Племя Гая

[Покров]

Итак, решила выложить начало моей книги. Надеюсь, вам понравиться. Не удержалась, решила выложить пораньше.

Вашему вниманию предстаёт вступление и первая глава.

 

Племя Гая*Что такое "Истинный Вождь"?*

Посвящаю эту книгу трём людям, которых очень люблю. Своему однокласснику Денису К. - возлюбленному,холодному, которого никто не забуду. А также хорошему другу, ласковому и приветливому, Дмитрию Александровичу Чернову (Ганслингеру), который всегда поддержит.

А ещё третьему человеку, тоже хорошему другу, "Дине Бродяге".

*Вступление*

 

Крошка Ило носилась по детской, как безумная.

- Ило, прекрати сейчас же!- взмолилась няня Зеа.

Маленькая выдра наконец прислушалась к ней и уселась на постель. Бабушка-землеройка удовлетворённо вздохнула, и, сев, на другую кровать, напротив Ило, проворчала:

- Ну, неужели! Фуух, совсем меня умотала, маленькая бесстыдница!

Ило захихикала тихонько. Зеа смерила её взглядом, от какого свернулось бы молоко, но выдрочка только захохотала пуще прежнего. Тогда Зеа постучала кулаком по прикроватной тумбочке. Только это заставило Ило наконец угомониться.

- Итак, допивай своё вечернее молоко с печеньем и ложись баиньки!- сказала землеройка.

- А ты расскажешь сказку, нянечка?- спросила Ило.

- А ты не заслужила!- заявила землеройка, по-ребячески показала выдре язык и отвернулась.

- Ну, пожалуйста, няня Зеа! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я обещаю, я буду слушаться!

Зеа коротко взглянула на Ило: малышка, моля, сложила лапки. Землеройка вздохнула, улыбнулась и села на постель рядом с воспитанницей; погладив выдру по головке, Зеа добродушно прощебетала:

- Ладно-ладно, расскажу!

- Ура, ура! Сказка!- воскликнула Ило.

- Кхм-кхм…

- Ой-ой… Извини, бабушка Зеа, я буду сидеть тихо-тихо, как мышка! Честно-честно!

Зеа несколько минут молча глядела на крошку-выдру. Наконец, землеройка произнесла:

- Допей молоко, доешь печенье и забирайся под тёплое одеяльце!

Ило залпом осушила плошку, проглотила печенье и нырнула в постель.

- Начинай, нянюшка!

Пораздумав, Зеа начала рассказ:

- Итак, итак… Это было не так давно, но и не так, чтобы совсем не давно… Эта история – чистая правда, она будет о Гае, спасителе нашей деревне… Только благодаря ему народ Озёрной Долины сейчас свободен.Когда-то на деревню напали завоеватели из Северных краёв: горностай Кохиа и его жена Лантана со своим полчищем горностаев, кошек и куниц… Если бы не жертва Гая, мы бы все сейчас были бы в рабстве у потомков тех завоевателей… Ну, слушай…

Давным-давно, в деревне Озёрная Долина…

 

Часть 1.

Завоеватели из Северных Земель.

 

***1***

Озёрная Долина была обычной деревушкой. Небольшая и не маленькая, на берегу чистого, сверкающего на солнце прозрачной аквамариновой гладью, озера. Огромные деревья – дубы, ели, берёзы и многие другие – росли кругом, огибая Долину, словно заслоняя могущественным щитом своих толстых крепких стволов и изумрудно-зелёных крон.

В долине жило много разных зверей: от мышей, белок, ежей, кротов, выдр, землероек и барсуков до ласок, хорьков, горностаев и соболей. Все они жили в мире.

Вожаком был Тропаеолум Буромех, хорь-лекарь. Вот уже лет он мудро правил Озёрной Долиной, и все жители его очень любили.

Воинов в деревне не было, никогда. И поэтому не стоило удивляться тому, что должно было случиться в будущем…

Но пока в Озёрной Долине царил полный мир.

***

То была середина осени. Деревья были осыпаны золотом и багрянцем, веял приятный, но уже ощутимо холодный ветер. Чувствовалось приближение зимы. Некоторые птицы улетали на юг, солнце светил уже не так ярко, как летом. Утром и вечером Долину окутывал мягкий, как перина, густой туман.

В тот день у Тропаеолума и его жены Диасции должен был родиться малыш. Все жители – взрослые и дети – ждали этого происшествия с нетерпением.

Особенно будущие родители.

Соболёнок Кирелиан весь день крутился в избушке лекаря. Этот домик служил лишь рабочим местом.

- А скоро он родится? Когда, когда?- приставал Кире к Тропу.

- Не знаю, думаю, поздним вечером,- отмахнулся лекарь, разливавший по склянкам лечебный настой.

- А можно посмотреть? Можно, можно, можно?!- не хотел успокаиваться Кире. Тёмно-карие глаза его живо блестели, тёмный бурый мех был взъерошен.

- Нет, малыш, извини. Только завтра,- ответил Троп, не глядя на него.

- Но почему?- канючил Кирелиан.

- Во-первых, не стоит мешать роженице, ей это будет неприятно, даже если сама она об этом не скажет…- Троп замолчал, закупорил очередной флакончик пробкой, а затем добавил:- К тому же, малыш может родиться очень поздно! А тебя дома родители ждут. Беги, давай! Хватит меня отвлекать от работы! Возьми сахарные каштаны на второй полке слева от входа и отправляйся домой!

- Спасибо, господин Буромех!- Кире взял пакетик с каштанами и выскочил на улицу.

Отвлекшись от работы, Тропаеолум взглянул на закрывшуюся за соболёнком дверь.

- Ах, дети, дети! Какие вы всё-таки смешные!

Троп улыбнулся, и, покачав головой, вновь принялся за свои склянки.

***

Далеко-далеко от Озёрной Долины, в Северных Землях, за снежной пеленой скрывался остров Рискора.

