!

И он заиграл. Вдохновенно прикрыв глаза, Альберт, уже несколько лет не притрагивавшийся к инструментам, вдруг снова вспомнил старые времена.

Да, а ведь он помнил те солнечные деньки у себя в Порт-Гуроне, где его мать учила слышать, учила музыке. Он никогда не забудет тех уроков! Неженкой он так и не стал, в духовном плане он ещё был и начитан и заинтересован, но жизнью рабочего и обычного человека из низов он уже успел пожить более, чем достаточно.

Музыка совсем поглотила Альберта. Да и не только его одного. Все, кто находился в этом дешёвом вагоне, сейчас разом замерли и смотрели на паренька в пенсне с рабочим прошлым и крепкими руками. А Нерст счастливо наигрывал какую-то мелодию, потом, на вдохновении, принялся импровизировать и импровизировать…

Когда он закончил, воцарилась полная тишина. Затем он услышал, как ему захлопали в ладоши, даже засвистели. Альберт только усмехнулся и вернул флейту на место.

- Спасибо, господин. Хоть я и потерял свой необходимый амбушюр, но всё же я что-то ещё помню. Не все рабочие такие скучные.

Он улыбнулся своей приветливой улыбкой, от которой лицо любого бы человека растаяло и смягчилось.

Может, он бы и дальше продолжал развлекать людей, как тут услышал какой-то странный звук. Затем скорость поезда начала медленно падать и падать.

Лицо Альберта помрачнело и он выглянул поспешно в окно. Надежды его не обманули. Поезд действительно останавливался на ходу.

- Что ж за день-то за такой, - угрюмо произнёс он и выругался.

Да-да, работа машиниста сыграла с ним своё дело, и теперь именно этот Альберт Нерст прекрасно понял, что вряд ли они поедут в ближайшее время. Возможно даже, ждать придётся до утра.

Альберт, который всего пару секунд назад был тем возвышенным философом и вдохновенным музыкантом снова превратился в человека из низов, работающего за воздух, надеющегося когда-нибудь пробиться в люди.

Как ему сейчас показалось, в чём причина остановки поезда, он понял. Поспешно выйдя из вагона, полного людьми, он легко перепрыгнул в другой, и так далее, протискиваясь между людьми и подбираясь к заветной цели в хвосте поезда.

Здесь суетились другие рабочие, такие же отчаянные люди. Они что-то обсуждали, да причём так пылко и резко, что Альберт ещё издалека понял, что дела у них совсем не идут. Он разозлился только ещё больше. А люди продолжали размахивать руками, стоя прямо над рычагом. Над тем самым аварийным рычагом.

- Никуда не поедем. Это же просто убийственно!

- И плакало всё ваше Фриско! – искривился в гримасе второй. –И что, прикажете стоять в поле!

- Эй, люди! Среди вас есть доктор? Два сумасшедших не могут определить то, что полагается определять машинисту.

Глупые, напрасные разговоры. Зачем он только сюда, к ним пришёл, этот Альберт! Но его трясло от злости, глядя на этих людей. На этих непрофессиональных людей. Да ладно бы, если бы тут и вовсе не было пассажиров в вагоне. Ещё можно было бы подумать и поиметь пищу для размышлений. Полный бред.

Глаза Нерста метали молнии. И этот человек, пять минут забывший своё прошлое, вдруг вспомнил его снова. Только теперь уже совсем для других целей. И совсем для другой истории.

- С дороги, щенки! – резко гаркнул он, протискиваясь между людьми.

Те аж опешили. Они были ошарашены тем, что какой-то незнакомец вплотную приблизился к ним, подошёл к рычагу и предупреждающе взглянул на одного из работников. Руки Альберт испачкать не испугался. Когда удивление спало, ему на место пришло скорее возмущение.

- А вы кто такой, а? И в каких-то закоулках выискались?

- Я водил эти поезда, когда тебя тут ещё и в помине не было, - усмехнулся Альберт, хотя он был ничуть не старше того человека. – И если вы ничего не смыслите, то я уж точно вам подскажу путь выхода.

