Странная Сказка

[Рисунки gn Fur]

Эта сказка была рассказана Настоящим Мартином и его Мечом, на острове Солнечный Мех, в тот час, когда в ночи полыхал полыхал Костер Сказок.

Родилась она из недописанного рассказа и трех идей, но об этом я расскажу как-нибудь потом, если это кого-то заинтересует. В процессе записи, история слегка изменилась, где-то прибавила, где-то убавила. Но я надеюсь, что все, кто слышал ее на Санфуре, найдут, что передана она довольно точно.

А теперь позвольте мне начать эту зимнюю историю, прозвучавшую в середине лета, под веселый треск костра.

 

Странная Сказка

 

Холодный ветер неутомимо гнал снег перед собой. То поднимая снежное покрывало до небес, то бросая его на землю, ветер играл с ним, как играет кошка с мышью. Лес Цветущих Мхов был неузнаваем – казалось, он превратился в какое-то новое место, прекрасное и страшное одновременно. Было уже темно, но это не играло никакой роли – поднятый разыгравшимся ветром снег и так не давал ничего разглядеть. Впрочем, это уже не волновало мышонка. Он, захваченный в лесу поднявшейся метелью, забился под ветви высокой ели и дрожал. Мышонок заблудился, пытаясь найти дорогу домой – в аббатство Рэдволл, но не смог - снег замел все следы и тропы. Теперь он мог надеяться только на чудо – с каждой минутой становилось все холоднее. Мышонок закрыл глаза покорившись судьбе, когда явственно услышал, как кто-то пробирается через сугробы. Открыв глаза, он увидел какого-то зверя, закутанного в плащ. Зверь стоял перед ним, и мышонок почувствовал на себе пристальный взгляд из-под опущенного капюшона. Как бы холодно не было вокруг, взгляд этот пробирал до костей.

- Если ты останешься здесь, то замерзнешь, – голос, который произнес эту фразу, был безжизненным как кусок льда. – Мне все равно, так что если хочешь – можешь идти за мной.

Как бы ни был мышонок испуган, он с радостью принял бы предложение незнакомца… Только вот сил у него уже не оставалось. Все, что он смог сделать – это поднявшись шагнуть вперед. Озябшие лапы не слушались, и он упал в снег, потеряв сознание.

 

- Три дня.

Мышонок открыл глаза. Он думал, что как обычно увидит спальню диббунов, высокий потолок, светлые окна и ряды кроватей, на которых спят его друзья. Но ничего этого не было. Первое, что он увидел, была спина какого-то зверя. Зверь сидел за столом, и что-то писал серым пером, периодически макая его в чернильницу.

- П-простите, - робко начал мышонок.

- Три дня ты лежал без сознания, - сказал зверь, не оборачиваясь. Голос у него был холодный и сухой, как морозный воздух.

- Я... то есть… - мышонок наконец вспомнил, что с ним произошло. Он ушел из Рэдволла еще днем, когда погода была просто великолепной. Зачарованный красотой зимнего леса, он уходил все дальше и дальше от стен аббатства, не опасаясь заблудится – колокольня Рэдволла была видна издалека. Погода испортилась внезапно – он и опомниться не успел, как небо затянули тучи, а пригнавший их ветер, поднял в воздух снег, скрывая единственный ориентир. Он долго бродил наугад, пока не упал, измотанный усталостью и метелью. А дальше…

- Это были вы? Вы спасли меня?

- Вздор! – спина зверя возмущенно дернулась, - Я и не думал тебя спасать. Ты сам увязался за мной, шел до самого дома. И, между прочим, раз уж ты проснулся, будь добр – освободи постель.

- Ой… да, конечно, извините, - мышонок, напуганный резким обращением, резко вскочил, но испытав головокружение, вновь опустился на кровать.

- Посидеть можешь и на лавке. А я буду спать, – зверь встал из-за стола и повернулся. Это бы лис – довольно старый, мех на его морде был совсем седым – так, что казалось, будто он припорошен снегом.

- Простите я… - пролепетал мышонок, снова вставая, и отшатываясь, но лис даже не удостоил его вниманием. Он молча подошел к кровати и лег на нее, глаза его мгновенно закрылись.

- Про.., - бедняга опять начал извиняться, но, приглядевшись, понял, что это бесполезно – лис крепко спал.

