История предательств

[Моранна]

Суэйн

Бва-ха-ха-ха-ха! *сидит на троне из мерзко ржет* Аффтар жжот, пишЫ исчо, требую продолжения и больше крови со стороны вудлэндеров!

[крыска]

Суэйн

УРА!!! продолжение!!!!

ты мя конечно заинтриговала, но дальше-то, ДАЛЬШЕ!!! Клунифанаты требуют проду!!!

[Фесс]

Жесть...Клуни мне всегда был ближе аббатских миролюбивых мышек,а ща ваабще тащюсь!!!

[Дантэ Рал]

Суэйн

дальше такое садо-мазо пойдет

Тогда скорее выкладывай.

[Суэйн]

Григ

Никаких недописанных фанфиков. Но, боюсь, напугала тебя =)

Анна

крыска

Фесс

Керригор

Thanx to TRUE Suane's and vermins' fans!

 

 

4

 

Записки Суэйн.Я, читая ваши ответы насчет моей «Истории Предательств», решила сюда добавить и этот эпизод, чтобы хотя бы попытаться разъяснить её смысл. Ибо сколько я не пыталась ответить на ваши вопросы он-лайн, не все вникают в мои объяснения, может быть, так будет понятнее.

Итак, представим сцену, что друг напротив друга сидят и беседуют автор – горностай в черной майке и джинсах, с ручкой и листком бумаги в лапах – и другой рэдволлец, допустим, мышь или выдра.

Автор: Я хотела бы опять поговорить об «Истории Предательств». Вы, как я знаю, ее читали – и у вас есть особое мнение на этот счет? Мне бы хотелось услышать об этом поподробнее – история имеет для меня большое значение.

Рэдволлец: Да, я читал ее, как только вы ее начали опубликовывать. Мне кажется, ужасная история! Как можно расписывать эти кровавые зверства на протяжении более десяти страниц, какой в этом смысл?

А.: История, как любят часто повторять, не имеет сослагательного наклонения, но просторы фантазии велики, и размышлять на тему «А что если?..» для меня составляет огромнейшее удовольствие, и сколько книг, фильмов появилось благодаря думам на эту тему. Почему бы и не ввести ее в творческий мир Рэдволла?

Р.: Разве бы вам хотелось увидеть в конце не победу сил добра, а торжество зла, гибель сотен живых существ? И это без всякой надежды вернуть все назад?

А.: Думаю, это очень странно, что на протяжении всей истории аббатства его ни разу никто не смог захватить, да это просто нереально. Поэтому я попыталась воспроизвести ситуацию, когда это случится.

Р.: Все же вернемся к вопросу о добре и зле. Вам бы хотелось победы злых сил?

А.: Не думаю. Но такое, к сожалению, случается гораздо чаще, особенно в мире, в котором мы живем. И, вы забываете о том, что у автора и главного героя не всегда одно и то же мнение. Я всего лишь выступаю в роли историка…

Р.: Не могло и не может быть! Историк должен быть беспристрастным! И неужели вы считаете, что Клуни был вправе захватывать Рэдволл и даже лишать жизни – и из-за каких-то прихотей – беззащитных его обитателей? Чего стоит только сцена с Василикой…

А.: О! Вы вновь привели меня к самой популярной теме, честь и хвала. Лишать других жизни не имеет права никто, и лишь тот, кто позволяет себе это делать или закрывает на злодейства глаза, достоин наказания. Клуни мог захватить Рэдволл – но после этого навряд ли можно рассчитывать на милосердие, я полагаю, хотя житель аббатства бы, наверное, сказал обратное. Так что Клуни лишь сжег за собой мосты.… В будущем он По-любому за это поплатится, по крайней мере в мире Рэдволла. Не рискну переносить их в нашу реальность. А сцена с Василикой, думаю, показывает врагов рэдволльцев не с лучшей стороны.

Р.: Но ведь в вашей власти прекратить это?..