- Зачем это тебе вдруг? – усмехнулся другой рабочий. – Глупая поломка, а ты собираешься тянуть за рычаг. Только это рискованно.

- Любое предприятие рискованно. Вероятность каждого – пятьдесят на пятьдесят. Либо удастся, либо нет, согласитесь. Я знаю, что делаю. А мне как раз нужно вовремя попасть во Фриско.

- Отвечаешь ты, незнакомец. Поверь, мы найдём тебя потом и сдерём долги.

- Не угрожай! – цыкнул на него Альберт и вцепился руками в рычаг. Перед тем, как резко потянуть его на себя, он не оборачиваясь крикнул другому рабочему: - А теперь беги к машинисту, и скажи, что сейчас потребуется много угля. Крайне много угля. Я попробую запустить здесь, и не хочу, чтобы всё провалилось из-за кучки недорослей в начале поезда.

Когда рабочий убежал, Альберт выждал определённое время, а затем со всей силы потянул рычаг на себя.

 

Генри Читтер был крайне удивлён, услышав, как мерный гул колёс, ставший уже настолько привычным, вдруг стал прекращаться. Когда же воцарилась полная тишина, он недобро сверкнул глазами, а потом обозлился. И чего радиих судьба забросила именно на тот поезд, который должен был обязательно сломаться в дороге. Да ещё не где-то там, а именно в поле, где помощи ждать неоткуда.

- Нас спасёт лишь Альберт, - заметил Грайам. – Бывший машинист.

- А бывший редактор напишет об этом в газете? – съязвил Читтер.

- Я не бывший, я – действующий! Я хоть сейчас могу заняться новым выпуском. А вот ты так и не наладишь продажу своих велосипедов, согласись.

Генри обиженно отвернулся и взглянул в окно. Нет, пейзаж не менялся. Поломка была настоящая.

- Наверное, он всё-таки там, этот Альберт. Не мог же он пропустить такое шоу.

А потом раздался протяжный гудок поезда, скрип колёс по шпалам, пропитанных креозотом, и картинка за окном медленно-медленно начала меняться. Потом колёса гораздо живее поползли по шпалам, явно набирая скорость. И Читтер наконец-то улыбнулся, не прибегая к давнему способу залечить нервы. Сигары так и остались нетронутыми.

Когда скорость стала стабильной, и поезд спокойно пошёл вперёд, тяжело запыхаясь, в вагон ввалился Альберт. Его руки были просто чёрными.

- А нечистым трубочистам - стыд и срам! Стыд и срам! – поспешил возвестить Грайам, читая какую-то газетёнку.

Альберт ничего ему не ответил, а лишь устало плюхнулся на место, отвернулся к окну. Что ж, он уже не зря когда-то шёл работать машинистом. Знания ему помогли. Хотя бы однажды.

- Аль! А давай организуем с тобой предприятие по починке поездов, а? Ну это плешивое золото, этот презренный металл…

- Боюсь, всё, что я помню, это как управлять, и что делать в случае остановки поезда, - откликнулся он, взглянув равнодушно на свои грязные руки. Потом вымоет. Сейчас надо просто передохнуть.

Больше с расспросами к нему не приставали. Грайам Берг, этот удивительный человек со своим громовым голосом и внешностью викинга, сейчас разом как-то сник, даже показался меньшего роста. Это этот-то гигант и великан!

Синие глаза, цвета глубоких вод, грива, как у льва. Жёлтые волосы, как пшеница, растущая на юге, - всё это придавало облику Берга в любой ситуации непревзойдённый элемент преимущества. Да-да, ещё задолго до соперничества, он уже их выигрывал. И сейчас во всей этой компании пока только один человек так и остался в тени заговоров, скрытный и неизвестный, этот бывший предприниматель в шляпе, косящий под интеллигента.

- Жаль, в поезде нет велосипедов. А то бы я наконец узнал, чему научили Генри, - вздохнул Грайам, но так и не встретив понимания в лице своих собеседников, вздохнул и снова вернулся к чтению газеты. Через несколько минут оторвался от неё с вожделенным лицом. – Представляете? С нами в путешествие отправляется один молодой американский писатель.