Мышонок решил оглядеться. Помещение, в котором он находился, было небольшим, особенно, если вспомнить огромные залы аббатства. На стенах – книжные полки, у окна – стол, заваленный свитками, в углу – кровать, на которой теперь спал хозяин дома. У одной их стен, весело потрескивал очаг, а на другой…

На другой висели старинные часы в футляре. Часы не шли, и мышонку вдруг почему-то страшно захотелось завести их. Может быть, ему просто хотелось почувствовать, что даже здесь, среди ледяного безмолвия, время продолжает идти? Ключ от часов лежал внутри футляра, но как только он прикоснулся к ключу, за его спиной раздался голос

- Не трогай.

Вздрогнув, мышонок обернулся. Проснувшийся лис смотрел на него неподвижными серыми глазами, напоминавшими осколки льда.

- Положи ключ на место. Это невежливо – трогать что-то без спросу.

- Извините…

- Мне все равно, что ты будешь делать, но если хочешь остаться здесь – ты не должен трогать часы.

- Остаться? Я… Спасибо вам, за все, но я должен вернуться в Рэдволл…

- Иди, - бросил лис, поднимаясь с кровати и опять усаживаясь за стол.

мышонок слегка испуганно кивнул и попятился к двери. Манера обращения лиса пугала его, привыкшего в аббатстве к теплу и заботе. Он уже взялся за дверную ручку, когда снова услышал голос хозяина дома:

- Мне это безразлично, но если ты сейчас выйдешь – заблудишься и умрешь от холода, - лис произнес это настолько обыденно, как будто говорил о погоде.

- Что?! – потрясенно выговорил мышонок, думая, что ослышался. Лис не ответил ничего, продолжая монотонно двигать пером.

- Т-то что вы сейчас сказали – правда? – спросил он.

Вместо ответа, лис махнул лапой в направлении окна, расписанного морозными узорами.

Мышонок подошел к нему, и, подышав на стекло, протер его лапой.

За окном бушевала метель. Ветер, недавно еще сыгравший с мышонком столь злую шутку, вновь закручивал снег в неистовом танце.

 

Мышонок остался жить у лиса. В ответ на долгие просьбы, тот нехотя пообещал, что отведет его в Рэдволл, когда наступит весна. Пока же, мышонок помогал лису по хозяйству – в домике его обнаружилась дверь во внутренний дворик, где был колодец с водой, каким-то чудом не замерзшей от лютой стужи, и поленница полная дров, которые, казалось, никогда не иссякали, сколько бы ты их не брал оттуда. То же самое можно было сказать и про погребок в подвале – еда оттуда, словно никогда не переводилась. Впрочем, лис ел редко, предпочитая не отвлекаться от своей работы. На мышонка он почти не обращал внимания, лишь изредка отдавая ему скупые распоряжения. На все попытки его заговорить с ним, лис отвечал раздраженным подергиванием плеч. Дни тянулись один за другим, но все оставалось по-прежнему. Мышонок тосковал по дому, но снег и не думал переставать, а о приближении весны, казалось, не было и речи.

Этот день начался так же, как и все предыдущие. Мышонок вышел за водой, в который раз удивляясь тому, что во внутренний дворик совсем не задувает ветер. Вернувшись же, он с удивлением увидел, что лис находится в домике не один.

- Так вот ты какой, - негромко произнесла сидевшая рядом со столом серая кошка. Затем она улыбнулась, – Здравствуй.

- Здравствуйте, - неуверенно пробормотал мышонок, переводя взгляд с кошки на лиса, и, затем – вновь на его странную гостью.

- Глупости. Ты можешь обращаться ко мне на «ты». И к нему, кстати, тоже, - кошка кивнула в сторону лиса. Тот хотел было что-то сказать, но в итоге лишь фыркнул, и вернулся к своей работе.

- Фридрих, ты разве не хочешь меня представить? – спросила кошка с мягким укором. Так мышонок впервые услышал имя лиса. Представлять свою гостью лис не стал, и, демонстрируя полнейшее безразличие ко всему, продолжил писать. Кошка же, казалось, совершенно забыла про несостоявшееся знакомство. К лису она обращалась, как к своему старому другу, хотя и получала в ответ полное равнодушия молчание. Мышонка она расспрашивала о его жизни в Рэдволле, о его друзьях, обо всем, к чему он так хотел вернуться. Мышонок отвечал охотно, и вскоре они уже разговаривали, так, словно были давно знакомы. Затем она неожиданно спросила:

- Хочешь сходить ко мне в гости?