Рискор был рысью - беспощадным, покрытым шрамами тысячи сражений янтарноглазым зверем, чей пронзительный взгляд вселял трепет в сердца врагов...". . Завоеватель, он давно захватил этот страшный холодный остров, на котором царила почти вечная зима. Впрочем, своя, особенная, красота всё-таки имелась у этих ледяных просторов: высокие белокаменные дворцы, присыпанные сверху снегом, словно пирог сахаром, упирались башнями в небо. День на севере был довольно короток, но зимнее солнце светила ярко, хоть и не грело, и отражалось особым светом в ледяных кристаллах, стёклах окон, на беломраморных, а в некоторых комнатах зеркальных, стенах и полах дворца. Такой же особенный свет дарило солнце заснеженным равнинам.

У Рискора было трое детей – две дочери и сын. Жена умерла совсем недавно, поэтому воспитанием маленького Рицинуса занималась старшая дочь Рискора, Ткера. Младшая дочь звалась Санвиталией.

Ткера была любимой дочерью Рискора. «Она такая же, как я! Ткера точно станет великой завоевательницей!»- думал рысь. Санвиталию он тоже любил, хоть и не так сильно, как Ткеру. Но самого младшего своего ребёнка он почему-то люто возненавидел. «Это ничтожество плаксивое когда-нибудь опозорит меня!». Жена Рискора умерла сразу же, как родила Рицинуса. Рискор любил жену и винил сына в её смерти. Рицинус вдобавок был ещё совсем маленький, и значит ничем кроме плача не мог выразить себя, когда что-то причиняло ему неудобство. Именно это раздражало отца, и хотя все говорили ему что так будет лишь до тех пр, пока Рици не вырастет, он ничего не хотел слышать, и упрямо продолжать думать что из сына может вырасти лишь "никчёмная тряпка, которая никогда не станет настоящим завоевателем."

Рицинусу было всего около трёх лет. Отец пугал малыша своим отношением и сестра Санви тоже, а матери он не знал – она умерла вскоре, после того, как родила его. Лишь Ткера заботилась о нём: воспитывала, играла, купала, кормила, ходила с ним гулять. Утешала, когда он плакал от злобных нападок отца.

- Не слушай, его, Рици, ты вырастешь настоящим бойцом! Он не достоин своего сына! Скоро я уеду с Острова – наступает моё время отправиться в завоевательное путешествие – и заберу тебя с собой! Обязательно! Я ни за что не оставлю тебя нашему мерзкому папаше!!!- говорила Ткера своему маленькому брату.

-Плавда? Ты плавда забелёшь меня с собой?- спрашивал Рици.

- Конечно, малыш!

Ткера очень любила Рицинуса. И ненавидела отца, за его жестокость к собственному сыну. Она знала, что скоро ей пора будет уехать с Острова отца. Знала практически с рождения. И, довольная юная ещё, рысь давно твёрдо решила для себя, что заберёт с Острова Рици. С собой, в путешествие.

Ненависть к отцу была тайной Ткеры. Она никогда не показывала ему своих истинных чувств. Лесть, обман, фальшивая приветливость со стороны дочери – всё это было во имя спасения брата. Отец не догадывался.

«Он считает, что я такая же, как он… Ни за что! Никогда!»- гневалась молча Ткера.

…Рискор прохаживался по дворцу. Заглядывал в огромные палаты, просто из любопытства.

«Скоро, скоро… Моя старшая дочь отправится в путешествие и завоюет новее земли! И владения Хозяина Северных Земель станут ещё шире! Больше, больше, больше!»- думал Рискор.

Тут он нахмурился. «И, конечно, она заберёт с собой мелкого братца… Да и ладно, пускай! Может, хоть она сделает из него настоящего завоевателя…»- подумал Рискор и ухмыльнулся: «Настоящего завоевателя? Из этой сопливой бестолочи Рицинуса? На вряд ли… Впрочем, кто ж знает…»

Рискор остановился у огромного окна и принялся глядеть из него на свои бескрайние заснеженные владения, охваченные вьюгой.

- Больше, больше, больше! БОЛЬШЕ!!!- Воскликнул он и безумно рассмеялся.

Изменено 22 июня 2010 пользователем Покров

[Покров]

***2***

-Ой, какой он маленький!- прошептал Тропаеолум, беря на руки сына. Крохотный, покрытый тёмно-бурым пушком, комочек, с закрытыми глазами, тихонько посапывал. «Какой пухленький младенец,»- подумал Троп, пощекотав его животик.

Прошёл час с той минуты, как он родился. Была поздняя ночь, но за окнами горело несколько фонарей, а в комнате царил полумрак – свет потушили, чтобы он не раздражал уставшую новоявленную мать.

- Он такой милый, правда, дорогой?- утомлённо, несколько вымученно улыбнулась Диасция. И всё же, она была счастлива – это было видно по её глазам.

- Конечно, красавица моя!- прошептал Троп, осторожно, чтобы не разбудить, укачивая на руках малыша.

- Как мы его назовём?- спросила Диасция тихо.

Троп призадумался, а затем произнёс:

- Гай… Давай назовём его Гай…

- Как твоего дедушку, Троп?- спросила его жена.- Да, конечно, дорогой… Прекрасное имя, пусть будет Гай…

Они ещё несколько минут молча глядели то друг на друга, то на сына.

- О, прости, красавица! Ты, наверно, очень устала…

- Честно говоря, я правда устала…

Троп положил Гая в колыбельку, стоявшую рядом с постелью Диасции. Поцеловав жену, Троп сказал:

- Отдохните, я вернусь утром.

- Хорошо, милый…- прошептала Диасция и закрыла глаза.

Тропаеолум задержался на пороге, дождался, пока жена уснёт. С нежной улыбкой оглядел сумрачную комнату и вышел бесшумно.

***

- Ну, пожалуйста! Покажите, покажите!- просил Кирелиан, бегая за Тропом по избушке.

- Тьфу, какой назойливый!- Тропаеолум притворился сердитым.

- Но вы же обещали!

- Да, но я не говорил, что сделаю это с утречка пораньше! Приходи к полудню, а пока отправляйся гулять!- отмахивался несчастный лекарь.