- Джек Лондон? – словно зная, о чём речь, спросил Читтер.

- Он самый, - кивнул согласно Берг. – Я не одинок в своём творчестве.

-Машинисты, предприниматели, торговцы, врачи, и инженеры, я чувствую, северная природа и впрямь красива, и нам там всем понравится. Разбудите меня, когда взойдёт на небе опасная комета, хорошо?

Читтер отвернулся в сторону и полностью обмяк на диване. Самый удачный вагон выбрал для них Грайам. В плане комфорта, это да. И надо этим воспользоваться в полной мере. Тем более, если блага цивилизации скоро обещают с ними распрощаться.

Берг, так и не окончив разговор, но потеряв всё же слушателей, отбросил в сторону газету и тоже завалился на своём месте.

А Джеку Гриффиту Лондону, тогда ещё автору-очевидцу без особого литературного опыта, начинающему социалисту и пропагандисту, предстояло пройти по самому сложному маршруту золотоискателей, через опасный Чилкутский перевал и стать тем писателем, впервые открывшим для литературы эту суровую Аляску.

[Генерал]

ГЛАВА VI

Канадец Нед Ленд, китобой и известный на округу гарпунер, совсем недавно только обосновался в этих ещё необжитых краях. Он ещё хранил память о том времени, когда плавал к островам Берингова моря за котиками, или как в Атлантике сражался с другими зверями. Это звучало для него далеко не героически, и подвигами охоту на каких-то там животным он посчитать не мог.

А ещё когда-то давно, до того момента, как стал китобоем, он успел побывать и ловцом жемчуга. К счастью, все плохие времена для него уже кончились, и сейчас он вполне смог позволить себе закупить небольшой участочек в этих северных краях и спокойно жить.

Да, он любил места, весьма далёкие от суеты и непонятностей. Здесь и впрямь было прекрасное место. Жаль, что он только сейчас начал это понимать.

Известие о золотой лихорадке нисколько не задело Неда, и, казалось бы, он был просто равнодушен ко всему этому. И на что он только жил, спрашивается, в этих краях?

Одна охотница, та самая женщина из ниоткуда, несколько припустила завесу на ту тайну, вспомнив, что именно ведь этот человек торговал когда-то выдриными шкурами отличной выделки.

Нед отдал эти шкуры за упряжку собак, чем нимало удивил здешних старожилов. Шкурки-то ценились-то подороже золота! Но, как говорится, что толку от денег, если их периодически не разбрасывать. Это как с кучей навоза.

И он был полностью согласен с этой умной мыслью. Попытать счастья в далёких ручьях и ущельях он был не прочь. А вдруг удастся? И он снова вспомнит про ту хорошую далёкую жизнь на Юге. Как он там всё-таки давно не был. Или в Канаде? А ведь там семья… Интересно, уже успели они его забыть?

Через несколько дней Нед решает продать свой участок с небольшой хижиной и вскоре находит покупателя. Люди, с интересом следившие за ходом этой сделки совсем растерялись, когда, проснувшись на следующие утро, не увидели ни Неда, ни загадочного нового хозяина. Но к вечеру в старой хижине снова затопили печь, и жизнь пошла другим чередом.

А Нед с золотым песком, отданным за участок с хижиной да всякими там припасами, пустился в далёкий путь. Собак он тоже продал тому загадочному новому жителю. Сейчас было лето, и пока вполне можно было насладиться путешествиями в одиночку, если не считать страшных полчищ комаров, которые были готовы преследовать на всём протяжении пути.

Итак, наш герой покинул свои обжитые за два года места и пускается в путь, всё время думая о своей семье. Вот он разбогатеет, и тогда наконец-то сможет вернуться назад, да ещё и с деньгами. Как было бы здорово!

Места хоть на Аляске и были красивыми, но всё же… чтобы жить здесь, надо иметь неимоверное мужество и хватку. Кто как только выживает в этих краях: кто-то охотится, добывая пушнину и ясак, кто-то китобой или ловит котиков, а теперь ещё и золотоискатели.