- Глупости! Что ему там делать? Это совершенно лишнее… - начал ворчать лис, но умолк, под пристальным взглядом своей нежданной гостьи.

- Я… если можно, я с удовольствием сходил бы. – робко отозвался мышонок.

- Вот видишь! – Кошка победоносно взглянула на лиса, но тот сделал вид, что не понимает, о чем речь.

- Я смею рассчитывать, что вечером он вернется? Ему еще предстоит кое-какая работа. – буркнул Фридрих пристально глядя на кошку.

- Разумеется. – с прохладцей ответила она. – Пойдем? – она повернулась к мышонку.

- Да – кивнул он – А ваш дом далеко?

- Далеко… Но не волнуйся. Мы доберемся быстро.

Они вышли за дверь. Снегопад не прекращался, но к своему удивлению, мышонок не почувствовал холода. Снежные хлопья продолжали сыпаться с неба, но они как будто расступались перед ними. Он ясно видел, что вокруг по-прежнему бушует метель, но готов был поклясться, что ледяной ветер обходит их стороной. Сделав еще пару шагов, Кошка остановилась.

- Теперь ты должен закрыть глаза. Не открывай их, пока я не разрешу, - сказала она, повернувшись к мышонку.

- Ладно… - удивленно ответил мышонок, послушно зажмуриваясь. Но как это всегда бывает, стоит только кому-нибудь сказать нам, что чего-то делать нельзя, как нам сразу же начинает хотеться сделать именно это. «Что тут такого, если я чуть-чуть посмотрю?», - подумал он, - «Ну хотя бы одним глазком». Он осторожно приоткрыл один глаз…

Вам когда-нибудь снилось, что вы бежите сквозь густой, темный лес, по узкой тропинке?

Мелькают ветви елей, похожие на лапы каких-то сказочных чудищ, ветер бьет в лицо, вы убегаете неизвестно от кого, зная лишь, что нельзя останавливаться. Именно это и почувствовал мышонок. Мельтешение теней, страх и…

- Я же говорила тебе не смотреть! – мягко упрекнула его Кошка, - Но тебе нечего боятся - мы уже на месте. Мышонок огляделся – зимы не было и в помине! Перед ним раскинулся чудесный сад, настолько прекрасный, что даже сады Аббатства, не шли с ним ни в какое сравнение. Все было заполнено цветами, в воздухе стоял неповторимый сладковатый аромат, журчала вода маленьких фонтанчиков. Посреди сада возвышалась уютная беседка, в которой уже был накрыт стол. На белоснежной скатерти стояли чашки с чаем и всевозможные лакомства. Потом мышонок много раз спрашивал себя – почему он, после бесконечного зимнего царства, ничуть не удивился, оказавшись в этом маленьком уголке, полном лета? Но так безмятежно порхали над цветами бабочки, так приятно согревал тело горячий чай, что все вопросы куда-то подевались, и все чудеса воспринимались как должное. После того, как чаепитие было закончено, мышонок решил прогуляться по саду.

Он шел долго, по длинным цветочным коридорам, пока не вышел к живой изгороди. Стена, состоящая из переплетения листьев и ветвей, устремлялась в небо, казалось, что она бесконечна. Мышонок пошел вдоль нее, но так и не обнаружил никакого прохода. Лишь в одном месте он нашел маленькую прореху, но как ни старался – протиснуться в нее не удалось, как и посмотреть, что же находится на другой стороне.

Вернувшись к Кошке, мышонок поделился с ней своим открытием:

- А там в изгороди – дыра! Настоящий лаз!

- Неужели? – мягко улыбнулась Кошка.

- Да! Только я не смог туда пролезть. А почему ты его не заделаешь? Или нет, может лучше сделать там калитку?

- Хорошо, когда ты попадешь сюда в следующий раз, там будет калитка. Или даже ворота.

- Правда?

- Обещаю. – с легкой грустью ответила она.

- Скажи… а почему Фридрих был против того, чтобы я сходил к тебе в гости?

- Потому что он гораздо лучше, чем хочет казаться. Только вот понять этого не может.