- Не пойду!- заявил соболёнок, насупившись.

Троп нахмурился.

- А если метлой по попе?- спросил хорь.

Мгновение Кирелиан ошеломлённо глядел на лекаря, а в следующую секунду ветром вылетел за дверь. Троп, всё ещё хмурившийся, отошёл к шкафу со склянками.

- Ах ты, лоботряс!- послышался с улицы голос, судя по всему, принадлежавший какой-то бабушке.- Смотри, куда несёшься, хулиган! Ты моё собственное ведро с водой на меня вывернул!

- Извините, мадам!- это голосок Кирелиана.

- Мадам?! Я что, по-твоему, совсем древняя старуха?!- кричавшая женщина разгневалась теперь не на шутку.

- П-п-прос… простите, м-м-м-мисс,- Кирелиан совсем обомлел от страха.

- Мисс?! Ну и фамильярность! А ну брысь отсюда!

- Да, извините… простите ещё раз…

Разговор прекратился. Тут же в избушку лекаря вошла крольчиха Эшшольция. Её кофта и юбка были мокры насквозь.

- Здравствуй, Троп… У тебя тут не найдётся каких-нибудь травок для чая? А то меня этот бандит облил, боюсь простудиться.

Троп улыбнулся, встретив взгляд крольчихи – та явно держалась из последних сил, чтобы не рассмеяться. Хорёк подошёл опять к заветному шкафчику, порылся, а затем вернулся к гостье.

- Конечно, Эшшо! Вот, возьми! Это заварка для имбирного чая: тут имбирь, гвоздика, лимонник, листья зелёного чая и маленькая щепотка измельчённого ромашкового корня! Придёшь домой сразу переоденься. Чай заваривай минут двадцать. И ты ни в коем случае не простудишься!

- Спасибо, Троп.

Они замокли, разом уставились в окно, а когда опять встретились взглядами, то рассмеялись громко и весело.

- Да, этот кошмарный ребёнок!- воскликнул, утерев слёзы смеха, хорь-лекарь.

- Надеюсь, скоро это закончится – он повзрослеет и станет серьёзнее, спокойнее и рассудительнее!- еле выговорила Эшшо, держась за живот.

- Посмотрим-посмотрим,- сказал, улыбаясь, Троп.- Вообще, он славный малый – добрый и отзывчивый… Просто он ещё ребёнок, а дети любят пошалить…

- Что правда, то правда,- сказала крольчиха, вздохнув.- Ну, ладно, Троп, спасибо за травки… Извини, но вынуждена откланяться!

- Конечно-конечно, до свидания, Эшшольция!- рассеяно ответил хорёк, занявшийся опять своими лекарствами и склянками.

***

Кирелиан, наконец, дождался своего «звёздного» часа – Троп позволил ему зайти во время обеда к себе в дом и посмотреть на ребёнка.

- Пять минут! У тебя пять минут!- строго сказал Троп.

- Да, я слушаюсь, господин Буромех!- энергично закивал головой Кире.

Соболёнок на цыпочках прошёл за Тропом в комнату. Хорёк подвёл его к колыбельке.

- Вот, смотри…

Кире встал на цыпочки, но ничего не смог увидеть; догадавшись об этом, Троп подхватил его на руки и поднял.

- Ух ты, какой маленький и смешной!- сказал Кире.- А он толстенький…

- Хм.… А знаешь, ты ведь тоже такой был!

- А почему у него глаза закрыты?

- Ну, вообще-то глаза не сразу открываются, приятель! К тому же, он сейчас спит!

Кире внимательно разглядывал малыша.

- А можно его подержать?

Троп сомнительно покачал головой.

- Думаю, не стоит.… Попозже… Дней через пять.

- Ну, а хотя бы погладить?

- Хех, «погладить»,- ухмыльнулся хорёк.- Он тебе кто, домашняя божья коровка?

- Ну пожалуйста! Я осторожно!

Тропаеолум призадумался.

- Ну, ладно…

Троп поднёс соболёнка ещё ближе к колыбельке. Кире протянул лапку и тронул нос хорьчонка, а потом взъерошил легонько шёрстку на его макушке.

- А как его зовут?

-Гай.

- А я смогу играть с Гаем?

- Кода он немного подрастёт, да, сможешь… Ладно, мне пора возвращаться на работу, пошли.

Кирелиан разочарованно вздохнул, но ничего не сказал. А Троп с ним на руках вышел из домика.

***

Троп работал до вечера. Когда он вернулся домой, то услышал какой-то писк. «Малыш, наверно»,- подумал Тропаеолум.

В детской опять царил полумрак. Диасция стояла у колыбели, поправляла одеяльце и улыбалась. Такая нежная, тёплая, мягкая улыбка… «Настоящая мать!»- подумал Троп.

Из колыбели слышался писк, тихий и весёлый. Диасция тихо засмеялась, а потом тихо запела:

Летят жёлтые листья-листья,

Веет северный ветер-ветер,

Наступает осенний вечер-вечер,

Мы всегда будем вместе-вместе!

 

Листья-листья -

Я и ты, я и ты,

Ветер-ветер -

Я и ты, я и ты,

Вечер-вечер -

Я и ты, я и ты,

Вместе-вместе -

Я и ты, я и ты...

 

Эхо-эхо вторит нашим голосам,

Тень-тень вторит нам,

Мы тобой верные друзья-друзья,

И будем вместе всегда-всегда!

 

Листья-листья -

Я и ты, я и ты,

Ветер-ветер -

Я и ты, я и ты,

Вечер-вечер -

Я и ты, я и ты,

Вместе-вместе -

Я и ты, я и ты...

 

Надейся и жди -

Просто меня на помощь позови,

И я к тебе в трудную минуту приду,

Со всеми невзгодами справиться помогу!

 

Листья-листья -

Я и ты, я и ты,

Ветер-ветер -

Я и ты, я и ты,

Вечер-вечер -

Я и ты, я и ты,

Вместе-вместе -

Я и ты, я и ты...