Вчера как раз Нед услышал о той истории с фактором с озера Лэкбен. Точнее, не совсем фактором, ибо сюда его привели как раз известия о золоте и он просто стал одним из тех счастливчиков, которые стремились к наживе и богатству.

После продажи своей хижины первым делом китобой решил закупить припасов. Он давно знал по близости одну хижину, которая отличалась огромным гостеприимством и могла позволить себе даже продавать несколько упряжек собак. Да, когда на север хлынут эти чечако (так здесь презрительно называли новичков), то беды не обобраться, а цены на собак взвинтятся до невозможностей.

Хорошо хоть, сейчас лето. И можно не так сильно заботится о своём снаряжении. Да, не пройтись сейчас по Юкону, недавно совсем вскрывшемуся изо льда. Он слышал даже, что были времена, когда даже летом эта речка не освобождалась от ледяных глыб. Это были времена большого голода. Хорошо, что он в них не попал.

Но сначала ему нужно было попасть в ту хижину. С этой задачей (благо он был налегке), ему пришлось быстро справиться.

Здесь ему удивились, а потом обрадовались.

Тут обитали два старожила, знавшие все эти закоулки севера как свои пять пальцев. И как раз сейчас один из них собирался покинуть хижину, как вошёл наш канадец.

- А, Нед! Заходи, дружище. Вряд ли мы ожидали тебя тут увидеть.

- Времена меняются, - заметил он с лёгким акцентом.

Тот, кто с ним говорил, невысокий бородатый мужчина обернулся ко второму, более молодому лицом:

- Чистокровный француз. Зачем только он попёрся в эти дебри, а? Жил бы себе на Юге.

- Природа у вас красивая, - медленно и с расстановкой произнёс Нед, присаживаясь на стул. – Хочу купить у вас пшеницу.

- А как же наш чай? А ли сделки всё равно выше всего на свете в нашем мире?

- Неумолимы законы капиталистического мира, - вздохнул в ответ Нед Ленд, и нетерпеливо постучал пальцами по столу. А потом он обратил внимание на уходившего мужчину. – Джек! А вы куда собираетесь?

- Говорят, нынче в доусонской опере дают отменное представление. Как-то не хочется пропускать. Культурно же у нас тут всё, согласись!

И он помахал им рукой и спокойно ушёл. Тоже налегке. А тот, второй мужчина с некоторым даже интересом оглядел канадца. Но видимо, тот его устраивал по всем параметрам, так что даже не придрался к нему. У этого мужчины были высокие густые брови, правильная посадка головы, сетка морщин возле глаз, свидетельствовавшая о богатом жизненном опыте её обладателя.

- Нед, а что ж вы бросили своё китобойное дело?

- Хочу на юг, - откликнулся он. – А для этого нужны деньги. Как я давно там не был. А там ведь моя семья.

- И неужели вас не привлекает золото Клондайка? – удивился мужчина, наливая ему в чашку чая.

- Господь с тобой, Джек! – Нед нахмурил брови. – Так я ж за этим и иду.

- Смотри не опоздай! Эти чечако скоро заполонят весь север и оставят нас с носом, несмотря на все наши притязания на заявочные столбы.

- Надеюсь, контора привилегий заработает ещё сильнее. Но зато нашей конной полиции тоже будет весело. Зато эти чечако принесут с собой музыку и обычаи Юга, и внесут разнообразия в нашу скучную и застоявшуюся жизнь.

- Если выживут после чилкутского перевала! – с явным призрением произнёс тот, кого называли Джеком. – Однако же, север прямо-таки трепещет от первых неженок с Юга. Зато индейцам-носильщикам сейчас одна только прибыль.

- Они да, уже взвинтили цены за переносы грузов, - согласно закивал Нед, устраиваясь поудобнее. – Словом, хоть денежные проблемы их остановят. Ну и наши пороги тоже.

Он усмехнулся. А Джек рассказал ему вкратце о своих делах с продажи ясака. А так же уморительную историю о его охоте на медведя, которая кончилась лишь тем, что он познал, что есть звери гораздо сильнее человека не только в физическом, но и духовном плане. А ещё он упоминал какую-то загадочную охотницу.