Он еще думал над этими словами, когда пришло время возвращаться. Кошка опять взяла его за лапу, и попросила закрыть глаза. На этот раз, мышонок крепко зажмурил их, и не открывал до самого конца. Открыв же, увидел, что он стоит перед дверью в домик Фридриха, а Кошки нигде не видно. На его возвращение лис никак не отреагировал, что, в общем-то, было в порядке вещей. Только устраиваясь спать, мышонок вспомнил, что на листе с расчетами виднелась пара крупных клякс.

 

Зимние дни продолжали тянуться бесконечной чередой, и снег даже не думал таять.

Серая Кошка больше не приходила, и мышонок ужасно тосковал. Но однажды вечером, когда он, выполнив порученную ему работу, понуро сидел перед очагом, глядя в огонь, дверь распахнулась. На пороге стоял молодой лис, одетый в щеголеватый камзол и белоснежную рубашку. На морде его светилась широкая улыбка, он буквально источал жизнерадостность.

- Здорово, старина! – вошедший кинулся к Фридриху и энергично затряс его лапу, с зажатым в ней пером. Во все стороны полетели чернильные брызги.

- Я, кажется, не звал тебя, – недовольно буркнул хозяин дома, вырывая лапу.

- Ну, Фридрих, не будь таким занудой! Неужели у тебя не найдется времени для брата?

- Брата? – робко осведомился мышонок.

- Ага. Меня зовут Генрих. А ты кто такой? Друг Фридриха? – молодой лис трещал без умолку, так что мышонку пришлось потрудиться, чтобы с горем пополам рассказать кто он и откуда.

- Вот уж не знал, что у старого ворчуна появились друзья! – Генрих подмигнул своему брату.

- Он не мой друг. Он просто живет у меня, – раздраженно пояснил Фридрих.

- - Ну-ну, братец, не обижай своего юного друга! Я уверен, что на самом деле, твое ледяное сердце растаяло от жалости, когда ты увидел, как бедолага замерзает на снегу.

- Величайшим будет тот день, когда твой язык отсохнет. А теперь уйди, и не мешай мне работать.

- Эй, приятель, ты слышал? - обратился к мышонку молодой лис, состроив трагическую физиономию. - Родной брат ему уже не мил!

Мышонок не знал что ответить, но Генриху, похоже, и не требовался ответ. Немедленно забыв о своем огорчении, лис стал рассказывать мышонку истории о своих путешествиях.

Вскоре они уже чувствовали себя закадычными друзьями. По крайней мере, Генрих обращался к мышонку не иначе как «мой юный друг». Молодой лис удивительным образом располагал к себе, общаться с ним было легко и приятно. Фридрих, как обычно не замечал ничего вокруг, и лишь раздраженно дергался, когда, проходя мимо, Генрих хлопал его по спине, или еще каким-либо образом пытался выразить братские чувства.

Так в маленьком домике посреди леса появился третий жилец. Генрих радостно сообщил брату, что ближайшую неделю он намерен провести у него в гостях. Ответный жест Фридриха можно было рассматривать, как «Святые сезоны, да делай ты что хочешь, только замолчи!». Спал молодой лис прямо на полу, наотрез отказавшись, от робких попыток мышонка предложить ему свое место. Так, сопровождаемые бесконечными шутками и историями Генриха, прошли три дня. А на четвертый день, когда мышонок вышел во двор за водой, Генрих подошел к нему и заговорил серьезнее, чем обычно:

- Ты ведь хочешь вернуться домой, верно?

- Да.

- Но старина Фридрих не торопится тебя туда отводить?

- Он сказал, что отведет меня весной, когда стает снег.

- Эм, видишь ли…Я ничего не хочу сказать про Фридриха, в конце концов он мой брат.

Но он немного… эгоистичен.

- Но он спас меня…

- Я может быть, неправильно выразился… Он не злой, и может поступать хорошо, когда это ему «не мешает». Конечно, спасти умирающего, тем более, если это все равно по дороге домой… А вот отвести тебя назад с его точки зрения – пустая трата времени.

- Но он ведь обещал.

- И он вполне может выполнить свое обещание. Но подумай о своих друзьях! Они ведь наверняка волнуются о тебе! Если хочешь – пойдем со мной, и я отведу тебя в аббатство прямо сейчас.