А.: Я, как говорила, просто наблюдаю за ходом истории.

Р.: С вами бесполезно говорить – это я уже понял. Позвольте ж последний вопрос – неужели хищники так никогда и не станут жить с вудлендерами в мире?

А.: В книгах Брайана Джейкса, думаю, нет. А вот в ваших историях – может быть, хотя это было бы довольно странно. Нет, ни за что вы не заставите меня в это поверить.

 

 

 

5

 

…Луна светила в широко распахнутое окно, и серебристая дорожка падала на догоревшую давно свечу, разбросанную постель и фигурку горностаихи на краю кровати. До нее доносился шорох листвы, пиликанье сверчков и прочие ночные звуки, которые могли бы доставить удовольствие другому наблюдателю, но точно не интересовали сейчас ни лесных жителей, ни захватчиков в Рэдволле.

Хайо не спала. Она сперва припомнила тот момент, когда подавала блюдо самому великому Клуни. При этом ее лапы слегка задрожали, ход мысли естественно перетек к разделке Василики. Потом – огненные глаза юного белки. Как же его звали? Файоран? Что-то вроде этого… и неужели это он был прав? И в чем же? Она поспешила выкинуть эту не дававшую покоя мысль из головы. Призрак… друг или враг? Она, чтобы успокоиться, протянула лапу к своему клинку, и коснулась его прохладной голубоватой стали. Ее лапа скользнула по поверхности оружия, нащупывая знакомые вмятинки. Хайо глубоко вздохнула и приготовилась погрузить себя в сон. Но почти неслышный звук шагов за окном заставил ее вскочить, в лапе – один из двух острейших мечей. В голове промелькнула мысль – конечно, это может быть глупо, но сейчас надо быть наготове…

Она глянула в окно, на открытый аббатский луг, залитый лунным светом. По берегу пруда, заросшему густой шуршащей травой, осторожно ступал вооруженный белка, его шкура казалась отлитой из серебра. Захваченный Рэдволл спал – крысы уже прекратили пировать, и позасыпали кто где. Хайо, со слегка злобным выражением на морде, ухватилась за стебель плюща за окном и по нему соскользнула на землю, немного порвав плащ. Она спрятала меч в скрещивающиеся ножны за спиной и достала из-за голенища сапога кинжал, чтобы метнуть его, если нужно. Темной молнией горностаиха стала подбираться к белке. Но, к сожалению, он успел заметить появившуюся вдруг перед ним Хайо, и горностаиха почувствовала, что летит на землю, висок прорезала ужасная боль. Хайо зарычала от злости, вскочила на лапы, не обращая внимания на то, что все вокруг слегка помутилось, и метнула кинжал. Увы, он попал лишь в заднюю лапу белки. Серебряный выхватил его и метнул в ответ. Хайо чуть зашипела, когда ее же кинжал вонзился ей в правое плечо. Она обругала себя за то, что отправилась сюда с замутненным разумом. И сейчас она не совсем отдавала себе отчет, в том, что делает. Ей хотелось раскрошить белку на куски, а ведь надо было еще его допросить. Она укусила себя, чтобы отвлечь боль от удара, сконцентрировала мысли и выхватила один из мечей, подпрыгнула и стала наступать на Серебряного, который выжидающе смотрел на нее.

- Эй, ты, Серебряк, не скромничай! Я еще заставлю тебя визжать. Мы же, хищники, мы не боимся боли. Ты мог разрезать мне горло этим кинжалом, я и не пискну. Но навряд ли у тебя это получится.

- Я не Серебряк. Меня зовут Серебристый, темнохвостая, запомни это.

- Отлично! Я уже кое-что о тебе знаю.

Хайо боролась с искушением снести вудлендеру голову. Она прыгнула к противнику, в меху на голове – цветок розы, на плече кровь. Белка пригнулся от удара, в это время разозленная горностаиха ударила его клинком по лапам, плашмя, - он упал на землю. Кожаной плетью она тут же перехватила его вскинутые передние лапы и перекрутила их за спиной белки. Серебристый попытался ее куснуть, но Хайахета с удовольствием пнула его.