 

Эта колыбельная была известна всем в Озёрной Долине со дня её основания. Все родители в деревне, из поколения в поколение, пели её своим детям.

Троп, стоявший на пороге, улыбнулся, а когда Диасция снова запела последний куплет,

подпел ей:

 

Надейся и жди -

Просто меня на помощь позови,

И я к тебе в трудную минуту приду,

Со всеми невзгодами справиться помогу!

 

Листья-листья -

Я и ты, я и ты,

Ветер-ветер -

Я и ты, я и ты,

Вечер-вечер -

Я и ты, я и ты,

Вместе-вместе -

Я и ты, я и ты...

Изменено 22 июня 2010 пользователем Покров

[Генерал]

Покров

Я в литературе немного смыслю, и прекрасно понимаю, что вы не можете писать как те же пушкины, лермонтовы и т.д. и т.п., но скажу своё мнение: неплохо. Даже очень неплохо.

П.С. Что сразу бросилось в глаза - не хватает описания чувств, местности...

Изменено 14 декабря 2009 пользователем Ариадна

[Покров]

***3***

Ткера шла по одному из многочисленных коридоров.

"Лишь бы не встретить отца - смотреть противно на его подлую физиономию!"- думала она с раздражением. Как на зло, из-за угла ей навстречу тут же вышел Рискор.

- Дочь моя!- воскликнул он радостно, бросаясь к ней с объятиями.

Ткера едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его грубо и убежать. Рискор не заметил, как шерсть у Ткеры на загривке встала дыбом.

- Мой дорогой отец! Как вы себя чувствуете?

- Прекрасно, девочка моя!

"А жаль,"- подумала рысь со злостью.

- Только вот я уже не молод... А некоторые мои знакомые, казавшиеся здоровыми как быки, затем вдруг умирали, сражённые бог весть чем.

- Я думаю, вы проживёте ещё долгую счастливую жизнь, отец!- произнесла она, заставляя себя улыбаться.

- Спасибо, дорогая. Но это не нам решать! Да, кстати... До Последнего Пира В Кругу Семьи осталось всего пол-сезона.

- Я знаю, папа,- ответила девочка-рысь.

"Жду не дождусь! Когда я наконец смогу покинуть этот ужасный дом и забрать с собой брата?!"- нервничала она.

- Прости, отец, я вынуждена вас покинуть. Рицик пропал куда-то...

- Что ж, иди,- вздохнул Рискор.

"Опять этот Рицинус! Почему она так о нём печётся?!"- зло подумал он и поглядел уходящей дочери.

***

Маленький Рици ходил один по коридорам. Он забрёл в какую-то незнакомую ему часть дворца. Здесь было тёмно и страшно, вокруг стояла мёртвая тишина.

- Эй, кто-нибуть? Есть здесь кто?- позвал он.

Тут из-за угла появилась какая-то старая кошка, тёмный мех которой был испещрён серебристыми штрихами седины. Она что-то невнятное. Рицик оглянулся по сторонам и подошёл к ней; теперь он мог слышать, что она говорила:

- Сейчас сестра любимая, родная,

Но скоро станет иная, чужая...

Ждёт тебя долгий путь...

Сестра покажет истинный облик свой,

И тогда ты вновь отправишься в путь другой.

Многих друзей ты обретёшь и спасёшь,

Но столь же многих ты потеряешь...

 

Кошка улыбнулась как безумная, дико сверкнула поблёкшими, жёлтыми когда-то, глазами, и исчезла, попятившись за угол.

Рици, напуганный её безумной речью, громко заплакал:

- Ткела! ТКЕЛА-ААА-А!!! Кто-нибуть! Забелите меня отсюда!

Наконец, в тёмном коридоре появилась Ткера и подбежала к плачущему братику.

- Тише, Рици, тише! Всё хорошо! Я уже рядом, малыш!- она подняла его на руки и отправилась с ним в детскую комнату.- Ну что же случилось?

- Я потелялся... Тут была стланная кошка... Она говолила... что-то непонятное... что-то...,- он задумался, сунув пальчик в рот,- Я не помню, что она говолила.

- Ну и хорошо! Давай забудем! Пойдём, пообедаем? На десерт - пирог с морожкой и облепихой и мятно-ежевичный чай! Нравится такое предложение?

- Вкусный ягодный пилог и сладкий чай! Вкуснятина!

Рыси отправились в детскую; пообедали, поиграли. А потом Ткера, с наступлением вечера, уложила брата в постель. Дождавшись, пока он уснёт, она поцеловала его в лоб и носик, потушила свечу и вышла.

... А Рици спал, и снился ему кошмар: тёмные очертания какой-то деревни; жутковатые, холодно-металлические отблески воды. Серо-жёлтый, ядовито-охристый туман... Из него выскользает силуэт кошки, плотно чёрный, плоский, словно вырезанный из бумаги. И лишь ярко-жёлтые глаза сверкают безумием. Громовой, громкий голос хрипит монотонно:

- Сейчас сестра любимая, родная,

Но скоро станет иная, чужая...

Ждёт тебя долгий путь...

Сестра покажет истинный облик свой,

И тогда ты вновь отправишься в путь другой.

Многих друзей ты обретёшь и спасёшь,

Но столь же многих ты потеряешь...

 

Рици метался во сне, но не мог проснуться. Но тут всё исчезло, вокруг была пустота. Ему было душно. Рысёнок изнемогал от жара, а во рту пересохло.

Это была лихорадка...

Изменено 1 сентября 2010 пользователем Покров

[Ниранда]

Очень даже непллохо. Но все же здесь не хватает описания. Если бы чуть чуть побольше описания, то это был бы просто шедевр наровне с Рэдволлом!

[Тримп Путешественница]

Прочитала все части, которые пока выложены. Вопрос только один - когда же продолжение? Очень хочется прочитать новую главу. Так что, мне понравилось, и даже очень!

[Покров]

Сейчас в своём компе наберу 4-ю главу, на днях выложу.

[Покров]

Тримп Путешественница

Я очень рада! Всем огромное спасибо за отзывы!!!