- Я слышал ты кому-то продал свою хижину. Странно, - только и произнёс удивлённо Джек, когда с него спал жар от его вдохновенных рассказов. –Что могло заставить человека закупить эту жалкую кучку брёвен, сваленных в кучу? У тебя же там ничего нет, ладно хоть, участок находится на некотором возвышении.

- Зато за домом сразу следует обрыв, - напомнил Нед Ленд. – Но, как ни странно, мой покупатель вполне остался доволен. Наоборот, он сказал, что ему по душе все эти уединённые местечки, окруженные северной природой и Белым Безмолвием.

- Не время думать о плохом летом, - с улыбкой произнёс Джек. – Мы поплачем, когда ночь снова захватит наш край на долгое время. И когда ртуть совсем замёрзнет в моём градуснике.

Нед Ленд согласно закивал, и отпил чая. Что ни говори, а посидеть в хорошей компании совсем приятно. Да ещё такого гостеприимного человека. А между тем, первые искатели золота и приключений уже попадали на благодатные земли Севера, отмахиваясь от туч комаров, неожиданно их охвативших.

Канадцу даже в какой-то миг стало жалко этих людей. Он и сам вспомнил, что тоже был когда-то новичком в этой суровой и безжалостной жизни. Но постоянные рейды в Беринговом море и ниже постепенно учили его бороться со стихией и природой.

- Так кому ты продал свою хижину? – прищурил глаза Джек.

- О-о! Это будет очень интересно тебе сейчас услышать, - глаза Неда сверкнули в темноте. – Ты только представь себе! Помнишь ту женщину из ниоткуда?

- Невероятно! – только и пробормотал ошарашенный Джек, который от удивления даже присел на свой деревянный стул.

А Нед Ленд, гордясь тем, что превознёс немного разнообразия в их скучную жизнь, довольно оторвался от своей чашки чая. Вообще, говоря о его внешности, он был довольно крепким и мускулистым молодым человеком, с тёмной шевелюрой стоящих, как солома волос, а глаза его были глазами целеустремлённого и живого человека.

- Давно я уже ничего не слышал про эту женщину.

- Она так и не называет своего имени, - усмехнулся Нед Ленд. – Но это воистину удивительная женщина. Не чета всем тем, которых мы знаем. Она явно знает все эти повадки и обычаи нашего края.

- Притом, что она пришлая. Но когда она пришла, она по-моему, начинала не совсем с нуля. И всегда сторонится общества. Странно, чего бы ей тут скрывать.

- Если человек прячется, значит, его преследует какое-то гнетущее прошлое. Значит, когда-то с ней случилось что-то, из-за чего она теперь здесь.

- Ну да. Аляска была, как-никак, в этом плане совсем не плохим убежищем. Да и ваша Канада тоже.

- А ведь я и вовсе не так давно стал канадцем, - усмехнулся Нед. – Но сейчас, наверное уже не в счёт, что я оказался здесь не совсем с рождения.

- Да кого это вообще волнует! – возмутился Джек. – Встречал я ту охотницу. Женщину эту. Интересное ей здесь прозвище дали. А она, похоже, и вовсе не обижается. Но женщина эту суровая, с решительным чётким профилем лица, и вообще во всей ей горит какое-то мужество. И внутренний огонь. Она занимается тоже тем, что добывает пушнину.

- Говорят, ей из Доусона досталась самая лучшая упряжка собак, - задумчиво пробормотал Нед, допивая свою чашечку.

И словно в подтверждение его слов, Джек утвердительно закивал.

Потом раздался какой-то шум у двери, зазвенел колокольчик и кто-то тяжело вваливаясь, открыл дверь. Нед даже привстал от удивления, когда узнал другого своего знакомого.

Недавно тот человек совершал какую-то немыслимую экспедицию к самому северу, и очень долго от него не поступало новостей, что местные газеты и жители вовсе похоронили его. А теперь он стоял здесь. Живой.