Мышонок с трудом верил своим ушам. То чего он так ждал, оказалось вдруг так близко. Разумеется, ему сложно было даже помыслить об отказе! Услышав его согласие, молодой лис стал торопить мышонка в дорогу. Тот хотел было попрощаться с Фридрихом, но Генрих посоветовал ему не беспокоить старого лиса. «Он только разозлится и больше ничего. Ты же знаешь, он терпеть не может отвлекаться». Конечно, уходить ничего не сказав, было нехорошо, но перед глазами у мышонка уже стояли стены из алого песчаника, и он согласился с доводами Генриха

Так, ничего не сказав хозяину дома, они отправились в путь. В дороге Генрих без конца шутил, рассказывал разные забавные байки, над которыми сам же заразительно смеялся.

Идти было весело и легко, мышонок почти не обращал внимания на холод. Он шел, погруженный в мысли о своем доме, который становился все ближе и ближе...

Не сразу мышонок заметил, что идет один. Молодого лиса нигде не было видно.

- Генрих? Генрих! Где ты? – мышонок начал звать своего проводника, но тот не откликался. Между тем, метель усиливалась – еще немного, и он не сможет видеть дальше собственного носа.

- Мой юный друг! – внезапно услышал он. Понять откуда идет голос, было невозможно, казалось, ветер кружит слова так же, как и снег.

- Генрих, где ты?! Я не вижу тебя!

- Зато я вижу тебя превосходно, дружок. – весело отозвался лис.

- Что? Я не понимаю!

- Ах, какая банальная фраза! Я слышал ее сотни и тысячи раз. Объясню просто – я намерен бросить тебя здесь, посреди леса, чтобы ты замерз и умер от холода.

- Что?! Это что, шутка? Генрих? – мышонок не верил своим ушам

- Шутка! – голос Генриха зазвучал еще веселее, – Я же шутник, ты знаешь.

- Это не смешно! Перестань!

- А, по-моему, очень смешно! – не согласился лис, - Кстати, я пошутил – я на самом деле намерен оставить тебя здесь.

Желудок мышонка сжался в комок. Это напоминало кошмарный сон – стоять в метель посреди леса, не зная, где ты, и что тебя ждет. А Генрих тем временем продолжал издеваться.

- Я предупреждал, - внезапно ветер затих. Снежная завеса расступилась, открывая глазам мышонка небольшую поляну, на краю которой стоял…

- Фридрих!

- Как трогательно! Благородный герой спасает своего юного друга. Гремят аплодисменты – браво, брависсимо! – сопровождая свои слова хлопками лап, Генрих вышел из за старого дерева.

- Жалкий фигляр.

- Эй-эй, полегче, братец! - Генрих шутливо погрозил брату пальцем, - Я ведь и обидеться могу!

- Что ты здесь устроил? - холодно поинтересовался Фридрих.

- Да то же самое что пытаешься устроить ты!

- Что за бред?

В ответ на это Генрих произнес лишь одно слово:

- Доверие.

- Доверие?

- Да. Вы не замечали, что зверь, которому кто-то доверяет, на которого кто-то рассчитывает, как будто получает силы от этого доверия? Но вся проблема в том, что доверие – это как нить, соединяющая двух зверей. Она не принадлежит кому-то одному из них. И много таких нитей не наберешь. Но я понял одну нехитрую истину. Если перерезать нить посередине – каждый получит половину, не так ли? А если у самого края – то один получит все. Эти нити идут из самого сердца, а значит и нож нужно вонзать туда. О, не буквально. Нужно лишь предать доверие. Одна нить — пустяк, сотня - лишний сезон жизни, тысяча - бессмертие.

- Н-но это же подло! – вырвалось у мышонка.

- Да ну, неужели? А лгать тебе, это не подло? Мой юный друг, ты еще не понял? Весна никогда не наступит.

- Не мели чушь, – бесцветным голосом отозвался Фридрих.

- Тогда скажи ему. Скажи ему, Фридрих, почему стоят часы.

- Это не твое дело, Генрих.

- Разве тебе не все равно, а братец? Не боишься оступиться? Ты ведь тоже боишься попасть в…

- Когда ты в последний раз видел себя, Генрих? – перебил его старый лис.

- Что за чушь? Что ты несешь, братец?

- Когда?

- Мне это не нужно. Я не меняюсь! Я бессмертен!