[Дана]

Покров

получилось клево! у меня в голове фильмом крутится! Выкладывай еще!

[Покров]

Четвёртая глава (наконец-то)...

 

***4***

Долго болел Рицинус; Ткера всё это время не отходила ни на шаг. И, наконец, ей удалось вылечить брата.

- Ткела, ты сдесь?- спросил Рицик тихо.

- Да, братик, я здесь. Всё хорошо.- Она посадила его к стенке, подложила под сипну несколько подушек.- Ну-ка, давай… Ложечку за маму, ложечку за маму, ложечку за папу…

Рици поморщился, услышав «ложечку за папу», и отодвинул слабым движением лапу сестры, державшую плошку с бульоном. Ткера встревожилась, но тут же наполнила новую ложку и сказала:

- Хорошо, не надо за папу… А за Санви? Тоже не будешь?

Рицик призадумался. «Санвиталия, конечно, холотновато ко мне относится, но она не такая слая, как папа,»- решил он и съел ложку за Санви.

- Хм, а за кого бы теперь?..- не знала, что предложить, старшая сестра.

Вдруг Рици схватил миску, заявив:

- Са сестличку Ткелу!- и он залпом выпил бульон.

Ткера улыбнулась и нежно обняла брата.

***

И вот наступил вечер Последнего Пира В Кругу Семьи. Праздник был большой, шумный, яркий. Дворец был украшен гирляндами радужных бумажных лилий и снежинок, разноцветные бумажные фонарики и витражные окна бросали по дворцу яркие цветастые лучи света. Много вкусных блюд стояло на столах, ломившихся от разнообразия яств и напитков.

… Ткера сгорала от нетерпения. «Наконец! Теперь мы с Рици уедем отсюда!»- думала она с радостью.

Рици тоже был вне себя от волнения.

… Наконец, пир был окончен. Ткера и Рицинус попрощались с сестрой, отцом и всеми остальными, вышли из зала и направились к своим саням, запряжённым оленями.

***

Рицинус с сестрой отправились в путешествие. И вот уже два года они кочевали по дальним краям, оставаясь на одном месте не больше трёх дней.

Ткера нервничала: пока они ещё не нашли одного подходящего места для возведения империи. А искали они земли, где много снега и льда, солнца, светящего, но не греющего, пищи и лёгкой добычи. И если есть коренные жители, желательно, чтобы они были деревенскими болванами, в жизни не державшими в лапах какого-либо оружия. Зачем им, Северным Захватчикам, лишняя головная боль?

Но пока им попадались лишь крупные города и попеременно голые степи с мёртвой, замёрзлой почвой.

***

Рицинус за это время успел немного подрасти; теперь он выговаривал все буквы чётко, стал выносливее. На становищах он самостоятельно гулял вокруг лагеря, хотя и старался не отходить слишком далеко.

Но сегодня он умудрился попасть в самую гущу леса. Он бродил, иногда оглядываясь. Но он не боялся. Он даже не знал, как далеко зашёл; ему здесь, как ни странно вполне нравилось.

Он шёл вперёд, оглядываясь через плечо, как вдруг наткнулся на что-то. Повернувшись, он увидел какую-то старушку в плаще-балахоне; она была меньше на пару голов.

- Берегись…- шептала она.

- Ой, простите, я вас не ушиб?.. Извините, я не расслышал: что вы сказали?

- Берегись, она опасна…

- Опасна? Кто это – «она»?

- Твоя сестра! Сейчас любимая, родная… Но скоро станет она какая-то чужая. Покажет она своё настоящее лицо… Берегись!

Старушка подняла своё лицо, капюшон свалился – это была старая седая соня…

…Рицинус был в ужасе, но даже не мог вскрикнуть. Шерсть его встала дыбом, усы и кисти на ушах встопорщились. Он сглотнул, попятился и упал, споткнувшись об лежавшее бревно…

… Капюшон свалился, открыв лицо сони. Глаз у неё не было! Лишь пустые, как чёрные бездны высохших колодцев, глазницы!

… Падая, рысёнок инстинктивно зажмурился. Несколько минут он лежал так на земле, на спине. Когда он, наконец, осмелился открыть глаза, старушка уже исчезла словно дым, как будто её и не было.

Рицинус подскочил и со всех ног пустился из леса к лагерю.

***

В лагере начался обед, когда Рици влетел в палатку, служившую предвижным домом ему и сестре.

- Ты чего так запыхался, братик?- заботливо поинтересовалась старшая сестра.

- Ничего особенного… Просто… ээ… я гулял в лесу и встретил какую-то бабушку-соню. Фуух… Она бормотала какую-то чушь, фью… мол: твоя сестра опасна, берегись… Потом она скинула капюшон, ух… и оказалось, что у неё нет глаз!.. Ужас, буу!

Он сел, пытаясь отдышаться. Ткера встревожено оглядела его с ног до головы. Шерсть его была взъерошена, он тяжело и шумно дышал. Долгие несколько минут молчания прошли, прежде чем они мягко, но неловко улыбнулись друг другу.

- Ладно, чушь всё это какая-то!- сказал Рици, глядя в глаза сестре.- Я не должен верить какой-то сумасшедшей соне, верно? Лучше я буду верить своей сестре!

Но Ткера отвернулась, не ответив. Она была обеспокоена: к братишке уже приходила давно странная кошка, вроде как не в здравом уме… Теперь эта безглазая соня, и она тоже говорила, будто Рици угрожает опасность. И опасность эта исходит от неё, Ткеры…

«Да ну, бред! Я его сестра, как я могу причинить ему боль, сделать ему что-то плохое?!»- думала она.- «Но вдруг… вдруг это правда?!»

Этого она боялась больше смерти.

Рици уловил тревогу в её взгляде.

- Ткера, сестричка, давай забудем, ладно?- сказал рысь тихо, глядя на неё внимательно. Ткера повернулась к нему и посмотрела братику в глаза. Тот утешающее улыбнулся, и это принесло облегчение. «Он меня не боится, он любит меня, а я – его! Ведь мы - брат и сестра, и всегда будем вместе, и никакие сумасшедшие прорицатели нам не помешают!»- решила она и спокойно выдохнула.