- Что, Фэрфакс. Пришёл к нам из мира теней? – глаза Джека смеялись.

- Мне нужны собаки, - резко произнёс он.

- Куда ты так торопишься? – в тон ему вопросил Нед Ленд. – Даже не успев появиться.

- Мне нужны собаки, - неумолимо повторял он. – Нед! Ты даже не представляешь, в какую беду я влип, но теперь мне нужно срочно сматываться, пока до меня не дошла наша милая конная полиция.

- Не знаю, что ты там натворил, но человек ты совсем неплохой, - задумчиво произнёс Джек. – Так что я помогу тебе. И куда ты норовишь смотаться?

- Когда прибудет ближайший теплоход по Юкону? – загорелись глаза Фэрфакса. Он был усталый, этот человек, у него не было особо времени на пустые разговоры о том, как прошла его экспедиция и так далее.

Нед Ленд долго и с интересом осматривал этого незванного гостя, появившегося из ниоткуда. Тоже из ниоткуда. А вот индейцы таких людей, часто называли вышедшими из мира теней. Тень для них - это призрак. И сейчас призрак Фэрфакса стоял перед канадцем и копошащимся американцем Джеком, который быстро взвешивал золотой песок.

- Там внизу есть пост компании Гудзонова Залива. Я думаю, нам нужно именно туда. Благо я знаю дорогу! – заявил решительно Нед и встал из-за стола.

- Я обогнал полицейского на несколько миль. У нас ещё есть время в запасе. Но нужно спешить. Очень спешить! – заявил решительно Фэрфакс, говоря уже на ходу.

- Что, бросаешь нас на севере? – улыбнулся напряжённо Нед.

- Не бойтесь, я ещё вернусь с вами погонять чаи, когда спадёт ажиотаж вокруг меня и моих тридцати трёх несчастий. Думаю для начала перекочевать в хижину к одному одиноко живущему человеку на Мирной Реке.

- Далеко, - заметил Нед, закладывая собак.

Через несколько минут они все были уже готовы, и погнали собак вперёд. Нед умело управлял нартами, а Фэрфакс, нетерпеливо оглядывался по сторонам. Лишь бы успеть. Да, чего-чего, а искать приключений себе на задницу на севере умели очень ловко. Зато и жизнь была настоящая, полная интереса и адреналина.

- Мне всё время кажется, что он там сзади нас нагоняет! – крикнул Фэрфакс дрожащим от холода голосом. Нед понял, что тому весьма несладко пришлось в погоне. Если тот замерзает при такой температуре, значит, довольно долго его преследовали.

- За что тебя так? – просто спросил канадец.

- О-о! Это потрясная история с моей подставой. И сейчас за мной гонится виселица, а это мне совсем нежелательно, согласись.

- Убийство? – дрогнул голос Неда.

- Да там была заварушка в их местном казино, а как назло я мимо проходил, - крикнул Фэрфакс, стараясь держаться покрепче.

- Держитесь крепче! – крикнул в ответ Нед, готовя упряжку к повороту, и сидящий на нартах Фэрфакс чуть было не фыркнул от того, что этот приказ он исполнил ещё раньше.

Нарты накренились, но выдержали этот опасный поворот. Собаки гнали, как бешеные. А вот до поста компании Гудзонова Залива оставались считанные километры. Они стремительно приближались к реке, и Фэрфакс тут совсем напрягся.

- Это что же? Ты меня прямо сбросишь в холодные воды Юкона?

- Не-ет, - усмехнулся Нед. – Всё гораздо проще, чем ты думаешь. Эти неудачники выбрали себе именно здесь место.

- Глупцы! – только и сказал в ответ Фэрфакс.

Упряжка вскоре остановился, и Нед дал быстро своим псам вяленой рыбы и оставил их здесь, а сам повёл своего старого знакомого куда-то вниз, намеренно приближаясь к реке. Фэрфакс только ругался, и канадец поспешил заметить:

- Эти люди, что тут сидят на посту, уже давно хотели смыться отсюда на Юг. И решили поработать на компанию, которая взамен обещала их за бесплатно вывести домой.