- Благородство… снисхождение к противнику… что за бред?.. я убиваю, меня убьют. Это моя жизнь!

Она крепко связала лазутчика лесных жителей, оттащила его под яблоневое дерево в саду, а сама вернулась к пруду – предварительно отняв у врага все оружие и проверив, хорошо ли тот связан. Горностаиха плюхнулась на берег, окунув передние лапы и морду в воду, и принялась жадно пить. Рана в плече причиняла некоторую боль, причем весьма неприятную, но ее больше волновало то, что она вообще допустила нанесение этой раны. Хайахета с удовольствием напилась, смыла кровь и тут же уткнулась в грязную траву, решив поспать.

Разбудил ее грубый пинок Темнокогтя. Время уже было гораздо после рассвета, ибо навряд ли пьяные крысы-пираты проснулись при первом крике петухов. После ночного приключения раскалывалась голова, и плечо хотелось куда-нибудь деть, потому горностаиха не стала церемонничать с крысом, а пнула его не ставая. Впрочем, пинок, увы, увяз в сале, не причинив дерзкому негодяю никакого вреда. Хайо застонала от досады и прищелкнула плеткой.

- Эй, полегче, дранохвостая! Сейчас сама отлетишь в пруд.

- Сначала попробуй разработать себе диету, пузан.

Она поднялась, и, ухватившись за дерево, ибо первый шаг был не совсем удачным, немного постояла и двинулась дальше. Связанный белка был на месте, выглядел он не очень здорово, чересчур крепко связанный узким кожаным ремнем. Он угрюмо посмотрел на нее.

- Кажется, ты тоже себя неважнецки чувствуешь. – Хайо обратила свой замутненный взор на Серебристого. – Может, ослабить ремни?

Она рухнула на траву рядом с пленником и закрыла глаза. Через пару минут горностаиха распахнула глаза, они были по-прежнему ясные и жестокие. Она прислонилась к дереву спиной и повернула голову к Серебристому. Тот поднял голову и наконец устало, но жестко произнес:

- Делай поскорее, что задумала. Я все вытерплю, но ничего не скажу. Разумеется, того, что причинит моим друзьям вред. Давай лучше поговорим о погоде… Правда, она прекрасна? Несмотря на то, что сейчас не самое лучшее время…

Хайо непроизвольно подняла голову вверх. И в самом деле, небо поражало своей нежной голубизной, ни одно облачко не попадалось на глаза на чуть зеленоватом утреннем небе, казалось, нарисованном акварелью. Оно дышало свежестью, как и умытый вечерним дождем лес. Хайо вдохнула полной грудью свежего, вкусного воздуха, достала кинжал и медленно подвела его под мех Серебристого, тоже с наслаждением.

 

Клуни Хлыст выспался. Крысиный военачальник, даже прищелкнув хвостом от удовольствия, поднялся, даже после напряженной битвы почти несколько часов назад его тело все равно было полно сил. Он посмотрел на гобелен:

- Ну что, Мартин Воитель? Кажется, теперь и ты расплачиваешься за то, что мешал мне спать. Ха! Не думаю, что твой дух сейчас в мире и покое. – И крыс посмотрел на фигуру с гобелена, грудь которой рассекал рваный крест. Бывший пират своим длинным хвостом зацепил валявшийся в углу меч Рэдволла и прицепил его к поясу, реликвия тоже уже не действовала на нервы, и вообще, все дурные предчувствия улетучились вместе со вчерашним днем. Однако крысу не нравилось, что его окружают крепкие, надежные, но все-таки стены. Ночь он проспал с открытым окном, чтобы до него доносились ночные звуки, врывался ветер и светил звездный свет, принося с собой запах свободы.

- Разнести это строение к чертовой бабушке и построить обычную каменную башню. Из серого камня. А лучше из черного.