- Ну что, может, пообедаем?- предложил Рицинус.

- Да, конечно.

Этот обед помог Ткере расслабиться и забыть о мрачных мыслях. Но только до вечера.

***

Прошло полтора года. Ткера кардинально изменилась – она стала вспыльчивой, взбалмошной и капризной. Её отношения с братом тоже претерпели весьма неприятные перемены: она вдруг начала повышать на него голос, а иногда вовсе игнорировала.

Рицинус не понимал, почему так случилось. Уставая от нападок сестры, он уходил в лес, и раз от раза его прогулки становились всё длиннее. Порой он уходил до зари и возвращался после заката.

… Он не понимал, он был ещё так мал.… Ткера и сама не совсем понимала… Просто она боялась сближаться с ним, чтобы потом не причинить слишком большую боль. Она решила: если они отдаляться друг от друга, хоть немного, то она уже не будет представлять такую большую опасность – все её мысли занимали страшные прорицания незнакомых ей зверей.

Она и сама не заметила, как всё изменилось.… Она пока ещё не понимала, что возможно, именно это отдаление сделало её опасной для младшего брата, что наверняка именно это имели в виду кошка из дворца и лесная безглазая соня.

Они оба не понимали друг друга больше…

***

Когда Рицинус вернулся с очередной прогулки, он обнаружил в лагере настоящее столпотворение.

- Что здесь происходит?- спросил рысёнок у толпы зверей, при этом особо не надеясь получить ответ. Но он его получил, от ласки Мифл:

- Вахтенные поймали какого-то зайчишку-воришку. Мисс Ткера собирается казнить его.

Рицинус, кивнув Мифл, пробрался сквозь толпу к Ткере. Та указывала копьём на на светло-бурого зайчонка, брыкавшегося в пыли. Его правую ногу охватывала крепкая петля из верёвки, другой конец которой был привязан к деревянному колышку, накрепко вбитому в землю.

- Ты вздумал воровать нашу еду?! Я тебе устрою, лопоухий! Я с тебя сначала шкуру живьём спущу! Я тебя четвертую, а потом поджарю! Я тебя… я…

Ткера задумалась о том, чем бы ещё напугать зайчонка. Оглядев толпу своих подчинённых, она заметила, что они напуганы не меньше пленника. Они округлили глаза и открыли рты. Тут она заметила брата. У того дыбом стояла шерсть, и казалось, будто его сейчас стошнит от ужаса, глаза стали размером с блюдечки, он закрывал рот обеими лапами.

- А, Рицик! Пойди-ка сюда! Как ты считаешь, как надо поступить с этим наглым вором?- спросила она, кровожадно улыбаясь.

Рицинус был в полном ужасе. Судьба другого зверя зависит от его решения! Да что такое с Ткерой?! Он ни за что не позволит сестре так издеваться над этим несчастным!

- Ээ… Отпустить!

Ткера в шоке раскрыла рот.

- И всё?!

- Ну, можешь его выпороть сначала… Чтоб впредь воровать неповадно ему было,- хмыкнул Рицинус и ушёл в палатку. Ткера возмущённо поглядела ему вслед, затем прошлась взглядом по толпе своих слуг, задумалась, и, наконец, бросив короткий взгляд на пленника, приказала:

- Мифл, возьми розги и отделай этого вора как следует! Хм… А потом облей солёной водой! Кнута и соли не жалей!.. А завтра на утренней заре я его казню!

Долго были слышны крики и плач зайчонка.

Рици лежал на своей койке в палатке, свернувшись клубком под одеялом. По его щекам катились большие слёзы, оставляя лажные блестящие дорожки. «Прости, лопоухий! Я хотел помочь, но не смог! Хотел помочь, но сделал только хуже,»- прошептал он.

***

- Ээ… Мисс Ткера?- позвал горностай Курм.

- Где они?! ГДЕ ОНИ, Я ВАС СПРАШИВАЮ?!

Это было на рассвете. Ткера, придя на место казни, обнаружила, Что приговорённый к смерти вор исчез. Когда весь лагерь обыскали, оказалось, что и Рицинус пропал, а так же его ровесница и подружка, маленькая девочка-рысь Шелли. Младший брат оставил озлобившейся сестре записку:

«Прости, я ухожу…

Я устал от твоей злости. Я не понимаю, почему ты стала такой. Я больше не могу так, поэтому забираю зайчонка и Шелл. И ухожу…

Знай, что я всё равно очень люблю тебя, ведь ты моя сестра и лучший друг. Просто мне стало страшно…

Прощай.

Рицинус.»

 

- Неблагодарный щенок!- взревела, словно медведь, Ткера, дочитав записку до конца.

Изменено 22 июня 2010 пользователем Покров

[Хиссик]

Покров

прочитал. Хорошо. Нравится 3-я глава - ее я прочитал быстрее всех.

[Покров]

Наверно потому что она самая короткая?

[Хиссик]

Покров

ты мыслишь в верном направлении.

[Покров]

Хиссик

Да ты что?! А я и не знала!

Пойду пятую главу набирать... Только в ролёвке отпишусь.

[Квентин]

Покров

Прочитал я фанфик! Даже понравилось

А когда перед сном я дошёл до момента, когда Рицинус повстречал слепую соню в лесу, даже стало как-то боязно! Так что буду ждать продолжения!

НО, если честно, четвёртая глава ставит в тупик! Ну не верится мне, что могли они так легко поссорится и расстаться! Неправдоподобно как-то! То Ткера брата всю жизнь оберегала, заботилась искренне, мать заменила! А через каких-то три месяца ни с того, ни с сего просто в деспота превратилась! Не верю!!!

[Покров]

Квентин

Спасибо!

Скоро наберу пятую главу.

[Трайдакс]

Покров

Омг, последняя часть колет как очень интригующая вещь.

[Покров]

Надо же, и вы начали читать моё творчество! Очень приятно!