- Отличное же это место для работы! – ворчал попутчик. – Какой-нибудь льдины вполне будет достаточно, чтобы от них тут остались только воспоминания!

И Нед согласно закивал, ибо сам неоднократно приходил к такой же грустной мысли.

А располагался пост компании на острове, стоящем весьма близко к берегу Юкона. Один прыжок – и вот ты на острове. Тут стояла небольшая бревенчатая хижина, которую поставили два брата, работавших на компанию, чтобы хоть как-то начать жизнь. Но все нормальные люди прекрасно понимали, что это значит аляскинским летом.

- Я уверен, что скоро тут образуются заторы из льдин, - произнёс сурово Фэрфакс.

- молись о том, чтобы ты успел. Ближайший теплоход вскоре прибудет сюда.

- О! Наконец-то за столько времени я услышал радостную весть!

- Молись! – процедил сквозь зубы Нед, когда увидел издали проходящие льдины. Какая-нибудь да точно зацепит этот островок вместе с этой примитивной хижины – кучки бревен, да.

Он легко перепрыгнул то небольшое расстояние и оказался на острове. Фэрфакс вскоре оказался рядом с ним. Канадец с сомнением покачал головой, указывая вперёд. Всего в паре шагов от него остров имел резкий скат вниз, да к тому ещё и скользкий.

- Ну и как они сюда только дотащили свои брёвна? – с сомнением покачал головой Фэрфакс. – По-моему, эти твои друзья просто не привыкли искать лёгких путей.

- Есть такое, - согласился Нед.

Он осторожно подступил к хижине и громко постучался.

- Эй, есть кто-нибудь?

В ответ раздались тяжёлые грузные шаги и вскоре им открыли, и даже Фэрфакс перестал ворчать. Хижина была очень маленькой, но для двоих братьев её вполне хватало и они были ей довольны.

- Что, не боитесь быть похороненными заживо льдиной? – спросил Нед.

- Боялись бы, сидели дома у себя, на Юге, - сурово ответил один из худощавых братьев. – Надеюсь, что вскоре мы уедем с этого паршивого севера.

- Боюсь, что я вас опережу, - улыбнулся Фэрфакс, довольный ситуацией. – Ведь теплоход ожидается здесь с минуты на минуту?

- Только если он не испугается льдин, - проворчал другой брат.

- А что, вы не составите мне компанию? – любезно продолжал допрос Фэрфакс, явно расстроенный. – Не уж-то вы сами не хотите податься обратно на юг?

- На какие шиши? – откликнулся худощавый человек и замолк. А Нед нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Да, не видеть в этой хижине льдин, значит, чувствовать себя в полной безопасности. А льдины спокойно плыли, причём на угрожающем опасностью расстоянии от берега острова.

Лишь бы только пронесло. Странно, как эти братья тут только живут! Нед Ленд выразительно сморщился, чувствуя себя явно не в своей тарелке от всех этих странных и запутанных мыслей. А потом он услышал какой-то шум там, наверху, и вздрогнул.

Быстро вбежал обратно в хижину.

- Когда прибывает теплоход, точно?

Донесся лай собак из упряжки Джека.

- А чёрт его знает. Он может и вовсе посчитать ненужным быть с нами тут рядом, - пожал плечами один. А в это время представитель конной полиции приближался к острову. Странно даже, как он их так быстро нашёл. Джек не мог их выдать. Не мог.

- Чего ты так всполошился, Нед?

- Сейчас нас или спасёт теплоход, или уже не спасёт ничто, - грустно произнёс канадец.

Через некоторое время. Которое они провели в молчании, к ним постучались, и Фэрфакс вздрогнул всем телом. Один из братьев послушно открыл дверь и вскоре показался этот суровый полицейский.

- А мы тут чай собирались пить. За ваше здоровье! – и Фэрфакс поднял пустую чашку. Чтобы подкрепить свои слова.

- Мистер Фэрфакс, вам лучше отдаться в руки правосудия добровольно. Хватит с меня этих гонок.

Тот лишь рассмеялся.