- Взгляни сюда, – с этими словами Фридрих достал что-то из кармана, и направил на Генриха. Тот, прежде стоявший спокойно, вздрогнул и сделал шаг назад

Это было маленькое зеркало. Мышонок не понял сперва, что так испугало Генриха. Между тем, тот продолжал пятиться, закрывая морду лапами. Почувствовав спиной ствол дерева, он невольно встретился взглядом со своим отражением. Лис издал жуткий вопль. В зеркале, вместо молодого щеголя отражалось жуткое существо. Это тоже был лис… Но что за лис! Глаза были желтыми, без зрачков, шерсть на нем висела клочьями, он был сгорблен, как бывает сгорблен зверь, чьи сезоны исчисляются многими десятками.

Но самое страшное было не это. На груди чудовища, из того места, где должно быть сердце свисали, оборванные, сотни и сотни тонких серебрящихся нитей.

Генрих упал на землю, вновь закрыв морду лапами. Он метался в какой-то страшной агонии.

- Ч-что с ним? – испуганно спросил мышонок.

- Он лгал самому себе так искусно, что поверил в свою же ложь. Теперь он видит правду. Это его настоящий облик. Облик, быть в котором он обречен на всю свою вечную жизнь.

Генрих со стоном поднялся. Глаза его были безумны. Он поднес лапу к сердцу и в ужасе отдернул, потом с воем стал царапать и драть мех на груди.

- Теперь он всегда будет видеть себя таким, каким увидел в зеркале. Он уже никому не причинит зла – он перестал верить в самого себя.

- Но это ужасно.

- Мне все равно. Это его вина. Идем.

 

Они вернулись в дом Фридриха. Жизнь потекла своим чередом, но тоска по дому становилась для мышонка просто невыносимой. Слова Генриха о том, что весна никогда не придет, крепко запали в его душу. Он несколько раз пытался поговорить об этом с Фридрихом, но тщетно. Старый лис, их возвращения, казалось, стал еще более холодным, и безразличным чем раньше. В конце концов, отчаявшись дождаться теплых дней, мышонок попытался самостоятельно добраться до Рэдволла, не взирая на холод и снег.

Он не прошел и сотни ярдов, когда ветер сбил его с лап, закружил, запорошил глаза снегом. Он упрямо продолжал идти вперед, пока совсем не обессилел. Мышонок не помнил, как он вдруг снова оказался у дома старого лиса. То ли ветер сбил его с дороги, то ли… На мгновение ему показалось, что мелькнул в воздухе плащ Серой Кошки, но верно, это было лишь наваждение. Вернувшись, мышонок заболел. Плутание по лесу в метель, не прошли для него даром. Его лихорадило, голова раскалывалась… Фридрих же, демонстративно не замечал его мучений, продолжая, как и раньше нагружать беднягу работой. В конце концов, мышонок просто потерял сознание. Он ненадолго пришел в себя, чтобы услышать яростный спор лиса и Серой Кошки. По голосу Фридриха, он понял, что тот гонит Кошку прочь. Последнее, что разобрал он, перед тем как окончательно провалиться в забытье, был щелчок маленького ключа. Затем наступила темнота.

 

«Бом-м-м! Бо-м-м-м! Бо-м-м-м!» - звон ворвался в уши мышонка, сметая паутину беспамятства. Он медленно открыл глаза. Старые часы продолжали звонить. После последнего, десятого удара, они стали мирно тикать, отсчитывая ход времени. Он приподнялся и, повернувшись, увидел Фридриха. Лис сидел рядом с кроватью и… улыбался. Никогда прежде мышонок не видел его улыбки. Она была неуверенной, как у зверя, который давно отвык улыбаться, но искренней.

- Очнулся? Мне, конечно, все равно…– сказал лис, с безразличием, настолько фальшивым и театральным, что мышонок не выдержав, прыснул.

Фридрих посмотрел на него озадаченно, но затем, поднес лапу ко рту, пряча улыбку.

- Ты в порядке? Сможешь встать?

- Да, наверное… - слегка неуверенно мышонок выбрался из постели. Он бросил невольный взгляд на окно и ахнул. Привычного снегопада не было. Сквозь стекло, в комнату проникали потоки солнечного света.

- Да, - услышал он голос Фридриха, - наступила весна.