[Ганслингер]

Покров! Мне очень понравилось как ты пишешь! Так держать!

[Покров]

Так, мои планы на Ткеру несколько... даже нет, кардинально (!) изменились, поэтому ввела новых персонажей и отредактировал все первые три главы. Рекомендую перечитать их чтобы не путаться.

 

 

***5***

На далёких Северных Островах кроме Рискора властвовали и другие звери. Самый маленький островок тяготился под тиранией жестокой четы горностаев - Кохиа и его жена Лантана прибыли сюда не так давно. Раньше они командовали большой бандой разбойников - ласки, крысы и несколько одичалых мышей.

Но вскоре припасы были исчерпаны, банда поредела после нескольких стычек с другими разбойниками. Тогда Кохиа и Лантана напали на небольшой городок, скорее даже деревню, на берегу острова, и вскоре их власть распространилась на весь остров.

Для злобной четы построили большой деревянный кремль в три этажа, красивый, с резными расписными ставнями; щели между брёвнами были заделаны глиной, и зимой в этом прекрасном доме было очень тепло, а летом достаточно прохладно.

Кохиа был высоким, крепко сбитым. Его чёрные как уголь глаза всегда злорадно сверкали, когда он по утрам обходил свои владения и раздавал указания рабам. Мех его был тёмно-серый с бурыми вкраплениями, которых впрочем не было на хвосте с чёрным, как у всех горностаев, кончиком. Его наряд составлял чёрный с золотой отделкой костюм.

Лантана обладала средним ростом, изящностью движений, стройностью фигуры и тёмно-рыжим мехом, дававшим ей сходство с лаской. Её тёмные фиолетовые глаза с прищуром казалось, сверлили тебя взглядом, убивали без оружия. Обычно она носила шёлковую пурпурную тунику с рукавами до локтя и бардовую юбку, к которой сзади были пришиты четыре кошачьих хвоста - два серых и два полосатых серо-бурых.

Муж её также носил кошачьи аксессуары, а именно плащ из шкуры дикой лесной кошки. Когда он ходил по городу, то тащившиеся шлейфом за ним задние лапы плаща когтями царапали землю.

Шесть сезонов жили Кохиа и Лантана на маленьком Северном Острове. И вот их вновь охватило отправиться завоёвывать новые земли. Жители острова построили по их приказу два корабля, собрали провизию. Оба корабля были выкрашены в чёрный цвет, по бортам тянулись кроваво-алые полосы. На правых бортах золотой краской были написаны названия: "Бешеный Горностай" и "Драная Лиса". Половина островитян оказались галерными рабами на кораблях.

И вот наступил, наконец, день отправки злобной четы в путь.

- Минта, ты будешь командовать "Драной Лисой", Читра - "Бешенным Горностаем"! Капитаны, по кораблям!

Лиса Минта и горностай Читра отдали честь своему повелителю и взошли на борты доверенных им кораблей. Кохиа с Лантаной поднялись на палубу "Бешенного Горностая".

Оба прекрасных, вызывающих уважение и ужас, вышли в открытое море. Оставшиеся на Острове жители вздохнули со спокойной душой, надеясь больше никогда не увидеть своих поработителей.

Изменено 1 сентября 2010 пользователем Покров

[Ганслингер]

Очень хорошо. Жду продолжения.

[Покров]

Ганслингер

Спасибо!

Очень хорошо. Жду продолжения.

О, ну это очень хорошо. Постараюсь поскорее.

[Тримп Путешественница]

Уфф... наконец - то прочла продолжение. Ну, что сказать - понравилось. Интересно, интригующе, хочется узнать, что будет дальше. В общем - замечательно написано!!!

[Покров]

Сейчас ещё главку наберу!

Кстати, Тримп Путешественница, там ещё есть продолжение "Малыша", если тебе интересно.

[Покров]

***6***

Наступила весна, в Озёрную Долину вернулись перелётные птицы; поскольку на воре уже стоял апрель, почти весь снег уже сошёл. На тёмных кочках, среди заплаток пока ещё реденькой, изумрудно-зелёной травки выглядывали подснежники и первоцветы. Ярко светило солнце, приятно пахло влажной полупроснувшейся землёй. На вербах появлялись первые почки.

Кирелиан усадил себе на шею крошку Гая.

- Ляляля!- весело горланил малыш хорёк. Ему шёл третий год.- Киле, сани тутуту!!!

«Тутуту» означало «едут». Они как раз забрались на пригорок, и Гай первым увидел несущиеся в деревню сани, запряжённые четырьмя собаками. Они весело, звонко лаяли и

Резво несли упряжку. Кирелиан насупился и спрятался на дуб.

- Держись крепко-крепко, Гай!- прошептал Кире.- И молчок! Всё понял?

- Та-та-та...

Кирелиан шустро влез на самую верхушку; спрятавшись в кроне, он стал пристально наблюдать за упряжкой. На козлах сидел крупный барсук, изредка дёргавший за поводья, подгоняя этим собак.

- Быстрее, блохастики!

Рядом с ним сидела молодая симпатичная барсучиха, его дочь.

«Это Тулбер и Элби, торговцы!»- догадался Кирелиан, но с дерева не слез.

В санях, укрытые одеялами, спали трое зверей: пушистый бурый зайчонок и двое, похожих на кошек, но с кисточками на ушах.

«Мальчик и девочка,»- подумал Кирелиан, разглядев их мордочки. Он видел, как упряжка направилась к деревне. Соболёнок слез с дерева и с Гаем на плечах помчался в домик лекаря.

***

- Итак, начнём рассказ… Мы с Элби, дочуркой моей, нашли их довольно далеко отсюда, на севере. Они были сильно истощены. Зайчонка звать… Кажись, э-э, Качим. Рысёнок-мальчик – сын Рискора Завоевателя, -Рицинус, или попросту Рицик. Девочку – Шелли...

Этот разговор начался через два часа после прибытия торговцев. Кирелиан прибежал в избушку лекаря раньше упряжки, известил Тропа о приближении гостей и отправился домой, а Диасция уложила сына спать.