- Когда кого-то хотят повесить, и тут (ах, какое несчастье!), верёвка рвётся, то этого человека обычно помилуют. Вашей верёвки с вами нет, а я предлагаю подождать некоторое время. Повесить вы меня всегда успеете.

Братья с явным ужасом посмотрели одновременно на Фэрфакса, явно не ожидая такого странного поворота событий. И не заметили, как в это время Нед Ленд поспешно улизнул из хижины и остановился на улице в некотором вожделённом страхе перед стихией.

Потом он что-то закричал.

Фэрфакс удивлённо посмотрел на выход, и вместе со всеми вышел прочь из хижины.

Огромная льдина с грохотом прошлась по берегу, срубая деревья, и как раз остановилась напротив берега острова и земли, подозрительно накренившись.

- Вот мы и отрезаны, - сухо произнёс Нед. – И какой только идиот придумал ставить здесь хижину.

- И как только звали тех идиотов, которые потом додумались их навестить, - тихо заметил полицейский, с ужасом смотря на ледяную глыбу, ставшей преградой на их пути.

Вряд ли верил Фэрфакс в то, куда он так жестоко попался. Он был отчаянным оптимистом и надеялся. Что пароход придёт за ним до того, как его сметёт огромной льдиной. Суровая река Юкон! Под стать своему суровому краю.

И вот, когда он зажмурил глаза и принялся беззвучно, шевеля губами шептать какую-то молитву, он услышал знакомый гудок теплохода.

Глаза Неда Ленда загорелись огромной жаждой жизни. Но последующая льдина, на этот раз срубившая под корень бревенчатое строение, рассеяла их мечты.

- Нас спасёт только этот теплоход, - заметил Фэрфакс.

- За ним уже образовался затор. И если мы на него не сядем, господа, то мы точно будем тут все похоронены заживо, - в тон ему произнёс Нед Ленд свои слова.

- Какая жалость! Не хочу иметь с этим снегом ничего общего, а тем более умирать под ним я не собираюсь, - горячо воскликнул Фэрфаксом, следя за приближающейся чёрной точкой, наконец-то обретающей очертания.

Спасение было таким близким и таким заманивающим. Похоже, даже полицейский забыл про свою работу и всецело был поглощён тем, что молился.

- В конце концов, все становятся верующими, когда попадают в какую-нибудь беду, - заметил Нед Ленд. – Эй, надо им помахать. Есть у нас хоть что-то такое на примете?

Один из братьев недолго думая, поспешил снять с себя яркую куртку, а полицейский нашёл какую-то палку, на которую они её и накинули. По мере приближения парохода, Нед Ленд отчаянно махал палкой, а люди яростнее махали руками, как будто только что попали в кораблекрушение.

- Нет, похоже, он проходит мимо, - с пессимизмом произнёс один из братьев.

- Я ему дам мимо! – сурово произнёс Фэрфакс и что-то начал кричать теплоходу.

Железная машина, рассекающая бурные воды Юкона, вдруг сбавила скорость, а потом начала медленно поворачивать по направлению к острову. На палубе засуетились какие-то люди. Люди вздохнули с облегчением, когда теплоход стал приближаться к ним.

Обычно он сюда ввозил новые запасы провианта и новых людей. И именно тот факт, что совершенно случайно он оказался здесь, в нужный момент и нужное время. Спасло людям жизнь.

А один из братьев, тот, что был похудее, дрожащей рукой указал на затор из льдин:

- Сейчас, сейчас его прорвёт…

Теплоход уже пустил якорь на небольшое время, и люди со всех ноги ринулись к своей спасительной соломинке. Только эта здоровая махина могла спасти их от неминуемой гибели.

- Будь ты проклят, Нед! – причитал Фэрфакс, взбираясь по лестнице наверх.

Едва они спаслись на палубе теплохода, как затор прорвало, и огромная льдина с треском и приличной скоростью проплыла на их остров и совсем накрыла его. В душе канадца действительно всё сжалось в этот момент. Тоже самое могло ведь сопутствовать и им некоторое время назад!

Изменено 27 декабря 2012 пользователем Ариадна