Крыс заметил забытую кем-то камненоску, и довольно увесистым булыжником запустил в витражное окно - метко, разноцветные осколки блестящей тучкой на секунду повисли в воздухе и с мелодичным звуком попадали на каменный пол.

- Так-то лучше. Эээээээй, Краснозуб, Кроликобой, ко мне! – заорал он. Крыса и хорек, которые должны были ночевать рядом с Большим Залом (то есть теперь Залом Хлыста), поторопились прийти на его зов, но так как они еще не совсем проснулись и были не очень трезвые, то Клуни пришлось еще несколько раз проорать их имена, из-за чего проснулось большинство других солдат. Итак, крысиная армия начала просыпаться, и приводить в порядок то, что привели в порядок вчера, но ночью обратили в беспорядок.

Вместе со своими помощниками повелитель крысиной крепости отправился во двор Рэтволла, Клуни желал получить от Хайахеты отчет, как обстоят дела с рабами, не сбежал ли кто.

- Хайахету ко мне!

- Она в саду, хозяин, совсем неподалеку. Боюсь, сейчас ее так не приведешь, совсем бешеная, - пробормотал Темнокоготь.

- Ну что там? – зарычал Клуни и широким шагом двинулся к яблоням, где под одним из деревьев сидела горностаиха, рядом со связанной белкой. Лапы ее до локтей были в крови, она довольно облизывалась. «Она рехнулась, что ли?», – с отвращением подумал крыс. – «Дикие твари! Не зря она со своими ножами тогда носилась, любому горло перережет». Белка до крови кусал губы, но не кричал, он не сказал ничего. Горностаиха как раз сняла ему с лапы полоску шкуры.

- Неужели ты сдохнешь, но не проговоришься? Я не верю в это! Говори! – едва скрывая досаду, проговорила она.

- Думаю, ты его прикончишь так быстро, что он и не успеет решиться что-либо рассказать. Эта тварь уже бледнеет от потери крови, - сказал Клуни, в тот момент, когда у Серебристого закрылись глаза и он запрокинул голову. Крыс ткнул его своим шипом, легко, по одежде, это на время привело пленника в чувство. – Краснозуб, дай ему попить и слегка ослабь ремни. Белку ткнули мордой в воду, но он не пил – Серебристый хотел побыстрее отправиться в Темный Лес, или…

- Уроды, убивайте меня, скорее! Зачем вы мучаете? Я все равно ничего не скажу…

Хайо ослабила ремни, вняв словам Клуни, и наклонилась к нему:

- Расскажи, где прячутся выжившие рэдволльцы и лесные жители, и я тебя больше не трону. Обещаю…

Несмотря на то, что Серебристый потерял много сил, он всегда был выносливым воином, и теперь путы были недостаточно крепки даже для его нынешнего состояния. Одним рывком вудлендер освободился от ремней, толкнул горностаиху, выхватив у нее кинжал, и прыгнул на дерево. Слабость то и дело накатывала на него, но белка держался изо всех сил, он нацелил хайахетин кинжал на врагов.

- У меня острый глаз! Только попробуй двинуться, жаба ходячая! – крикнул он Хайахете. И только одна из крыс успела вложить камень в пращу, он скрылся в древесных кронах.

- Далеко он не уйдет, – усмехнулся Клуни. Он бросил взгляд на крысиных часовых, расставленных по стенам. – Но помните, что вокруг могут быть шпионы лесных жителей. А тебе я еще припомню, что ты упустила пленника. – Он глянул на горностаиху, слизывающую с мордочки кровь. Хайахета без всякой опаски ответила взглядом крысиному военачальнику:

- Это мои игры, хозяин. Как кошка с мышью.

- Уж не стань мышкой сама.

Горностаиха уловила краем глаза мелькнувший перед мордой острый хвостовой шип гигантской черной крысы.

- Уж поверьте, не стану, - жестко произнесла она.

Изменено 15 декабря 2006 пользователем Суэйн