- Извини, что тороплю, но ты сможешь идти? Если да, то мы немедленно отправимся в путь.

- Куда?

- Разве ты не хотел попасть домой? В Рэдволл?

Мышонок не мог поверить своему счастью

- Если ты не сможешь идти, мне придется нести тебя. Нам действительно следует поторопиться.

Они шли по лесной тропе. Мышонок с наслаждением вдыхал свежий, весенний воздух.

- Признаюсь, я удивлен, – с легкой усмешкой произнес лис.

- Почему?

- Ты ни о чем меня не спрашиваешь.

- А можно?

- Можно. Теперь можно.

- Тогда расскажи о себе. И о Генрихе. И…

- Погоди, погоди… дорога длинная. Давай по порядку.

И лис начал свой рассказ. Рассказ о двух братьях – лисах Фридрихе и Генрихе. О том, как много сезонов назад, они, будучи еще молодыми, захотели открыть секрет бессмертия. Фридрихом двигал научный интерес, Генрих же просто очень любил жизнь и боялся смерти. Каждый из них пошел своим путем. Генрих всегда обладал легким и веселым нравом, он легко сходился со зверьми, и так же легко расставался с ними. Со временем он открыл тот страшный способ – и начал путешествовать по свету, втираясь зверям в доверие, и затем предавая их. Фридрих засел за книги. Он всегда любил математику, и верил, что в ней сумеет отыскать решение любой задачи. Наконец его поиски увенчались успехом. Из одной старой книги он узнал, что стать бессмертным можно, если остановить для себя время. А для этого нужно решить самое сложное уравнение на свете – уравнение на «все равно». Нужно было стать безразличным ко всему, что происходит вокруг – и тогда ты замерзнешь. Замерзнешь не снаружи, но изнутри. Тогда он и поселился в дальней части Леса Цветущих Мхов. Он остановил часы, и зима навеки воцарилась вокруг его дома. Он жил отшельником, и лишь когда в остальном мире наступала зима, выходил из своего дома, для недолгих прогулок. Точно так же и в его дом можно было попасть только в зимнюю пору. Все свои дни он посвящал расчетам – он стремился приблизиться к решению своего уравнения, но не мог. Успех всегда был лишь частичным. Сезоны тянулись, один за другим. Он уже и не помнил, когда к нему начала приходить Серая Кошка. Долгое время, она была единственным его гостем и собеседником. До тех пор как…

Фридрих неожиданно остановился и замолчал. Мышонок, хотевший было расспросить его о Серой Кошке, замер в нерешительности.

- Ну вот, мы и пришли, - лис указал лапой на изгиб дороги.

- Там?.. – мышонок затаил дыхание

- Да. За поворотом – аббатство Рэдволл, - улыбнулся Фридрих, - дорога прямая, ты уже не заблудишься. А здесь нам придется попрощаться.

- Что? Почему, Фридрих? – удивился мышонок, - Идем со мной, в Рэдволле тебе будут рады.

- Не думаю, - лис усмехнулся в усы.

- Ерунда! Я расскажу всем, что ты спас меня, и …

Лис покачал головой – Нет, ты уж извини меня за это. Как это не грустно, но расстаться нам придется здесь. Ну, что ты? Ты ведь так хотел встретиться со своими друзьями, - добавил он, глядя на печальную мордочку мышонка.

- Ты тоже мой друг, Фридрих.

- Спасибо, - серьезно ответил лис, глядя в глаза мышонку. Лед, бывший когда-то, в его собственных глазах, растаял, и теперь было видно, что они не серые, а зеленые.

Лис порылся в кармане, и достал оттуда маленький свиток.

- Вот, возьми, - сказал он, протягивая свиток мышонку, - Откроешь его, когда придешь в аббатство.

- Это письмо? – спросил мышонок.

- Нет. Скорее что-то, что я понял. В том числе, благодаря тебе.

- Мне?

- Да. Ну а теперь – прощай, мой маленький друг!

- До свидания, Фридрих! Мы ведь еще встретимся, верно?

Лис на секунду задумался, но потом, на морде его, снова появилась улыбка,

- Не буду врать тебе – это случится нескоро. Но когда-нибудь – мы обязательно встретимся.

«Да, очень нескоро» - грустно подумал он. Затем лис тряхнул головой, - «А ты чего ждал, старый дурак? В конце концов, что происходит со снеговиками, когда приходит весна?»