Барсук заметил удивлённый взгляд Тропаеолума.

- Мы нашли их ещё в начале зимы. Мои дочь и жена выходили их. Мы обогрели этих ребят, приютили, узнали их имена.

Я за это время успел побывать на паре ярмарок. И когда я собрался ехать сюда для обмена товаров, мы всей семьёй решили, что Качиму, Рицинусу и Шелли будет лучше здесь. В Озёрной Долине. Ведь тут так много детей, а ребятам интереснее будет общаться со сверстниками…

Хм… Или мне не стоило привозить их?- засомневался барсук.

Тропаеолум рассмеялся.

- Ну что ты, Тулбер! Ты всё сделал верно! Пока они малы, они будут жить в нашем с Диасцией и Гаем доме – места всем хватит, два этажа всё-таки! Качима, впрочем, скорее всего, заберёт к себе дорогая Эшшо. Ведь у неё нет детей и внуков, и этот малыш может стать ей опорой в глубокой старости.

- Да, Качим вполне может дать ей эту опору и заменить родного внука, которого у неё никогда не было, - вмешалась в разговор Элби.

Все замолкли на время.

Тулбер приезжал в Озёрную Долину каждой весной с ранней юностью, сначала со своим отцом, потом один, а затем с дочерью. В свой первый приезд сюда она ещё была так, что едва научилась говорить и ходить.

- Кстати, не будете ли вы так добры показать товар?- застенчиво улыбаясь и подливая душистого травяного чая в чашки гостей и мужа, спросила Диасция.

- О, ну конечно, дорогая!- ответил Тулбер, вставая.

Элби задумалась, а затем нерешительно произнесла:

- Простите, госпожа Диасция…

- Ох, милая!- хорьчиха обняла юную подругу за плечи и поцеловала в щёку.- Зови меня просто Диасция!

- Да, э-э,.. хорошо,.. Диасция, можно мне посмотреть на вашего малыша?

Элби явно очень стеснялась. Но Диасция крепче обняла её, поцеловала теперь в левую щёку и сказала:

- Да, дорогая, конечно, можно! Он такой пушистенький, пухленький, глазки-пуговки блестят! Просто прелесть! И постоянно что-то там лепечет на своём детском языке…

Девушки вышли из кабинета, Троп и Тулбер посмотрели им вслед и улыбнулись.

- Значит, теперь у тебя есть преемник?- спросил Тулбер.

- Ахаха! Ты же знаешь, вождя выбирает народ! Я люблю своего сына, и вся деревня охает от умиления при одном его виде, но это не значит, что следующим после меня вождём выберут они именно его!- рассмеялся хорь.- До меня вождём был заяц Джеймс Корохвост. Славный, настоящий вожак: «Всё ради моего народа говорил он. И подтверждал это в каждом своём деле, поступке.

- Да, Джеймс был истинно прекрасным вожаком! А что с ним случилось? Я запамятовал.

- Он вернулся из большого похода, сраженный какой-то неизвестной болезнью. Я тогда ещё пешком под стол ходил, как говорится. Болезнь эту в нашей деревне не знали и лекарство придумать не смогли. И он умер.

- Как жаль! Кстати, а кто тебя учил лекарскому делу?

- Соболь Портулака. Он знал множество, великое множество целебных трав и снадобий и научил меня всему, что я знаю в работе врача.

- Случаем, не дедушка ли твоего помощника Кирелиана?

- Он самый.

Они ещё долго болтали, из детской доносилось умилённое бормотание Диасции и Элби и весёлое гуканье проснувшегося крошки Гая.

А на следующий день была устроена ярмарка. Тулбер привёз много заморского товара: расписные шёлковые платки и разные украшения для женщин и девушек, сладости и игрушки для детей, плотницкие инструменты и рыболовные снасти для мужчин. Отдельно для Тропаеолум стеклянные колбочки, баночки, флакончики для лечебных трав и снадобий, браслеты для Диасции и плюшевого лемура для с длинным хвостом для крошки Гая.

***

Спустя несколько дней после побега Рицинуса Ткера всё ещё находилась в состоянии шока. Она сидела у себя в палатке, не выходя, и не обращала внимания на своих слуг. Те тоже притихли, боясь нарваться на гнев хозяйки.

«Он сбежал! Но почему?!»- спрашивала она себя.

«Брось притворяться, ты прекрасно знаешь, почему!»- ехидно отвечал внутренний голос.

«Да, это правда. Я отпугнула его… Оттолкнула… Он был единственный родной мне зверь… А я не поняла истинный смыл предзнаменования… Теперь всё кончено!»

Ткера отогнула край полога, выглянула из палатки. Несколько зверей, съёжившись, сидели вокруг едва тлеющего костерка.

«Нет, не кончено! Пора уходить отсюда, пока мы не померли все от голода! И идти искать брата… Найти и извиниться!»- твёрдо решила она.

***

Наконец, пришло время прощаться до следующего года.

- Как жаль,- сказал Тулбер.

- Да, действительно жаль, - ответил, грустно улыбаясь Троп.- Но вы же вернётесь в следующем году?

Тулбер бросил взгляд на дочь – Элби передавала Гая на руки Диасции. Казалось, юная барсучиха вот-вот расплачется. Торговец задумался, а затем, улыбаясь, произнёс:

- Если вы не против, мы ещё разок заедем и в этом году, на Праздник Летнего Солнцестояния!

- О, конечно! Мы все будем вам очень рады!- хором заявили хорь-лекарь и его жена.

Элби повеселела; она оглянулась и увидела, как малыш Гай на руках матери обнимал плюшевого лемура и усиленно жевал кончик его хвоста. «Какой милый!»-думала она улыбаясь.

И вдруг она снова помрачнела: «Ноя чувствую, что его ждёт тяжёлая судьба!»- сердце её словно налилось свинцом. Она печально поглядела на семью Тропа и помахала лапой им на прощание.

Сани отправились им в путь.

Изменено 1 сентября 2010 пользователем Покров