Фридрих улыбнулся собственным мыслям, и, прищурившись, посмотрел на солнце. Затем он уселся под кроной старого дуба, облокотившись спиной о его ствол, и закрыл глаза.

Спустя пять минут, на дороге показался старый крот, спешащий в аббатство Рэдволл. Несмотря на спешку, напротив старого дуба, он остановился. Ему показалось, что под деревом сидит какой-то зверь, но, присмотревшись, он понял, что это всего лишь сугроб, постепенно исчезающий под лучами весеннего солнца. Крот фыркнул, и поспешил дальше.

 

***

Мышонок развернул пергамент. Аккуратным ровным почерком там было написано.

«Юность бессмертна. Мудрость бесстрашна»

 

***

- Признаюсь честно, я ожидал увидеть нечто более величественное.

- Я подумала, что ты захотел бы обойтись без лишних церемоний.

- И как всегда оказалась права, – с этими словами лис толкнул узорчатую створку маленькой калитки.

 

 

Напоследок, пара стихотворений, от имени каждого из братьев:

 

Генрих:

Бывает порою, что верят кому-то,

Глупые звери, наивные звери,

Время их веры рождает минуты,

Ими я буду жизнь свою мерить!

 

Мой брат математику знает изрядно,

Мне же достаточно знать,

Делить что-то с кем-то бывает накладно,

Я больше привык отнимать!

 

Предательством нити доверия режут,

Сплетая бессмертия ткань.

Так верьте же мне, простаки и невежи,

А жизнь моя - вечностью стань!

 

Фридрих:

Цветы эфемерны,

Цифры бессмертны

Я понял давно.

От лета жди зноя,

Зимой - лишь покоя,

Но мне все равно.

 

Бессмертие - вечность,

Терпи - в бесконечность,

Откроешь окно.

Считая минуты,

Вне жизненной смуты.

Но мне все равно.

 

Часы замирают,

Оковы не тают,

Забудешься сном.

В мгновении жить,

Осталось решить,

Что мне все равно.

[16-17 ВЕК]

Отлично получилось! Так понравилась идея и сюжет, что не захотелось расставаться с героями. К тому же, не все тайны раскрыты...

[Рэдволл в разных стилях]

Фенвик

Браво

Великолепный рассказ! Хотя, насколько я понял, благодарность надо выразить не только автору, но ещё Мартину и его Мечу

Я всегда любил подобные истории, вроде Нарнии или Трассы 60, в которых волшебство соседствует совсем рядом с реальным миром, стоит только сделать шаг! И этот рассказ не исключение!

История написана просто восхитительно: сюжет плавен, подробен и текуч как вода, превосходное повествование и яркие описания! Отменно получились характеры главных героев. Особенно блестяще мне кажется, удался образ Генриха, и честно, от его истории у меня шерсть на загривке дыбом стала!!!! Действительно жуть! (Чем-то напомнила «Портрет Дориана Грея»)

Да, хотел бы узнать, Серая Кошка - это же была сама смерть, верно?

И, конечно же, не могу не отметить саму идею рассказа: мудрая, учащая и, главное, с хорошим концом ! Действительно, кому нужно бессмертие, полученное такими страшными жертвами!

Словом, всё здорово Я получил огромное удовольствие при прочтении!!!! Большое спасибо за это

 

Да, кстати, стихотворение как всегда великолепно Превосходно показывает идею достижения бессмертия каждого из персонажей!

Edited July 26, 2011 by Квентин

[НОВОСТИ мира Рэдволла]

браааво!!!! круто

[Рэдволл в разных стилях]

Блииииин!!!! Только сейчас понял, что фраза "мне всё равно", которую постоянно повторял Фридрих, имела двоякий смысл! Я воспринимал её в значении "да мне по барабану" А на самом деле она имела смысл логического знака "=", то есть Фридрих говорил что ему не "всё равно", а "все одинаково"! Это два близких и в то же время разных по смыслу значения!

Как же порой до меня долго доходит

Edited July 26, 2011 by Квентин

[Надписи в маршрутках]

Браво! Отличная сказка, очень понравилась!

[Большой зал]

Супер!Браво!!!Как всегда великолепно!Стихи просто супер!

Сказка с очень глубоким смыслом!

А кто все же такая "Серая Кошка"??